Чонгук опаздывает и приезжает только к половине десятого. И да, делает вид, что всё как обычно. Настроение у него очевидно приподнятое. Бодро со всеми здоровается, проходя в кабинет. Тэхён же провожает взглядом каждое его движение пока тот скидывает куртку, ставит кофе у доски на небольшой столик, Юнги тут же подлетает и подхватывает стаканчик, Чонгук, отвечая на какой-то его вопрос, не глядя, берёт один из стаканчиков и неожиданно ставит Тэхёну на стол, тот тупо пялится на Чона, удивляясь заботе, пока не встречается с ним взглядом. И — о ужас — чувствует, что смущается как последний дурак. Чонгук что-то продолжает говорить Юнги, всё ещё стоя у стола Тэ и поймав его взгляд. У него невозможно тёмные глаза, почти чёрные, но сегодня в них вроде бы нет обиды или чего-то подобного, только немой вопрос во взгляде и вопросительно приподнята аккуратная бровь. Тэ осознаёт, что ведет себя как минимум странно, продолжая пялиться, и быстро отводит взгляд, вцепившись пальцами в горячий стаканчик.

«Бля, опять кофе давиться».

Чонгук уходит за свой стол и сквозь тэхёнову пелену шумоизоляции просачивается его голос, раздающий остальным указания. Что сказали делать ему, он прослушал естественно. Тэ греет ладони о картонный стаканчик. Привычным образом контролирует мышцы лица, чтобы не кривиться, когда будет пить горько-сладкую отвратительную жижу, отпивает из стаканчика и поднимает удивлённый взгляд на Чонгука напротив.

В стакане чай. Обычный чёрный чай с мятой. Без сахара. Тэхён некстати осознаёт, что даже не сказал «спасибо» за напиток. Но не спешит исправляться и молча отводит взгляд, когда видит, что Чонгук всё ещё на него смотрит.

***

Чонгук вообще, если честно, весь день на него смотрит. И следующие два дня тоже. Не разговаривает, ничего не спрашивает, не пишет. Ничего. Просто смотрит на работе как-то странно. А Тэхён начинает беситься. Его раздражают эти странные долгие взгляды, которые он чувствует каждой клеточкой тела, раздражает ощущение ожидания, повисшее в воздухе непроглядной, душащей пеленой, раздражает этот заботливо принесённый чай с утра третий день подряд и каждый день с новым вкусом, Чон словно ждёт, пока Тэхён подойдёт и скажет какой из них всё-таки ему нравится больше. Раздражает эта его привычка придерживать двери, подскакивать и бежать помогать сразу, как кто-то испуганно ойкает. Тэхён от такого теряется и только больше косячит. То рассыплет бумаги, которые сортировал полчаса, чтобы отнести Намджуну на подпись, то листом порежется, то ещё что-то. И постоянно эта гипер-забота рядом. Тэхён даже не до конца осознаёт, почему его это бесит. Возможно, потому что они так и не поговорили о том, что произошло, и это, мягко говоря, странно всё, ведь не ясно, какие между ними теперь отношения.

Срывается Тэхён в четверг. Чонгук обычно придерживал двери, чтобы люди могли пройти, и ни для кого это не было ни проблемой, ни секретом. А в четверг, под конец рабочего дня, Чонгук дожидался пока Тэ соберётся, чтобы закрыть за ними кабинет, Юнги ждал их в коридоре. Чонгук привычным жестом похлопал парня по пояснице, когда тот проходил мимо, придерживая ему дверь, и уже было собирался закрыть её, когда Тэхён взорвался.

— Да, блять, я тебе что, барышня, что ты мне всё двери открываешь да куртки подаёшь?! — и, возможно, это было слишком громко для позднего вечера в отделе.

Юнги удивлённо вскидывает брови и подходит. Чонгук молчит, и Тэхён видит — начинает тоже закипать.

— Эй, ты чего? Он же всегда так делает. При чем тут барышня? Не надо на него орать.

— У него нет языка самому попросить меня не орать?

Тэхён уставился на Чонгука, дожидаясь хоть какой-нибудь реакции. И тут же об этом пожалел, когда осознал что в тот самый момент, когда решил устроить сцену и высказать недовольство относительно чужой заботы, в глазах у Чонгука что-то тут же погасло, в мимике проступила обида, и добрый, милый Чонгук, который поддерживал его идеи по работе, приносил утром чай и ободряюще улыбался, когда пересекались взглядами, закрылся тут же, губы исказила язвительная ухмылка.

