Да это и неудивительно, если судить по молодому графу, чей характер, по словам его матери, был точной копией своего отца. К сожалению, Робер и на неё подействовал не лучшим образом, хотя она и видела его всего один раз.

Позже, отобедав в уютной столовой в компании графини де Фэрмонт и барона д’Юбуа, Селеста хотела сразу же удалиться в свою комнату, но хозяйка с улыбкой задержала её.

– Селеста, вы хотели бы осмотреть наши конюшни?

– Конечно, – в ответ улыбнулась та. – Это было бы интересно, не так ли, Фредерик? – Тот кивнул. И она добавила: – Ведь я обожаю лошадей.

– Хорошо, – ответила графиня. – Тогда через полчаса мы встречаемся в прихожей.

Селеста поднялась по мраморной лестнице в свою комнату, где её поджидала Кати.

Увидев свою госпожу, та поинтересовалась:

– Надеюсь, теперь вы можете располагать своим временем, пока его сиятельства нет?

– Ошибаешься, Кати, – усмехнулась Селеста. – Мне предстоит осмотр его конюшни.

– Вы могли бы и отказаться, – проворковала камеристка, входя в гардеробную, чтобы выбрать подходящий наряд для своей хозяйки. – Разве конюшни графа чем-то отличаются от ваших?

– Думаю, нет, – отрезала Селеста и приказала: – Поторопись, Кати! Через полчаса я должна быть готова. Ты меня поняла?

Однако Кати, похоже, совсем не торопилась. Она долго и придирчиво осматривала каждый её наряд, прежде чем выбрать платье для своей госпожи. Только спустя некоторое время, которое показалось Селесте вечностью, камеристка наконец вытащила тёмно-синюю амазонку, сшитую по последней моде, и такого же цвета шляпу с роскошными перьями.

Селеста ахнула, увидев такую прелесть. Она и не ожидала, что её отец так сведущ в женских туалетах. В одно мгновение Кати расшнуровала корсаж госпожи и, сняв с неё утреннее платье, облачила её в выбранный наряд. Когда Селеста полностью оделась, она бросила взгляд в зеркало. На неё смотрела прелестная незнакомка с огненным взглядом.

Жаль, что граф не увидит её такой, – пронеслось у неё в голове. Ведь он видел её совершенно неухоженной.

Как только Селеста появилась в прихожей, графиня де Фэрмонт встретила её широкой улыбкой, а барон д’Юбуа окинул девушку с головы до ног восхищённым взглядом. Он и не предполагал, до чего прекрасна его родственница.

Выйдя из дома, они направились по широкой аллее, с двух сторон обрамлённой низкорослыми деревцами. Пока они шли к конюшням, графиня рассказывала им о своём покойном муже и его морской торговле. Фредерик временами задавал ей краткие вопросы, на что получил исчерпывающие ответы. Селеста же рассеянно слушала её.

Мысли девушки перескакивали от одного на другое от рассказа хозяйки. Она старалась понять, почему её отец скрыл от неё, что был без памяти влюблён в другую женщину. Должно быть, поэтому он долгое время не женился. Неужели он был несчастлив с её матерью? Хотя она вовсе не знала её, но ей было больно, что сердце отца принадлежало другой женщине, а не её матери. Селеста и подумать не могла, что между ними не было настоящей любви, как она ранее предполагала.

Вдруг громкий голос графини, обратившейся к Селесте, оторвал её от грустных мыслей. От неожиданности она невольно вздрогнула.

– Что вы сказали, сударыня? – минуту спустя спросила Селеста, оглядываясь вокруг.

– Вот мы и пришли, дорогая, – проговорила та. – Это наши конюшни.

В то время как Селеста рассматривала конюшни графа, Фредерик быстро окинул взглядом добротные постройки и заметил:

– У вас прекрасные конюшни, сударыня. Вполне чувствуется хозяйская рука.

– Вы так считаете? – с улыбкой констатировала Кристина де Фэрмонт, довольная его похвалой.

Селеста наконец проронила:

– Да это просто великолепные строения, мадам! Если они так хороши снаружи, то что же можно ожидать изнутри? Думаю, я ничему не удивлюсь.

– Возможно, но это вы скоро оцените сами.

Графиня жестом пригласила их зайти в конюшню. Они только направились к воротам конюшни, как в этот момент ворота сами распахнулись и показался конюх Бернар. Увидев свою хозяйку с двумя спутниками, он спросил:

– Вы хотите совершить верховую прогулку, госпожа?

