Вот как раз со снаряжением хотелось немного поработать уже сейчас.
Беседа с уголовными элементами - это было то, что требовалось. Уголовные элементы, вероятно, уже соскучились без "придурковатого магистра".
- Не буду ходить вокруг да около: нужен ствол, - сказал Леннрот человеку, организовавшему сбыт последней кучки жемчуга.
- Да легко, - ответил человек, он же уголовный элемент, и вытащил откуда-то из подвала всю в пятнах ржавчины винтовку, длиной с фонарный столб газового освещения. - Отличная машинка, почистишь, маслицем обработаешь - пуляй в свое удовольствие.
Элиас попытался представить себе себя в лесу с такой дурой за плечами. Кремневая винтовка Фергюсона, конечно, очень боевая вещь. Фантазии у него все же не хватило, как можно будет легко и быстро привести такой ствол в готовность.
- Не, мне что-нибудь поменьше в размерах, - очень скептически поморщился Леннрот. - Чтобы и для охоты годилась и для...
- Для рыбалки, - договорил запнувшегося Элиаса уголовный элемент.
Договорились, что при появлении чего-то такого стоящего, с Леннротом свяжутся посредством кодового кашля под дверью. Но это будет уже стоить дороже, нежели это "ружжо".
До декабря 1830 года никто ни разу не прокашлял. В этом же месяце Леннрот защитил кандидатскую диссертацию по медицине. Тема была "Побочные эффекты от кровопускания и применения лечебных пиявок при выводе из запоев и профилактики алкоголизма".
15. Эпидемия
Леннрот учился в университете, стараясь по мере своих сил. Сил у него было предостаточно, так что некоторые дисциплины он закрывал экстерном. Единственное, чего не хватало, так это времени. Не сумел он подготовиться к лыжному броску на восток, зима в Хельсингфорсе оказалась на диво сырой, и снега было мало.
Тем не менее он планировал весной двинутся в путь. Обретенная вместе с дипломом лечебная практика позволяла спокойно смотреть в будущее, скрывать свои богатства становилось вовсе необязательным. Однако деньги от "жемчужного" похода хотелось тратить лишь для своей литературной деятельности.
Элиас провел некоторое время у своих добрых друзей Тернгренов, а потом двинулся в путь. Через несколько дней на подводе его привезли в усадьбу.
Какая-то непонятная болезнь, не позволявшая дышать, накрыла его с головой. Он боролся, как доктор пытаясь найти в своем организме то, что оказалось под вредным воздействием заразы. Но чем больше он к себе прислушивался, тем больше удручался: под вредным воздействием заразы оказалось все его тело.
Легкие не дышали - нет, дышали, конечно, но как будто не полной грудью. Ноги не ходили - ходили, конечно, но очень быстро начинали заплетаться и вовсе хромать. Желудок не принимал пищу, зато расстройство желудка случалось с пугающей частотой. Температура держалась и отказывалась спадать. Потом начались видения.
Какая-то милая женщина, ему казалось, что это Матэли, отгоняла от него мерзкого кривляющегося Пропала. Она пела песню, но голос был другим, вполне обыкновенным. Пропал блеял и увещевал - у него подобные штучки получались очень ловко.
Он вкрадчиво и убедительно говорил, что надо перестать дышать - тогда будет тебе счастье, надо перестать думать - тогда будет тебе блаженство, еще бы кого убить надо - тогда будет тебе почет. А женщина пела про несчастья Элины, и эта старинная песня заставляла демона отходить. А, главное, Леннрот начинал вновь понимать, что все слова, которые говорил Пропал - это вранье.
Элиас открывал глаза и пил густой кисло-сладкий морс из клюквы, кружку держала Йоханна Тернгрен и тревожно смотрела ему в глаза.
- Тебе надо больше пить, - говорила она.
- Спой мне еще, - отвечал он. - Твоя песня, как лекарство.
И он опять впадал в полузабытье, где его ждал Пропал, женщина, то ли напоминавшая Матэли, то ли - нет, иногда Пан - отчаянно издалека жестикулирующий, еще строгий кот Тернгренов и даже заклинатель Хассинен, грозивший ему пальцем. Все, кроме беса Пропала, взывали к нему, чтобы он встал с постели.
Через неделю после того, как его привезли в Лаукко, Леннрот поднялся на ноги.
- Что это было? - спросил он у сумрачного профессора Тернгрена.
- Это был морок, - ответил Йохан. - Никак не болезнь.
- Хорошенькое дело, - усмехнулся Элиас. - Еще тридцати не минуло, а уже обморок.
С того раннего утра он быстро пошел на поправку.
В Санкт-Петербурге свирепствовала холера. Йохан, как специалист, успокоил своих близких, что у Леннрота что-то другое. Тем не менее больного Леннрота поместили в карантин, в котором его навещали все, кому не лень. Даже кот повадился заходить и долго наблюдать за Элиасом, помахивая между делом своим хвостом, как собака.
Никто из Тернгренов, никто из слуг, никто из домашних животных ничем не заболел. На семейном совете решили поставить диагноз. И он был поставлен. Переутомление! Организм Леннрота решил напомнить о себе и заявить, что отдых - это не только шестичасовой ночной сон, но и свободная от переживаний голова. Таковой она делается при рыбалке, при чтении, при походе в концерт или в художественную галерею.
- А ты когда последний раз в концерт ходил? - поинтересовался Йохан, допивая коньяк из бокала.
- На концерт, - поправила Йоханна.
- Ни в концерт, ни на него никогда не ходил, - честно признался Элиас. - Можно мне еще коньячку, больно он у вас душевный?
Кот укоризненно и даже сочувственно посмотрел на выздоравливающего, а собаки упали на пол и принялись хохотать, дрыгая в воздухе ногами.
28 мая Леннрот отправился в свой поход, через месяц, придя в себя, решил все-таки его продолжить. Но судьба распорядилась иначе.
