— Мхм, ещё… — снова спину гнёт.

Тэхён давится воздухом. Пальцы Чонгука ловко массируют его стенки изнутри, другой рукой тот легонько давит на местечко за мошонкой, а языком принимается вылизывать головку, остервенело натирая дырочку на ней. И это слишком. Холод, куча влаги, двойная стимуляция — Чонгук принимается активно впихивать пальцы, растягивая сфинктер и чавкая смазкой внутри, задевает простату, чёрт его знает каким образом умудрившись пальцами её отыскать, Тэхён уже в голос хнычет от невозможности помочь себе руками, направить, слегка надавить, погладить его по голове хотя бы, царапает себе ногтями ладони, а Чонгук развлекается, что есть мочи. Пока он одной рукой с упоением гладит и мнёт Тэ изнутри, его губы усердно движутся по члену, он посасывает головку, глотая воду от растаявшего кубика льда, смешанную с предъэякулятом, помогает себе второй рукой, как и в прошлый раз, не оставив без внимания ни яички, ни весь ствол, иногда берёт глубоко и пальцы тогда сзади вгоняет сильнее, иногда дразнит только головку и пальцами лишь массирует чувствительный сфинктер.

Через н-ное количество минут два пальца были заменены тремя, Чонгук не железный и завёлся сам, потираясь периодически членом о кровать, Тэхён шумно дышит, ему кажется, что прелюдия длится уже невыносимо долго, он не стесняется стонать иногда в голос, что-то несвязно бормочет, матерится, ругается и без конца дёргает руки, умоляя их отцепить, потому что это настоящая пытка. У него уже болят ладони и пальцы на ногах от того, как сильно он их поджимает.

А потом внезапно Тэхёна начинает накрывать. Внезапно от слова «внезапно», то есть прям очень резко и неожиданно. И накрывать сильно, так как давно не было. А главное — быстро, сука, слишком. Теперь уже и прелюдия кажется до обидного короткой. Они ведь ещё только начали, не важно, что у Чонгука уже рот там, наверное, устал сосать.

— По.. подожди, стой, — слегка вскидывает бёдра, пытаясь высвободиться, пугаясь наступающего оргазма.

По-настоящему пугаясь, потому что это — Тэхён, и, как показали последние пару лет, у него всегда всего одна попытка, второй раз кончить просто не получится!

— Стой! Стой, блять, Чонгук, пожалуйста, — зовёт заполошно. Тэхён чувствует, как начинает дрожать, и напрягается лишь бы не дать себе кончить, дёргает ногами. — Да стой, я тебе сказал! — но Чонгук, недовольно брови сморщив, вынимает из него пальцы, перестаёт терзать мошонку, обеими руками удерживает его бёдра на месте, ртом же насаживаясь нарочно так сильно, как только можно, и втягивает щёки. Тэхён, если честно, впервые расплакаться во время секса готов.

Потому что ему было очень хорошо. Ещё никто так хорошо не трахал его, не используя член даже. Всё тело прошивает тягучим удовольствием, он дёргается, всхлипнув, и сперма брызгает Чонгуку (читайте как «упрямому ослу») прямо в глотку, а Тэхён раздосадовано утыкается в собственное плечо лицом, обиженно засопев. Он весь вспотел, всё тело влажное ото льда и пота, он очень мокрый там, и они могли бы позаниматься этим подольше. Тэхён хотел хотя бы попробовать кончить от члена. Давно не получалось, но мало ли. А тут ему даже попробовать не дали и одну его единственную попытку растратили на минет.

Чонгук медленно выпускает моментально опавший член изо рта, слегка морщится, когда глотает, потому что сплюнуть банально некуда или просто потому что ему так хочется, вытирает уголки губ и подбирается ближе, смотрит обеспокоено, чего Тэхён, конечно, не видит, разворачивает осторожно лицо Тэ к себе.

Тэхён тяжело дышит, губы красные, глаза влажные и затуманенные ещё не сошедшим удовольствием. Но расстроенным почему-то Ким выглядит до жути.

— Ты чего? — слегка хриплым голосом интересуется Чонгук и в глаза заглядывает. У него у самого уже аж режет — так сильно хочется уже и самому себе внимание уделить, но нужно разобраться, почему тот так яро вырывался и расстроился.

— Просил же остановиться… — начинает надломленным голосом, — давай уже, с собой заканчивай, чё ты уставился?

— Эй, ну, — Чонгук зачем-то целует его во влажный висок и сдувает со лба мокрую прядь, — ну кончил в рот, ничего страшного же, сильнее второй раз кончишь, ты чего расстроился? Неприятно было?