– Пока нет, Бернар. – Она покачала головой. – Только осмотреть лошадей. Ты покажи нам тех племенных жеребцов, которых недавно купил Робер.

– Как скажете, ваше сиятельство. – Конюх низко склонил голову и, посторонившись, пропустил их вперёд.

Когда они вошли в огромную конюшню, Селеста сначала ничего не могла различить после яркого солнечного света. Но как только её глаза привыкли к полумраку, царившему в конюшне, она сразу же устремилась вслед за своими спутниками, шедшими впереди.

Идя по длинному проходу, где с двух сторон тянулись стойла, Селеста придирчиво разглядывала конюшню. Стойла, до блеска вычищенные, были намного более просторными, чем в конюшне её отца. Нигде не было видно застоявшегося навоза. Везде царил порядок. И лошади выглядели весьма ухоженными. При виде людей они поворачивали к ним головы. Селесте так и хотелось дотронуться до них, чтобы погладить по мощной шее и потрепать по загривку. Однако она сдержала свой порыв и пошла дальше, больше не останавливаясь.

В одной из перегородок девушка заметила слугу, чистившего белую кобылицу. Скребница в его руках так и взлетала.

Судя по всему, конюшня графа и впрямь содержалась в хорошем состоянии, отметила она. Да и во всём чувствовалась властная рука хозяина.

Селеста быстро догнала своих спутников, которых вёл конюх, о чём-то говоря. В конце концов Бернар остановился возле одного из стойла, за решёткой которого красовался гнедой жеребец.

– Вы узнаёте его, госпожа? – Конюх посмотрел на хозяйку.

– Конечно, Бернар, – улыбнулась она и, указывая на красивого коня, подрагивавшего мощными мускулами, пояснила: – Это мой любимчик. Его зовут Гектор. Правда, он красавчик?

– Без сомнения, – подтвердил барон д’Юбуа, пряча улыбку.

Завидев графиню, жеребец радостно заржал. Кристина де Фэрмонт улыбнулась и протянула ему кусок сахара на ладони. Конь взял его влажными губами и стал тереться головой о руку хозяйки.

– Надо же, он ещё благодарит вас! – весело рассмеялась Селеста.

А Фредерик изрёк:

– Уж не вы ли, мадам, приучили его к такому лакомству?

– Нет, конечно, – ответила та. – Должно быть, это каприз бывших хозяев.

Правда, стойло рядом оказалось пустым. Графиня вопросительно взглянула на конюха. Бернар доложил, что его сиятельство уехал в поместье на вороном жеребце.

– К сожалению, сейчас я не могу показать его вам, – сообщила им графиня. – Робер, с тех пор как купил Меркурия, уже не признаёт других лошадей. Но вы ещё успеете увидеть его. Вороной действительно стоящий конь.

– Не сомневаюсь в этом, – кивнул Фредерик, метнув на Селесту взгляд.

– Впрочем, арабский скакун тоже хорош, – улыбнулась хозяйка и, взглянув на конюха, поинтересовалась: – Где ты его держишь, Бернар?

Бернар, похоже, немного растерялся, но через минуту, запинаясь, промолвил:

– Он… здесь, госпожа, только… в другой конюшне.

– Ясно, – промолвила Кристина де Фэрмонт и кинула взор на своих спутников: – Хотите пойти туда?

– Думаю, не стоит, мадам, – ответил Фредерик за двоих. – Вполне очевидно, что у господина графа самые великолепные скакуны во всём Провансе. И им, разумеется, нет цены.

Хозяйку вполне удовлетворил его ответ. Она просияла и молча повернулась, чтобы уйти. Однако Селеста то ли из чувства противоречия, то ли по наитию, но сама не зная почему, неожиданно выпалила:

– Я бы хотела взглянуть на арабского скакуна. Конечно, если вас это не затруднит, мадам.

– Ну естественно, нет, Селеста! – рассмеялась графиня. – А вы, Фредерик, можете вернуться в дом. – И подумала про себя: «Ему наверняка неинтересно».

Барон д’Юбуа согласно кивнул и, слегка поклонившись, стремительно ретировался. А они вместе с конюхом завернули за угол, где в конце прохода была узкая дверь. «Должно быть, для слуг», – осенило Селесту. Затем, выйдя из конюшни, они прошли несколько шагов и оказались в другой конюшне, намного меньше первой.