— Да с чего бы мне тебя о чем-то просить? — выплёвывает Чонгук насмешливо. — Без проблем, если тебя смущает элементарная вежливость, то иди нахуй, буду закрывать двери перед твоим носом.

Тэхён опешивает. Такого он точно не ожидал. А Чонгук проворачивает ключ в двери и быстро удаляется, не попрощавшись и не обернувшись даже. Тэ смотрит вслед удаляющейся спине.

— А тебя совсем ничего не смущает? — бросает тихо ему вслед, но ответа естественно не получает.

Тэхён чувствует себя идиотом, который всё портит. Тупым, беспросветным дебилом. Юнги, который смотрит на него самым обвиняющим в мире взглядом, только усиливает это ощущение.

— Блять, ну ты и олень, вот зачем так было? Если тебе так сильно не нравилось его внимание, мог бы сказать об этом нормально и наедине. Не зарывайся, Ким, он к тебе не катает, он ведёт себя так со всеми. Не потому что хочет казаться хорошим. Ему просто не в лом. Сечёшь? Просто нравится заботиться, помогать и придерживать ебучие двери для кого угодно, если это хоть немного может скрасить кому-то день. Я первый раз встречаю такого долбаёба, как ты, честно.

— Ты вообще не знаешь, что происходит.

— Да, Боже, надо оно мне? Пососались или потрахались по пьяни? — Тэхён во все глаза уставился на Юнги, который говорит это как само собой разумеющееся. Значит Мин знает об ориентации следователя. — Даже если да — вообще похуй. Веди себя нормально или уёбывай и не порть ему жизнь.

И тоже уходит не попрощавшись. А Тэхён орать готов от непонимания.

«Какого хрена его вечно защищают? Это он не подошёл поговорить после той пьянки. Он не позвонил. Он не написал. Он сделал вид, что ничего не было. Он должен…»

Тэхён осекается и понимает что в шоке с самого себя. Он орал на весь отдел, что не нужна ему забота, потому что он не барышня. Но в то же время несколько дней ходил, обижался и ждал от Чонгука первых шагов с одной единственной мыслью — «он должен». А почему должен то? Тэхён и вправду самая настоящая барышня? Почему сам не собрал яйца в кулак и не подошёл поговорить? Почему-то предложить секс ему хватило смелости. А подойти и поговорить на трезвую голову нет. И это он то не барышня?

***

… Сегодня, седьмого мая, в 19:38 по южно-корейскому времени по адресу Тондэмунгу, Хунлён сто пять, квартира тридцать четыре было обнаружено тело преподавателя изобразительного искусства из коррекционной школы для слабовидящих детей Кён Су. По предварительным данным убийство произошло посредством отравления. Выехавшая на место происшествия бригада полицейских сделала вывод о том, что убийство, возможно, совершенно тем же человеком, что стоит за убийствами в районе Йонсан-гу. Об этом свидетельствуют оставленные на месте убийства послания. Дело Кён Су передано в двадцать восьмое отделение Корейского национального полицейского агенства. Комментариями по делу делится суперинтендант двадцать восьмого отделения Ким Намджун.

— В ходе расследования была выяснена последовательность убийств и их возможный символизм. Убийца оставляет подсказки и послания на месте убийств и на телах своих жертв. На данный момент наш отдел уже выявил возможный смысл оставляемых символов, активно ведётся разработка версий о том, кем может оказаться убийца, наши специалисты трудятся над этим делом и раскапывают возможные случаи насилия в прошлом обеих жертв. Одно можно сказать точно — все люди, ставшие жертвой убийцы, так или иначе связаны друг с другом, или конкретно с личностью убийцы. Давайте будем сохранять спокойствие, на улицах тем временем будет увеличиваться количество патрульных машин.

***

— Ебучий квест, он словно просто издевается. Все эти подсказки, послания и прочая дичь… Это выглядит как какая-то игра-бродилка, только с реальными жертвами, — Чонгук зарывается рукой в волосы, швыряет куртку на диван и направляется к своему столу.

— Что там было? — спрашивает Юнги.

На место третьего убийства из их отдела ездил только Чонгук вместе с Намджуном, Чонгук должен был присутствовать при досмотре места убийства, передаче вещдоков и всего остального, Намджун давал комментарии прессе. Дело приняло ещё более серьёзный оборот.