Кто это? - спросил Леннрот.
Никола, - ответил мэр. - Питерский.
Элиас, не скрывая чувств, посмотрел на скептика долгим взглядом и пошел к телу бабки. Раскачав косу из стороны в сторону, он дернул и вытащил лезвие, которое не выглядело ни зловеще, ни как-то иначе. Не выпуская его из рук, он подошел к главе Каяни. Тот все также сидел, опустив понуро свою голову.
А вы как здесь оказались?
Да вот пришли с инспекцией, - подняв голову в крупных каплях пота на лбу, несмотря на легкий морозец, ответил мэр. - У Николы тут торговое предприятие во время сезона. Эх, выбрали же мы время!
Леннрот больше ничего не стал говорить, а вышел со двора. Росс пошел следом. Власти города сами разберутся, что им делать.
Два доктора тем же вечером позволили себе выпить бутылку понтикки, сохраненную еще с доэпидемиологических времен. А потом еще одну.
Ни о чем особом они не говорили, разве что предположили, что слух об уничтожении гнезда людоедов не дойдет до ушей высшего начальства в Хельсингфорсе. Эта часть жизни имела все основания быть утаенной, чтобы не вызывать лишнего ажиотажа и ненужного внимания к проблемам таких земель, типа Кайнуу.
Однако среди уцелевших горожан каким-то образом прошла быль, что два доктора из Каяни вступили в схватку с чудовищами и вышли из нее победителями. Ни Леннрот, ни Росс никак это дело не комментировали: чудовищем могут быть не обязательно людоеды, может быть - болезнь и голод. Им действительно удалось как-то обуздать эпидемию, чуть-чуть выправить положение с голодом, но это лишь временно. Весной будет сажать нечего, летом будет пасти некого, осенью придет хана.
Росс той же неделей отбыл в отложенный отпуск, который должен был вылиться в новое назначение. Леннрот написал в министерство расширенное письмо, где описал насущные надобности, также просил серьезно отнестись к реляциям мэра, умоляющего о помощи в семенах и молодняке овец, свиней, коров и лошадей.
Пока река не вскрылась ото льда можно было добраться до Оулу относительно без задержек, там уже были наезженные трассы до самой столицы. Вот обратно ответы должны прийти не так споро. Здесь никаких наезженных трасс не было.
К началу мая, как раз после весенней распутицы, в Каяни прибыл поезд, состоящий из лошадей, возниц и телег. В нем обнаружились семена под посевную, присланные из Голландии в недостаточном количестве, и циркуляры, нормативные акты и прочие указивки в количестве, явно превышающим разумные нормы.
Образовавшийся к концу весны новый ленсман, из числа наиболее патриотично настроенных граждан, немедленным образом запретил рыболовство на всех водоемах, где наблюдается течение воды108. То есть, если подойти к этому делу творчески, везде - и в озерах, и в реках. Люди, чудом ушедшие от голодной смерти, вновь сделались зависимыми от государственных подачек. Отрадно было лишь то, что большая часть из них, которые справились с эпидемией, не сидели сложа руки. Каждодневная рыбалка на льду позволила заготовить сущик - сушеную рыбу, соленую рыбу и рыбу с душком - та, что в бочке в леднике.
Конечно, надолго таких запасов хватить не может, но перебиться до середины лета, когда пойдут грибы и ягоды, можно. А там, глядишь, и урожай приспеет.
Очень плодовито поработал в столицах доктор Росс. Вероятно, не одну канцелярскую дверь он открывал, чтобы добиться такой продовольственной помощи.
Казалось, что вместе с теплом вновь пришла надежда на жизнь.
Эту надежду принес отряд мытарей, неожиданно предводительствуемый чином от жандармерии Мышлаевским. В его задачу входила инспекция хозяйств и прием излишков еды, которые эти хозяйства должны добровольно выдать для нужд, так сказать, нуждающихся во всей необъятной Российской империи.
Он привез Леннроту разрешение на отпуск в сентябре сроком на четыре недели. Если, конечно, никаких чрезвычайных ситуаций не произойдет.
Почему мне никакого отчета уже столько времени? - спросил Мышлаевский при встрече.
Легкий ветерок трепетал в кудрях, выбивающихся из-под фуражки, с озера доносились напряженные крики страдающих запорами уток-поганок.
Так я, знаете ли, никуда не отлучался, - признался Леннрот. - Может быть, сейчас буду ездить по Кайнуу с профилактическими задачами.
Это неважно, уважаемый член финского литературного общества, - возразил жандарм. - Вам ли не знать, что ко всему нужен творческий подход. Даже о встрече с пациентами в больнице можно написать столь занимательное описание, что выводы будут напрашиваться сами по себе.
"Да пошел бы ты, куратор-литератор, прочь! Стучать на тебя не намеревался и не помышляю поныне. Не ты будешь мне заказы делать - я буду предлагать, что посчитаю нужным", - сказала совесть Леннрота. У совести нету голоса, у совести есть побуждение.
Когда ситуация в стране с голодом и болезнями стабилизируется, мы вернемся к этому вопросу, - произнес Элиас.
Ну, что же, посмотрим! - жестко ответил Мышлаевский. Утки-поганки облегченно крякнули и, стуча крыльями по воде, улетели в свои гнездовья на ночевку.
Никакие бедствия в стране не могут освободить от государственных обязанностей. В случае с прибывшим в Каяни конным отрядом специально подобранных людей, это касалось налогов.
Их было всего семь человек и Мышлаевский главный. Это не означало, что он принимал решения и управлял подчиненными - это означало, что он всего лишь представлял законные основания любых действий, принятых и осуществленных с целью удовлетворения воли, так сказать, Государя. Ну, не бандиты они с большой дороги, а правильные законники.
Конечно, народу на это было наплевать.
Бандит придет - грабить будет. Мытари объявятся - изымать начнут. Разница в их действиях лишь та, что бандиту можно попробовать оказать отпор - и тут уж, кто сильнее, а людям на службе государства требуется беспрекословное подчинение. За сомнение - штраф, за несогласие - четыре года каторги, за возражение - семь лет.
