Зато не было на юго-западе Финляндии книги, которой бы Леннрот не прочитал. Причем, так как шведов вокруг в те времена водилось в изобилии, он научился читать по-шведски. Русские тоже водились, но книги свои они тогда писали исключительно по-французски. На радость Наполеону, погрязшему в бонопартизме. Элиас с младых ногтей недолюбливал авторитаризм, вероятно, привыкнув на своих деревьях к уединению, поэтому к творчеству соотечественников Виктора Гюго никак не относился. Уж лучше - Гомер.

  Тогда - латынь. Именно на ней, почему-то, и встречался Гомер. Элиас увлекся стихами древнего и, как говорят, слепого эллина.

  Чтобы как-то не умереть с голоду, потому что дикие птицы, не в пример курицам, не неслись круглый год, Леннрот бродил по окрестным деревням, где собирал милостыню, лабал песни на кантеле, флейте или скрипке. Родители его к такому сподвижничеству относились с пониманием, как к одной из форм бизнеса.

  Но маленький певец не только сам солировал, он еще и внимал тем песням, что пели взрослые и престарелые дядьки с бородами лопатами. И вот, что интересно: все их вирши неуловимо напоминали гомеровскую манеру стихосложения, то есть, гекзаметр. Эллада, непонятно почему ныне именуемая Грецией, оказалась не так уж и далеко от его родной Финляндии. Да и Гомер, если разобраться, не имя, а "Речь Смертного", обращаясь к санскриту3. Изображенный на картинках в книгах бородатый человек, очи к небу, играющий на арфе, которая могла вполне легко оказаться и кантеле, словно брат-близнец Вяйнямейнена. Или это и был старый добрый Вяйнямейнен, о котором столько песен сложено в народе? Он же легендарный Орфей?

  Чтобы выучить латынь пришлось обратиться к шведско-латинскому словарю, потому что иной учебной литературы не существовало. Совсем скоро ветви деревьев перестали выдерживать груз знаний, что вместила в себя детская голова, и начали ломаться под его растущим телом. Зато в одном из перерывов между занятиями в школе, которые могли длиться и полгода, и даже год, Элиас легко поступил на должность ученика аптекаря в городе Хяменлинна. Он вполне непринужденно мог разбираться в каракулях, которые глупые врачи писали в рецептах на латинице. Умные доктора лекарства заказывали сами.

  Короче говоря, все свое детство Леннрот занимался самообразованием, и Российская Империя ему в этом активно помогала. Дело в том, что по окончании русско-шведской войны эпоха культурного шведского владычества в Финляндии закончилась, и ее на правах Автономного Княжества в 1809 году присоединили к России. Русским царям было по большому счету наплевать на народное образование: ни установленных сроков обучения, ни обязательности - ничего. Коль сдал вступительный экзамен - иди учись. Если деньги, конечно, на обучение имеются. Началась эпоха бескультурного российского доминирования.

  Помыкавшись с иглой портного, с кантеле рунопевца, с весами аптекаря, с сумой нищего, наконец, Элиас в двадцать мальчишеских лет успешно сдал все вступительные испытания в единственный в Финляндии университет в городе Або (Турку). Забавно было то, что одновременно с ним поступили учиться финансово обеспеченные и отлично образованные в своих школах будущие культурные светочи Рунеберг и Снельман. А у Леннрота имелось всего пять классов за партой с перерывами, да экстерном защищенный аттестат зрелости.

  Когда он поступил в университет, родители, конечно, вздохнули с облегчением: не надо больше содержать сына, теперь он сам себя содержать будет. Спасибо Российской Империи и лично русскому царю за новые счастливые возможности.

  Элиас настойчиво учился, совмещая занятия с работой кем попало. Кем попало мог работать только крайне целеустремленный человек. Когда же наступали каникулы, то можно было вздохнуть свободно и сделаться учителем-репетитором, подводя чад богатых родителей к очередным экзаменам.

  Но это ремесло, скорее, было всего лишь страховкой. Основной доход, который мог позволить Леннроту потом продолжать обучение в университете, был, конечно, нелегальный.

  Движение товаров, как в России, так и в Финляндии, всегда было двоякое: законное (прибыльное) и незаконное (сверхприбыльное). Элиас, с детства маявшийся по городам и весям в поисках заработков, очень быстро усвоил правило: любые деньги, опускающиеся в карман работника, всегда привлекают паразитов. Даже на пару чужих грошей найдутся охочие люди. Это полицейские самых разных рангов, примыкающие к ним таможенники и налоговики, и просто грабители и бандиты.

  Чтобы избежать потери своих кровных средств, нужно было либо самому стать паразитом, либо научиться от этих паразитов уходить без потерь для себя. К первому варианту решения проблемы у него душа - ну совершенно не лежала. Поэтому Элиас бегал, как горная лань, прятался, как ящерица-веретеница, и дрался, как дикий кот. Точнее, убегал, скрывался и отбивался.

  Получая свой мизер, как жалованье, он всегда оглядывался по сторонам, пытаясь оценить, откуда придет угроза. Полицаев разных уровней Леннрот научился вычислять с одного взгляда, не считаясь ни с национальностью, ни с гражданским платьем, вдетым в них. Их выдавала глубокая и подсознательная убежденность своей избранности и от этого - уверенность в бессмертии. Бандиты же отличались пустотой в глазах, что свидетельствовало о полном их равнодушии к прочим разным людям.

  Зачастую и жалованье выплачивалось лишь для того, чтобы за углом его тотчас же отобрать. Но попробуй отобрать копеечку, заработанную непосильным трудом! Впрочем, и посильным трудом тоже.

  Едва к Элиасу выдвигался кто-нибудь с пагубными замыслами, тот всегда старался эти замыслы упредить. Как правило, ситуация возникала без лишних глаз и ушей, что устраивало обе стороны.

  - Эй, поцан! - говорил злоумышленник.

  Леннрот, конечно, останавливался и изображал на лице счастливую улыбку: все люди братья, весь мир наполнен цветами. Вместе с ней он наносил резкий удар народным карельским оружием кистенем4 в воображаемый треугольник на лице вопрошающего - подбородок, скула правая, скула левая. Лицо, расслабленное улыбкой потенциальной жертвы, сразу же уходило в мир грез о своем богатстве.

  Элиас, как человек ответственный, даже в юности старался полностью обезопасить себя от возможных случайностей. Эмпирическим путем с помощью справочной литературы он выявил, какие именно мышцы способствуют резкости и силе удара в "треугольник нокаута". Их он развивал, развивал, и, в конце концов, развил. Может быть, анатомические учебники и оказали позднее влияние на выборе второго образования.

  Скоро и кистень стал без надобности, он научился действовать голыми руками даже при встрече с большим толстым и вооруженным вымогателем. А нож, пусть даже и традиционный финский, Элиас с собой на промысел к людям не носил: нельзя рассчитывать, даже подсознательно, на то, чем нелегко будет воспользоваться. Коли достал лезвие - бей, на испуг врагов не взять. А резать кого бы то ни было не хотелось, потому что не было желания становиться душегубом, хоть самого режь.