Ну, так для начала мне этот голос надо бы найти, - ответил Элиас, чем развеселил гиганта.

  Начал старый Вяйнямёйнен

  Сам скреплять те рыбьи кости,

  Сам он мастером явился,

  Кантеле он сам устроил,

  Вещь на вечную усладу.

  Короб кантеле откуда?

  Он из челюсти той щуки.

  Гвозди кантеле откуда?

  Из зубов огромной рыбы.

  Струны кантеле откуда?

  Из волос коня у Хийси.

  Создан короб многострунный,

  Кантеле давно готово,

  Короб тот из щучьей кости,

  Кантеле из рыбьих перьев101.

  Уже записывая в тетрадь столь ценную руну, как-то само собой оказались не у дел упоминания об утиных костях. Рифму к ним было тяжело подобрать, да и гораздо романтичнее, если кантеле целиком получилось из одного материала. Может и струны из кишок щуки? Однако он не мог себе это вообразить, поэтому оставил, как есть. В конце концов, струны - это расходный материал, их из чего угодно можно сделать. Да и звук, извлеченный из кишок - это утробный звук, особенно характерный для тех, кто голоден.

  Поход в Аконлахти - это была настоящая удача. Трохкимайнен дал ему идею, что будущая "Калевала" должна объединить геройские руны про отдельно взятых персонажей, сплести их судьбы, назначить влияние друг на друга, отразить взаимоотношения.

  Кроме этого ему рассказали о других рунопевцах, которых можно бы было посетить. Да вот лучше, конечно, это делать зимней порой, когда трудовой порыв пережидает снег, мороз и Рождественские гулянья.

  Тем не менее Леннрот намеревался продолжить свой маршрут, да случилась неприятность. Гуанчи по озеру накричали, что опять пришла беда в их кишлак. Люди повсеместно принялись болеть и помирать.

  Это означало лишь одно - новая эпидемия, ему надлежало срочно явиться в лечебное управление за назначением.

  17 сентября Леннрот вернулся в Хельсингфорс, где ему отклонили прошение в месте работы в Йоэнсуу, зато выдали предписание срочным порядком отбыть помощником окружного доктора в Оулу.

  Срочность была настолько высока, что он уехал немедленно, не повидавшись ни с другом Тернгреном, ни удостоив визита литературное общество, где неведомый чин Мышлаевский ждал своей пояснительной записки. Когда же Элиас прибыл в Оулу, то понял что все равно опоздал - окружной доктор умер, не выдержав жестокой дизентерии.

  Помимо этого недуга здесь также свирепствовал брюшной тиф. Леннрот, проведя в дороге пять дней, примерно представлял себе, с чего ему следовало начать, но по прибытию понял, начинать уже поздно. Заканчивать - рано. Надо отдаться течению.

  Эпидемии никогда не проходят бесследно. В эпидемию прежде всего поражается само государство. И если на борьбу с болезнью прибудет руководить государственный деятель - то, все, кранты. Люди рано или поздно перестанут болеть, либо встанут на путь выздоровления, либо, увы, помрут. Но меры, которыми озадачится очередной назначенец, проявятся уже тогда, когда про эпидемию будут вспоминать лишь как о прошедшей невзгоде.

  Недолго в Хельсингфорсе повоевал с холерой отставной Брест-Литовский прокурор Парфёнчиков, однако все его одиозные карантинные меры привели лишь к разрушению устойчивых торговых связей, что запросто могло привести к нехватке продовольствия. И привело.

  Прошлая осень, когда нужно было спасать урожай, прошла под лозунгом "чумных бараков". Хельсингфорс в этом случае подавал пример.

  Нехватка еды, ослабление организма, нарушение обычной гигиены с саунами, купанием и активным образом жизни - любая зараза придет. Пришли брюшной тиф и дизентерия.

  Ни о каком индивидуальном лечении говорить не приходилось, народ тоскливо и обреченно ждал смерти. Иной раз в церквях отпевали по пятьдесят покойников зараз. Ну, хоть в церковь народ все еще ходит.

  Леннрот пошел к попам.

  Господа попы, нужна ваша помощь, - говорил он.

  В чем, собственно говоря, дело, молодой человек? - спросили попы, стараясь держаться наособицу ото всех людей, чтобы не заразиться.

  Вы, финляндские граждане, несите в народ доброе, светлое, чистое, - пояснял Леннрот.

  Так мы и несем! - обиделись попы.

  Тогда Элиас рассказал им, что во время проповедей надо делать упор на всякие там лечебные вещи, профилактику. Микстуру раздавать именем Господа. Объяснять, как болеть, как, напротив, не болеть.

  Я скажу паре человек в час, а вы - сотне за утреннюю службу, пытался донести свою идею Леннрот. - Это и будет доброе, светлое, чистое.

  Всякие попы бывают: жадные, корыстолюбивые, даже похотливые. Но не было среди них сволочей. Никто не отказал в помощи. Постепенно дела перестали быть непредсказуемыми, можно было как-то прогнозировать и определять меры.

  В соседней области, восточной провинции Кайнуу, дела обстояли также нехорошо. Об этом Леннроту писал тамошний доктор Симо Росс, пытаясь найти взаимодействие. Судя по тону писем, редких и сдержанных, все-таки прорывалась отчаянная безысходность. Симо не представлял, как можно выжить в следующем году.

  Ранние осенние заморозки, когда в августе даже выпал снег, принесли гигантские потери урожая. И так-то мало было посажено - будь она неладна, эта холера - но и того спасти не удалось.