— Я понимаю, что ребятам пришлось туго на фронте. И Отец от них просит не так уж много — последний бой и по домам. Льготы, хорошая пенсия, бесплатная медицина, трудоустройство.

— Как гладко стелешь! — в запале прорычал Штык. — Но ты понимаешь, что просишь? Гражданскую войну!

— Нет, твои парни просто немного помогут делу Отца.

— Немного — это сколько?

— Ну, предположим, что речь идёт о паре складов с оружием за чертой города.

— Издеваешься?

— Твои парни — испытанные вояки, с оружием у тебя проблем нет, это известно мне. Не вижу проблем…

— Ты просишь слишком много, альбинос, — проскрипел глава группировки.

— Но я и даю не мало.

— Например?

— Ну, для начала — Веб достал из скрытого кармана сложенную бумагу. — Амнистия и возвращение тебе сына.

— Что?! — ветеран вздрогнул и перегнулся через стол. — Ты понимаешь, что с такими вещами не шутят?

— Понимаю, можешь поверить, это настоящая амнистия. Это много или мало для тебя?

— Это…достаточно, — тяжело выдохнул Штык, усаживаясь обратно на стул. — Сын — это вся моя семья. Я готов сделать многое, чтобы его вернуть.

— Это аванс. Думаю, парень тоже будет рад свалить с рудников. Но это если мы договоримся.

— Думаю, мы договоримся, — сощурился бандит.

— Даже не думай нас кинуть сейчас, потому что на листе нет одной важной подписи. И она появится только тогда, когда мы придём к полному согласию.

— Я слушаю. Чего надо этому твоему Отцу?

Палаш всё это время молчал, потому как понимал, что дела ведёт Белый, а не он. Он тут ради поддержки. Без ножа неприятно, но отмахаться можно и кулаками. Впрочем, видимо, в этот раз всё пройдёт гладко. Вебер не давил, но и слабости не показывал, он точно знал, что надо говорить и как. Он чётко поставил задачи перед Штыком и группировкой ветеранов и ответил на возникшие вопросы. В целом, Штык был не такой уж и патриот. Его можно было понять — он отдал военной службе лучшие годы, как и его люди, а государство обошлось с ними очень по-скотки. Майк не знал, правда ли Синод выполнит свои обещания в этой сделке, но криминальный авторитет был уже на крючке. Как оказалось, сын был слабым местом Штыка. И это тоже можно было понять. В конце концов, все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо. У каждого есть маленькие пунктики, на которые можно нажимать.

После установления понимания между сторонами и утрясания основных вопросов, Бернелли и Майк покинули внутренние помещения кабака тем же путём, что и вошли. На выходе им отдали ножи, но особой вежливости не проявили. Церемониться с левыми людьми было не в привычках у бандитов.

Пока двое шли улицами к месту встречи со связным, оба молчали. Да и говорить было не о чем. Белый обдумывал перспективы на следующую встречу и перспективы на май в целом. Банда Головы, группировка Ветеранов и ещё несколько крупных криминальных сообществ должны были парализовать город на момент вторжения войск Союза. Связанное по рукам и ногам, Королевство Сфорца должно было пасть в этом блицкриге, потому что промедление могло привести к усложнению ситуации и затягиванию войны. Это не пугало Синод, так как в его руках были огромные ресурсы для ведения таких войн, но лишние потери и затраты никого не обрадуют.

После дела Веб и Палаш решили пожрать. Не покушать, как это водятся у благородных, а тупо по-босятски пожрать. Они купили на рынке вермишели и овощей, а также обрезки курицы, чтобы сварить суп на конспиративной квартире. И там у них задался разговор.

— Веб, а что ты думаешь об Эрике? — внезапно поинтересовался Майк.

— А что я должен о ней думать? — не понял вопроса альбинос.

— Ну, вроде, вы очень близки…

— В рамках нашей работы разве что.

— То есть вы не пара?

— А тебе-то что за дело?

— Просто думал, что вы на самом деле очень близки, вот и хотел спросить. Ты не подумай, босс, я не собираюсь за ней приударять. Хотя девушка она интересная.

— Может быть, — Вебер ушёл от ответа.

— Да ладно! Она же вроде дворянка? Как её угораздило попасть в Стрелки?

— Мы пересеклись в Империи по работе. У нас были параллельные задания.

— И? — Майк стал выглядеть очень заинтересованным.

