Я старался найти о чем поговорить, но все снова стало каким-то странным. Изменилось немногое, но мы оба чувствовали себя неловко. Хоть Ева и повторяла, что все хорошо, я видел, что она нервничает.

Я только помог ей вымыть волосы, все это время Ева сидела ко мне спиной, скрестив руки на груди.

– Хозяин не будет возражать, если Ева будет просить его каждый день помочь ей с ванной?

Помыть кому-то голову не так уж и сложно. Я согласился, сказав, что пока она может на меня рассчитывать.

Ева поблагодарила меня.

Приняв горячую ванну, Ева неуклюже завернулась в полотенце, и с порозовевшим лицом снова постаралась улыбнуться счастливей.

– Мне нужно одеться.

Я сказал, что буду рад, если мы еще немного поговорим.

Ева выглядела сонной, но согласилась. И я не знаю, из-за собственного желания или нет.

Через десять минут я постучал в ее дверь. Ева открыла и предстала в другой пижаме голубого цвета с маленьким желтым рисунком.

Мы сидели на ее кровати. Иногда я так далеко уводил ее внимание разговором, что она начинала говорить мне то, что сразу подумала, самые искренние слова, словно я поил ее алкоголем, а не счастьем. Она и правда выглядела очень радостной, улыбка не сходила с ее лица.

Я видел, что она была бы рада провести еще немного времени со мной, но я начал уставать и хотел побыть в тишине.

– На сегодня достаточно. Я пойду спать. Спокойной ночи, Ева.

Ева улыбнулась.

– Доброй ночи, Господин.

Прошло чуть больше двух недель моего пребывания в доме Тадеуша. Каждый день походил на предыдущий, но это создавало чувство комфорта, нежели монотонности. Я словно обрел свой дом, где по утрам меня ждал завтрак, компания маленькой девочки, сухие рутинные разговоры с Тадеушем, обсуждение с ним футуристических планов на его лекарство. Но, по сути, целые дни я не делал абсолютно ничего. Ночи стали короче, от силы три-четыре раза я попросил Еву приготовить для меня тот чай, и я спал по восемь часов, просыпаясь уже засветло. Удивительно выпадать из реальности так надолго, и я даже ощутил некую тонкую тоску по ночным наблюдениям за полумесяцем и далекими звездами.

Сегодня я проснулся уже в четыре утра. Пройдясь по первому этажу от гостиной до кухни, я подумал, что не хочу заниматься тем, что делал здесь последние дни. Захотелось проветриться, ощутить что-то новое. Я провел в стенах этого дома слишком много времени, и я не хотел, чтобы во мне возникло чувство необходимости в постоянстве. Что-то незнакомое ждало меня снаружи, нужно лишь выйти и протянуть руку.

Даже не позавтракав, а только переодевшись в рубашку и тонкий пиджак, расчесав спутанные до олицетворения с соломой волосы, я ушел из дома. Я шел вдоль дороги пару километров, пока леса не уступили пространство полям, плавно лежащим на весь горизонт. Утренний ветер прохладно свеж, холодна роса на траве, звонки крики и трель птиц. Солнце редко испускало свое лучистое сияние, заставляя траву блестеть радужными цветами. Я словно оказался на другой планете, где кроме меня и природы еще ничего не существовало.

Постепенно насыщенно-зеленая и светлая трава стала редеть, вместо всюду поросших полей зелени стали возникать небольшие участки, где росли полевые цветы. Многие из них уже распустились, их цвета были нежными и пастельными: розоватый, лиловый, бирюзовый и лимонный. Я шел медленно, охватываемый ветром, рассматривая всю красоту вокруг себя. Бесконечное небо светлого голубого цвета куполом создавало этот небольшой мир вокруг меня.

Ближе к наступлению настоящего утра, не столь раннего, пение птиц стало тише, а на горизонте стали показываться маленькие белые и красные шапочки крыш ферм, расположенные на усеянных полях. Я обходил их вокруг, иногда выходя на тропы из сухой желтоватой травы, там же часто я встречал кусты и зелень повыше. В полдень я лежал на пригретой ясным солнцем поляне, на мягкой невысокой траве, смотря в уходящую в бесконечность даль. Я представлял, что однажды окажусь выше поверхности, и, глядя из космоса на маленький шар, буду вспоминать то, как велико и в то же время на расстоянии вытянутой руки мне казалось все на этой планете.

