Элиасу было забавно разбираться со словами, которые уже почти вышли из употребления в городах и заменились на другие, цивилизованные. Однако об этом - ни гу-гу, порвут на части всевозможные специалисты по языковым формам. Чем дальше слово от истины, тем меньше слышит тебя Господь, а если и слышит, то чертовски нехорошо понимает.
11. Юханнус и спорынья.
Леннрот прибыл к месту празднества, что называется, во всеоружии.
Девушки тусовались где-то поодаль, парни сооружали свое кострище. Это потом, когда уже ночь, как это водится - белая ночь, опустится, народ согреется легкой выпивкой, в воду прыгнут первые купальщики, костры вовсю заполыхают, можно будет перемешаться.
Да и то, это произойдет не вполне явно. У девушек свой огонь, у парней - свой. Выбрался из воды - прыгай через костер. Коли опалил себе что-нибудь выразительное - бросайся в воду опять.
Но из воды можно появиться не только возле своего костра. Можно проплыть несколько метров по течению, либо же против такового, и вылезти не там, где зашел. На такие дела никто внимания не обращает. Словом, забава, да и только.
- Короче так, поцаны, - сказал Элиас парням, которые пригласили его в свою компанию. - Сегодня ночью случится акция, но я приготовил кое-что, чем мы этой акции можем противостоять.
Он отвел всех удивленных ребят к лесу и показал под корень раскидистой ели. Там лежали больше десятка свежевыделанных дубинок.
- Вот, что значит "во всеоружии", - ухмыльнулся он.
- Зачем? - в один голос изумились все. - На Юханнус никто не дерется.
- Драться не обязательно. Обязательно отбиваться.
Те, кто под вечер уже изрядно нагрузился алкогольными напитками, поплавал по озеру в лодках, к прыжкам через костер не допускался. Они, люди семейные или среднего возраста, ближе к полуночи уже вовсю кормили комаров под ближайшими кустами или размышляли о бренности бытия в домашних кроватях. Так что конфликты на педагогическом фоне были исключены. Прочие люди друг друга знали. Может быть, не так хорошо, но имели при этом намерение познакомиться поближе.
Какие могли быть драки?
Элиас был в авторитете, но также его появление здесь было всего лишь данью уважения, о его личных наклонностях за столь короткий период знакомства не мог судить никто.
- Ладно, поцаны, - согласился Леннрот. - Давайте условимся: вы просто не забудете о том, что под этими корнями лежит. Коли не нужно будет - под утро бросим в костер. Делов-то.
Все согласились, но магистр не унимался. Он потребовал, чтобы каждый сделал себе на тыльной стороне ладони по царапине. Якобы, в случае возникновения угрозы всегда сжимаются кулаки - а тут такая напоминалка!
Ну, а дальше время полетело, как на крыльях. Все ребята перекусили освященными в церкви куличами, запили глегги, запели песни и запалили запалки.
Где-то недалеко по берегу громко заголосили невидимые девушки. Они тоже были радостно возбуждены.
Элиасу передался всеобщий настрой, и ему захотелось непременно смеяться и дружить. Потом дружить расхотелось.
Парни вокруг, чем меньше времени оставалось до полуночи, тем больше волшебным образом менялись. Сначала у каждого появился красный отблеск в глазах. Ну, это можно списать на отражение пламени. Потом руки и ноги у всех несколько удлинились. Предположим, причудливая игра теней. Затем прыжки через костер сделались какими-то странными по времени. Прыгающий человек над пламенем будто бы замирал, преодолевая его, как бы нехотя. Того и гляди сгорит заживо.
- Что за ерунда? - спросил его ближайший человек, кого Леннрот даже не узнал. Слова тоже были замедленными и каждый слог сбивался на маловразумительный рев.
- Да, странно как-то, - проревел в ответ Элиас.
Он для порядка прыгнул через огонь, но нисколько не обжегся, однако люди вокруг, наблюдавшие его прыжок, в изумлении открыли рты.
Сбросив с себя остатки одежды - он, оказывается, как-то умудрился раздеть и рубаху, и штаны, и даже картуз когда-то раньше, оставшись до этого в одном исподнем - прыгнул в озеро. Вода на мгновение взбодрила и отрезвила, что ли: все на берегу выглядели вполне нормальными. Но, привыкнув к прохладе, все начало снова оплывать и меняться.
Рядом, вдруг, появились девушки. Выглядели они странно и пугающе, несмотря на то, что обнаженная женщина - это всегда загадка и красота, хотелось держаться от них подальше. Так же, как и самим девушкам от него, от других парней и друг друга.
Смеяться расхотелось.
А потом из леса вышли чудовища. Они все были в сапогах, начищенных до блеска, в фуражках и с плетками-нагайками в руках. Морды у чудовищ были одинаковы. То ли свиные, то ли песьи. Время опять выкинуло фортель и замерло.
Леннрот был лучше подготовлен, чем его сегодняшние друзья-товарищи, но и он растерялся.
Чудовища сами себя не порождают. Над ними тоже должно стоять чудовище, кровожадное и полностью аморальное. Так было раньше, так есть сейчас и так будет потом. Будущие монстры, будь то Иосиф Сталин, либо Адольф Гитлер или же Владимир Путин, все они стоят на плечах тех, кто еще только собирается их породить. Прошлое созидает их, чтобы они отняли будущее.
Но сами стоять на плечах они не могут, обязательно должно быть то, что поддерживает их и сохраняет им равновесие.
Элиас окунулся в воду с макушкой и взглянул на берег другими глазами. Он увидел, что каждое чудовище имеет отросток от головы, словно бы щупальце, которое призрачным протуберанцем уходит куда-то за облака71. А у ребят, замерших на берегу, таких щупалец не было. Он понял, что эти то ли свиные, то ли песьи морды - всего лишь гримасы дичайшей ненависти и высокомерия. Они сейчас поднимут свои нагайки и будут их бить, по мере ударов распаляясь и не останавливаясь при первой крови. Наоборот, тогда они начнут сечь несчастных голых людей насмерть, без жалости и сострадания, зато с чудовищной похотью к насилию.