— Да не кончу я второй раз!

— Почему это?

— Потому что, блин, сказал же. Я снизу не кончаю. Хотел попробовать с тобой от члена кончить, но нет же, ты ртом довёл.

— Слушай, я просто хотел тебе сделать максимально приятно…

Чонгук выглядит потерянным. Ну да, Тэхён ему не сказал, что всё так критично, Чон спрашивал как именно тот любит, но Тэ предпочёл строить из себя неприступную крепость и не отвечать. Тэхён понимает, что уже устал, хочет спать, руки болят, а на Чонгука банально не за что злиться в этой ситуации от слова «совсем». Виноват сам, Чонгук ведь несколько раз спрашивал.

— Прости, я не хотел психовать, у меня давно нормально не было просто… Давай, вставляй и закончим с этим, ладно? Никаких проблем, я всё-таки кончил, а это уже хорошо.

— Ты ещё раз кончишь.

— Не, не смогу.

— Сможешь, — упрямо бормочет Чон, отодвигается, натягивает на себя презерватив, в напряжённой тишине возвращается к Тэ, закидывая его ноги к себе на талию. — Со мной сможешь. Главное захотеть.

— Решил напугать мой организм авторитетом? Думаешь, будет слушаться, только потому что ты следователь? — пытается отшутиться Тэ, разбавляя неловкую атмосферу.

— Естественно. Давай, если кончишь, то с тебя завтрак, если завтра утром ещё от чего-нибудь кончишь, то ещё и обед на тебе?

— Пфф, очень самонадеянно, а если не получится?

— Ну, тогда с меня это всё и я сгоняю тебе за вином, — глаза Тэхёна в ответ лукаво блестят, — но это нереальный сценарий развития событий, так что можешь даже не задумываться.

Тэхён успевает лениво хохотнуть и откинуться назад, когда Чонгук наваливается, без предупреждения вторгаясь в уже подготовленный и немного саднящий вход. Тэ шипит, но бёдра приподнимает, позволяя быстро и беспрепятственно себя заполнить. Внутри него горячо и достаточно узко, смазки много, Чонгук достаточно подработал с ним пальцами.

— Ты как? Порядок? — замирает ненадолго, давая время привыкнуть.

«Не надо ради меня ничего терпеть».

Тэхён расслабляется, прислушивается к своим ощущениям и через пару минут легонько кивает Чонгуку, позволяя начать двигаться.

А потом Чонгук начинает толкаться внутрь, а Тэхён окончательно расслабляется, прикрывает глаза и наблюдает из-под ресниц за тем, как подтянутое тело следователя поступательными движениями входит внутрь него, приятно растягивая, давя на стенки и задевая там всё чувствительное, что только можно, это хорошо… но недостаточно.

Чонгук несдержанно стонет и обхватывает чужой опавший член влажной ладонью, Тэхёну кажется это всё невыносимо горячим и на собственный организм становится обидно, он хочет попросить Чонгука перестать терзать его естество, ибо в этом нет смысла, а после оргазма его член всё ещё чувствительный и чонгуковы манипуляции с ним удовольствия не приносят совсем. Но он молчит, молчит и подмахивает, пускай хоть Чонгук сегодня хорошо кончит.

Чон двигается размеренно, несколько раз меняет позу и угол, не забывает целовать периодически, то сладко в губы, то нежно в шею, куда дотягивается, мажет поцелуями по плечам, гладит его ноги по чувствительной внутренней стороне бёдер, продолжая водить ладонью по его члену вверх-вниз, и у Тэхёна снова встаёт, Чон не скрывает ликующего взгляда, но Тэхён знает эти свои фокусы, «стоим — ещё не значит стреляем» называется эта ситуация, и он устало усмехается, снова дёрнув руки в безотчётной попытке вырваться и Чонгука коснуться. Тот, в конце концов, чудовищно красивый и сексуальный сейчас.

— Ух, какой ты узкий, боже, — хрипит Чонгук, внезапно сильно толкнувшись до мокрого шлепка о кожу, — детка, ты просто невозможно узкий и горячий, — бормочет он, закидывает тэхёнову ногу к себе на плечо и присасывается к коже на его икре. Тэхёну приятно, хорошо, он снова начинает постанывать, а после и вовсе вскрикивать, когда Чон попадает по простате особенно сильно, не кончит, так хоть потрахается хорошо и долго, удовольствие от процесса-то никто не отменял. Но даже на этом этапе стоит отметить, что Чонгук превосходный любовник.