– Что за сентиментальный бред? – Вениамин недовольно нахмурился. – Какая разница, в каком теле воплощено данное сознание?

– Теоретически, никакой,– согласился Ро,– наверное, женщина даже лучше. Госер ведь сейчас играет в мужском теле, и если между напарниками установится интимная близость, то это значительно усилит связь между их сознаниями и ускорит процесс возгонки.

– Это ты из собственного опыта сделал столь глубокомысленное заключение? – в голосе Вениамина послышалась откровенная насмешка. – Признавайся, опять завёл интрижку с местной барышней.

– По необходимости,– Ро даже не подумал отнекиваться и тем более оправдываться. – Видишь ли, по милости этой барышни мы потеряли один из источников финансирования, а конкретно – сбыт старинной ювелирки. Я решил, что личный контакт в данном случае будет самым эффективным способом исправить ситуацию.

– И затащил бедняжку в постель,– закончил его рассказ Вениамин.

– Это спорное утверждение,– его гость саркастично хмыкнул. – Если честно, я так и не понял, кто кого затащил.

– Ты, главное, не увлекайся,– в голосе Вениамина послышалось недовольство,– вспомни, чем для тебя закончились прошлые амурные похождения.

– Вен, ну сколько можно? – тут же вскинулся посетитель. – Я же много раз просил тебя не напоминать мне о том сталкере. Я с ним рассчитался по полной и надеюсь, что больше наши пути не пересекутся.

– Игра большая,– Вениамин с сомнением покачал головой,– может, и не пересекутся. Так ты займёшься сводничеством? Интрижка с местной красоткой тебе не помешает? Мой опыт показывает, что аэры, напяливая на себя аватарскую шкурку определённого пола, начинают действительно себя чувствовать мужчинами или женщинами.

– Ты же знаешь, почему это происходит,– отмахнулся Ро. – Когда-то и в Аэрии было разделение на два пола, это просто рудиментарный синдром. К счастью, меня это не затронуло, мне одинаково комфортно в любом теле.

Некоторое время маг с любопытством разглядывал своего посетителя, а потом громко расхохотался. Ро не стал его прерывать, просто сидел и ждал, когда приступ непонятной смешливости закончится. Наконец, Вениамину надоело стебаться, и смех резко оборвался.

– Если бы ты только мог видеть свои масляные глазки, когда рассказывал про свою новую любовницу, то не бросался бы столь безапелляционными заявлениями,– сподобился объясниться маг. – Извини, Ро, но ты больше мужик, чем большинство местных аватаров.

– Мне действительно нравится эта игра,– не стал отпираться герой-любовник,– особенно, если женщина привлекательна, но могу тебя заверить, что работе это никак не повредит.

– Хотелось бы надеяться,– мрачно отозвался маг. – Если ты начнёшь видеть в аватарах живых существ, то больше не сможешь оставаться собой.

– Я знаю, кто я такой,– Ро резко поднялся и не прощаясь направился к двери, однако уже взявшись за ручку, притормозил. – Вен, а тебя никогда не мучают сомнения? – тихо спросил он. – Мы же своими экспериментами губим не аватаров, а игроков.

– Бывших игроков,– поправил его маг,– они уже давно утратили способность к правильной самоидентификации.

– Но их сознания – это сознания аэров,– Ро повернулся и вопросительно взглянул на хозяина кабинета. – Есть ли у нас право рисковать их жизнями?

– Это малая и, увы, неизбежная плата за освобождение всех, кто пострадал от стирания,– тон Вениамина был резким и вдобавок назидательным, что вызвало у его собеседника невольное отторжение. – Надеюсь, ты не собираешься оспаривать решение, которое принял Совет ратава-корги?

– Не собираюсь,– мрачно процедил Ро, и дверь за ним захлопнулась, оставляя хозяина кабинета в глубоком раздумье.

Вен откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, его триумфальный настрой куда-то испарился, и остались лишь усталость и досада на чересчур щепетильного напарника. Несмотря на собственные заверения, сомнения уже давно сделались постоянными спутниками Вена. После гибели пятерых вроде бы хорошо подготовленных испытуемых глушить чувство вины становилось всё труднее, а разработанный им проект перестал казаться таким уж идеальным. Да, непросто поддерживать уверенность в других, когда не испытываешь её сам.