Я прошел с десяток километров, пора возвращаться домой. Я запомнил, как добрался сюда, используя за ориентиры солнце, холмы и цвета травы и цветов. Возвращался назад я обходя уже знакомые места, следуя вокруг них, и нередко находил что-то новое. Когда я решил отдохнуть, выбрал место около кустов с малиной. Я набрал целую ладонь созревшей малины, и мои руки источали ото всех растений, к которым я только прикасался, запах пыльцы.

Обратная дорога заняла чуть меньше времени, и я смог сделать еще одну остановку на поляне маленьких белых цветков. Они были не выше травы и совсем крохотные. Они пахли медом. Этот запах окутал меня, что пришлось заметить и уделить этому место немного времени. Я наклонился к ним и сорвал несколько цветков с листьями, чтобы рассмотреть ближе. Я узнал эти цветы, увидев ранее в книге по ботанике. Они обладают свойствами успокоительного, на их основе делают снотворное. Я набрал немного еще.

Я вернулся домой. В доме стояла такая же пустота, как и перед моим уходом ранним утром. Пройдя на кухню, заметил, что Ева готовила завтрак, посуда до сих пор находится на сушилке. Но на первом этаже Евы не было.

Поднимаясь на второй этаж, я шел к своей комнате, как услышал странный звук. Я остановился, прислушиваясь. Тишина давила на слух несколько секунд, затем звук повторился, и я смог его расслышать. Я стоял как раз рядом с дверью комнаты Тадеуша, откуда доносился этот шум. Мне стало противно, и я заперся в ванной, включив воду, чтобы заглушить происходящее за стенами.

Вечером, после заката, я лежал на диване в гостиной и читал. Ева спускалась по лестнице, но увидев меня или услышав, как я перевернул страницу, остановилась в конце ступеней.

Через некоторое время Ева подошла ближе.

– Добрый вечер, Хозяин.

Я не ответил, не поднимая взгляда от книги. Ева стояла в нерешительности, и я чувствовал, как ей становится все тяжелее. Ева выглядела очень осторожно, но в то же время подавленно и виновато.

– Хозяин?

Я игнорировал ее, делая вид, что даже не замечаю.

Ева все поняла и тихо прошла на кухню, стараясь не шуметь, и приступила к приготовлению ужина.

Тадеуш спустился вниз через час. Я понимал, что все равно придется увидеться с ним лицом к лицу, и старался относиться к нему так же прохладно, подавляя раздражение, что было иррациональным.

Тадеуш посмотрел в сторону занятой Евы на кухне и подошел ко мне.

– Я счел твое отсутствие более продолжительным. Вынужден извиниться за недоразумение.

Я что-то промычал в ответ.

Тадеуш поправил очки. Он сел на подлокотник и сложил руки на коленях. Он ведь мне в отцы годится. А выглядит еще лет на десять старше своего возраста, совсем не умеет за собой следить. И дело даже не в болезни, он и в здравии всегда выглядел неопрятно, вызывая отторжение. Более омерзительных натур внутри и снаружи я не встречал.

– Не понимаю, зачем ты выставляешь меня виноватым за то, что считается уже устоявшимся и принятым. Ты знал об этом, с первых дней, как и о том, что имеешь аналогичное право.

Я не смог выдержать и продолжать скрывать испытываемое негодование.

– Ты сделал это стоило мне только перешагнуть порог твоего дома. Почему бы тебе не быть таким стыдливым и делать с ней это, не прикрываясь мнимой скромностью? Мне совершенно наплевать. Но я не могу смириться с тем, что ты все это время ждал моего ухода. Можешь не обращать на меня внимания и насилуй ее хоть каждую ночь.

Ева услышала лишь мой раздраженный тон, и все равно ее плечи поникли. Я перевел взгляд на Тадеуша, который выглядел слишком невинно.

– Ты не до конца понимаешь…

– Я понимал все с самого начала. Что ты лицемер, Тадеуш. Грязный испорченный лицемер.

Он не стал спорить. Просто вздохнул и ушел к Еве. Они немного поговорили, затем сели ужинать. Я поднялся и направился к лестнице.