Он перезарядил ружье, на миг задумавшись: может, дробь использовать? Но выбрал все равно пули. На охоту ему идти не надо, а подельники у ленсмана были где-то поблизости.
Начало смеркаться, и в полутьме комнат было уже трудно что-нибудь разглядеть. Леннрот запалил свечу, не решившись на более яркую керосиновую лампу. Лежащее поперек помещения безголовое тело его нисколько не смущало. Смертей вокруг было так много, что эта, в сущности, ничего не меняла. Был человек, да весь вышел. Хотя, разве это человек?
На удивление никакие муки совести его не терзали. Помимо пороха густо пахло кровью, натекшей из мертвого тела. Элиас поискал и обнаружил котелок с ухой, где помимо вареных окуней плавал лук и какая-то трава. Он поплотнее прикрыл его крышкой и выставил ближе к двери.
Неожиданно, ему показалось, что кто-то за ним следит. Леннрот резко повернулся к стене и успел заметить две пары глаз, сплющенные о стылое стекло носы, и даже крючковатые пальцы, которыми кто-то придерживал себя возле окна. Это зрелище длилось меньше секунды, потом пропало, будто его и не было.
Почудилось? Первый намек на болезнь? Уж больно звериные были взгляды, да и направлены они были мимо него на лежащее навзничь тело. Элиас тряхнул головой: может быть. Вот только два следа от двух носов - это было не галлюцинацией.
Он собрал свои конфискованные рыбацкие снасти и внезапно услышал, как скрипит снег под чьими-то тяжелыми шагами, явно ведущими к входной двери.
Маркку! - призывно проговорил чей-то голос, прежде чем дверь отворилась и в помещение вошел один из бивших его помощников ленсмана.
Занят он, - тихо проговорил ему куда-то в затылок Леннрот и в спину подтолкнул прикладом внутрь. - Заходи.
Элиас и не заметил, что тяжелый засов оказался отпертым. Вероятно, сам это сделал, когда намеревался выносить свое имущество.
Когда вошедший увидел лежащее на полу тело, он резко обернулся. Лицо его исказилось, глаза полыхали огнем.
Теперь тебя на всю жизнь упекут на пожизненную каторгу, - срываясь на фальцет, проговорил он. - У Маркку Мартикайнена окружной судья родственник. Как посмел ты поднять на него руку?
А ты самого Мартикайнена спроси, он тебе расскажет, - также тихо ответил Леннрот.
Помощник ленсмана тут же наклонился к своему начальнику, но увидел нынешний его физический изъян, дернулся, поскользнулся и упал прямо в лужу натекшей крови.
Уу, - завыл он. - Убью.
Оо, - подхватил Элиас. - Обязательно.
Помощник неожиданно извернулся и скользнул в сторону зарешеченной двери. Леннрот понимал, что это нехорошо, но все его движения отчего-то замедлились. Как во сне он видел, что перепачканный с ног до головы в крови человек выхватил из-под скамьи зловещего вида тесак и бросил его.
Большой нож, медленно вращаясь, полетел прямо в сердце Элиаса, он знал это, но ничего не мог поделать. В самый последний момент чудовищным напряжением Леннрот поднял руки, тесак глухо стукнулся о приклад ружья, отколол большую щепку и вонзился в стену. Секунду покачался туда-сюда, а потом упал.
Сдохни, гадина, - прорычал помощник ленсмана. Оказывается, он где-то там же выудил пистолет, направил дуло на доктора и спустил курок.
Кремниевый ударник воспламенил порох на дульной полке, но тот вспыхнул не вдруг. Сначала раздалось зловещее шипение, потом повалил густой белый дым, потом что-то квакнуло и из дула выпала пуля, пролетев меньше метра, свалившись под ноги к Элиасу.
Это волшебство словно бы придало ему сил, он поднял ружье, прицелился и выстрелил из одного ствола.
Помощника ленсмана отбросило на прутья решетки, изо рта у него показались кровавые пузыри, он хотел что-то сказать, но не смог и медленно съехал спиной вниз.
Леннрот быстро посмотрел в сторону окна, но на этот раз никого разглядеть не сумел. Зато в дальнем углу из клубящейся, словно бы щупальцами, тьмы на него смотрел красными круглыми глазами оскаленный Пропал. Он словно бы что-то говорил, кривя тонкие черные губы. До слуха Элиаса не донеслось ни звука, но он понимал, что вряд ли бес, похожий на козла, говорит ему комплименты. А когда тот начал делать своими когтистыми лапами какие-то пассы перед собой, понял, что пробил его час. Чертовски засаднили шрамы на шее и груди, и оставалось только умереть.
Леннрот в необычайной тоске посмотрел вокруг и, вдруг, заметил еще одного гостя. Это был Пан, с густой бородой, которая прятала его вечную улыбку. Он тоже что-то сказал в этом совершенно неакустическом пространстве и три раза перекрестился по ветхозаветному, то есть, двуперстием.
Сначала он перекрестил себя, потом - Леннрота, а затем настала очередь и Пропала. Бесу это дело мучительно не понравилось. Он заблеял, переходя на визг, и замахал, тая в темноте, своими когтистыми лапами.
Лишь только затухающий скрежет, который издавал бес, услышал Элиас. Он обернулся к Пану, но и тот растворился в воздухе.
Никого не осталось в доме ленсмана - он и два покойника.
Леннрот при тусклом свете свечи отыскал жестяную кружку и налил себе ухи. Если не подкрепиться, то обратно до больницы, да еще с санками, гружеными одной сетью и парой удочек, не дойти. Рыбный бульон оказался даже с солью, но без картофеля.
Однако, отбросив пустую кружку, никакого прилива сил не ощущалось. Наоборот, слабость все сильнее и сильнее давила на плечи, голову и глаза. Хотелось прилечь здесь же возле покойничков и отдохнуть.
Леннрот удивился, когда обнаружил себя на улице рядом с гружеными санями. Котелок с ухой тоже был надежно обмотан сетями, так что не упадет до самой больницы. Позвольте, а те глаза в окне - они тоже привиделись ему?
Элиас, подошел к подоконнику и осмотрел сугроб. Были две пары следов. Одни большие, видимо, мужские, другие - маленькие, видимо, женские. Или женщина была огромных размеров, а мужичок - так себе, с ноготок. Впрочем, неважно. Важно, что они не примерещились. Они видели все, они донесут на него.