Взгляд Чижика, устремлённый в дуло направленного ему в лоб пистолета, был безмятежен, словно сталкер любовался красивым пейзажем, а не смертоносной чернотой, из которой вот-вот должна была прилететь смерть. Ни малейших признаков волнения и тем более страха в его лице Вран не заметил, что было совсем не удивительно, ведь смерть в мире Игры для сталкеров не была фатальной и не отправляла их на перевоплощение, она просто открывала им путь к возвращению в родную реальность. Конечно, за провал миссии никто по головке не погладит, но работа спасателей по само̀й своей природе была связана с риском, а потому эти самые провалы вовсе не были редкостью.

– А ведь я сначала подумал, что это какое-то недоразумение,– в голосе Чижика всё-таки прорезалась досада на собственную недальновидность,– посылать двух сталкеров за одним игроком было глупо, но накладки всё-таки случаются. О том, что ты работаешь на Арокани, я узнал только вчера и сразу понял, что действовать нужно быстро. Твои хозяева и раньше не гнушались грязных методов, например, отправить чужого игрока на ещё один цикл перевоплощения.

– Судя по твоему расстроенному виду, Коста пока не купился на твои уговоры,– Вран не удержался от злорадной ухмылки,– а сходу применять насильственную эвакуацию ты не решился. Я бы и сам дал клиенту время на подумать, если бы был уверен, что он надёжно изолирован. Вот только насчёт надёжности ты ошибся. Сочувствую.

– Коста? – недоумение, написанное на лице его коллеги, было очень красноречиво. – Ты знаешь настоящее имя своего клиента? Откуда? По правилам спас службы эта информация должна оставаться закрытой для сталкеров.

– У меня свои источники,– буркнул Вран, досадуя на свой длинный язык, но Чижик уже ухватил кончик путеводной ниточки и принялся за неё тянуть.

– Не верю, что Арокани решились на бессмысленное нарушение правил,– принялся рассуждать он,– ведь сталкеру имя клиента без надобности. Сами игроки тоже обычно сохраняют своё инкогнито. Ты, конечно, мог знать его ещё в Аэрии, но круг общения обычного сталкера просто по определению не может совпадать с кругом общения члена клана, тем более враждебного, так что это весьма мало вероятно. К тому же этот игрок уже очень давно зависает в мире Игры. Так откуда ты узнал его имя?

– Любопытство сгубило кошку,– Вран демонстративно скосил глаза на свой ствол.– Хочешь проверить справедливость местной поговорки?

Увы, угроза не произвела на Чижика ожидаемого впечатления, он в задумчивости склонил голову и прищурился, как бы стимулируя таким образом свои мыслительные способности. Внезапно в его глазах промелькнула искра понимания, и Вран невольно напрягся, ожидая какого-нибудь финта со стороны своего коллеги. Как вскоре выяснилось, тревожился он не напрасно.

– Так вот откуда ты узнал о моём убежище,– в его голосе теперь явственна зазвучала не просто досада, а откровенное отвращение,– на тебя вышли ратава-корги.

– А если и так,– Вран беспечно пожал плечами,– Ты имеешь что-то против моих методов?

– По вине этих ублюдков я потерял уже двоих игроков,– эту фразу Чижик буквально прорычал. – Как сталкера угораздило с ними связаться?

Обвинение было довольно недвусмысленным, для сталкера потеря игрока являлась не просто провалом миссии, а персональной трагедией. Вряд ли Чижик тупо угробил двоих игроков при проходе через барьер, ведь сталкеры обязаны были оценивать уровень вибраций сознаний своих клиентов перед эвакуацией и отказаться от неё в случае критического снижения амплитуды высокочастотного диапазона. Для игрока такой отказ означал медленное превращение в аватара мира Игры, но это всё же было предпочтительней полного развоплощения сознания, которое неминуемо случилось бы при контакте с барьером. Впрочем, отказы случались чрезвычайно редко, обычно игроков эвакуировали задолго до наступления необратимых последствий для их вибрационного спектра.