— А потом мы командой решили объединиться с ней. Потом нас нанял флот, а Эрике дали удостоверение беженца.

— А она и вправду беженец?

— И да, и нет. Она в прошлом шпион Королевства на территории Орлеи. А потом она стала невозвращенцем. А мы примерно в это время потеряли снайпера.

— Понятно, — протянул Зоровски. — Да, подробностей из тебя не вытянешь, но и без них история примечательная.

— Это точно, — не мог не согласиться Бернелли.

— Слушай, а если она была шпионом, то она знает этого…Горация?

— Знает, — кивнул босс наёмников. — И понимает, что соваться лишний раз к нему не стоит. Это хитрая, хищная крыса, которая имеет много выходов из своей норы. А загнанная в угол, может и загрызть нас.

— Тогда, как мы его будем брать?

— Мёртвым. Нам он нужен мёртвым, как и большинство его людей. Мы не просто так ведём тут свою маленькую войну. Мы дразним Горация, выманиваем из норы. И Эрика занимается этим. Все мы, даже Док, который, казалось бы, ничего не делает, создаём суету в столице. Рано или поздно эта тварь вылезет к нам. Не сразу. Сначала он пошлёт к нам своих людей. Всё, что я знаю о них, это то, что они профессионалы своего дела, бойцовские псы, и их много.

— Неприятно… — Майк скривился.

— Это — работа. Просто работа.

— Знаю, если честно, я думаю, что это даже интереснее, чем загон Пустынного Арахни и бойня с Львом Пирамид.

— А как это?

— Риск. Азарт. И море кровищи. Льва загоняло две сотни человек, в конце боя с ним нас осталось 50.

— Наверное, это круче, чем патрулировать саванну Западной Ризии в поисках бандитов или смерчей.

— Всё познаётся в сравнении. Док говорил, что ты — Настоящий Стрелок. Это правда?

— Да, я прошёл Академию Стрелков. Меня тренировали в Академии Понтаса.

— Да ты крутой парень, босс. Скажи, ты мог бы убить меня сейчас?

Вебер осмотрел товарища и комнату. Они сидели в своей каморке на кухне. Вебер перемешивал жидкий вермишелевый суп в кастрюле, а Майк сидел за столом. Надо было преподать урок этому парню. Вебер сделал хитрое движение рукой, что держала ложку, а через секунду ложка вонзилась в деревянный стол прямо перед Палашом. Она ушла в стол на пару фаланг.

— Понял, был не прав, — коротко ответил парень. Вебер отметил, что напарник не сдал нервами. Он не испугался, но и проверять на прочность нервы Вебера не стал. Он и в самом деле понял, что был не прав. Но не дал слабины. Это было хорошо. Именно это можно было назвать уровнем. Уровнем человека, что вошёл в четверть смельчаков, что победили гигантского льва среди пирамид и песков. Надо было считаться с этим.

— Что же, суп готов, — коротко проговорил бледный.

— Отлично, жратва!

— В столице не так уж и плохо с едой, лучше чем в Дрёмме, — согласился Веб.

— Я слышал, что летом в Сфорца был хороший урожай, так что закрома короля полны.

— Везёт им. Но на одном хлебе далеко не уедешь. Особенно на войне. Промышленные узлы Империи просто поражают. Да, люди там дышат гарью и шлаком, а хлеб по талонам, но они исправно куют, сваривают, штампуют стальные кулаки императора. Они верят в свои идеалы даже если падают от недоедания.

— Фанатики…Впрочем, у нас таких тоже хватает, — хмыкнул Майк, беря тарелку с супом, в котором, помимо вермишели, плавали овощи и кусочки курицы. — Ты же слышал о Патриа Милитиа?

— Да, фанатичные последователи Добродетелей. Но на деле это просто мясо для войны. Они будут в первых рядах и там же полягут.

— Туда им и дорога, тупому фанатичному мясу, — зло процедил наёмник.

— Скажи, раз уж мы разговорились, почему ты не любишь церковников?

— Потому что они тупы, слепы и фанатичны, — откликнулся он. — В одном из крестовых походов против ереси погибли мои родители. Они ничего не сделали ни тем, ни другим. Мы просто жили себе в деревне. Пришли еретики, но жителей не трогали, просто разместились. А потом пришли эти фанатичные шлюхи — Сёстры. Они выжгли нашу деревню и убили всех взрослее 14 лет. Меня и других детей отправили в Педагогику…