«Сука! – вырвалось у Робера, наблюдавшего за ними. – Так и липнет сама к нему! А этому дураку и невдомёк».

– Думаю, ты неплохо справился с пегим жеребцом, раз перегнал меня, – выпалила Селеста, оборвав свой смех. – Так что не скромничай, Фредерик. Ты – прекрасный наездник. К тому же Бернар не зря выбрал тебе в тот раз этого коня.

Стало быть, у них это не первая поездка. Выходит, они частенько совершали верховые прогулки, пока его не было в городе. Из темноты на них зловеще сверкнули глаза графа, подёрнутые пасмурной пеленой. Однако пара голубков, похоже, ничего не замечала вокруг.

Вдруг Селеста передёрнула плечами, неуютно почувствовав себя. Она с опаской оглянулась по сторонам. Но никого не обнаружив, снова устремила глаза на своего родственника.

– Что с тобой, Селеста? – спросил он, заметив её беспокойство.

– Мне показалось, что кто-то наблюдает за нами, – с дрожью в голосе выпалила она.

– Не думаю, – спокойно ответил Фредерик. – Просто твоё воображение чрезмерно разыгралось, дорогая. Ведь мы здесь одни.

– Нет, Фредерик! – запротестовала Селеста. – Давай уйдём отсюда. Мне как-то не по себе.

Робер, невероятно раздосадованный, отскочил в дальний угол и буквально ударился об стену, что гулом отдалось по всей конюшне, подтвердив опасения Селесты.

«Дьявольщина, как я неловок!» – пронеслось у него в голове.

– Ты слышал, Фредерик? – тут же послышался её встревоженный голос, заставивший графа выругаться про себя. – Здесь явно кто-то есть.

– Вне всякого сомнения, это один из норовистых скакунов графа ударил копытом о перегородку стойла, который, надо полагать, решил показать нам свой норов, – ответил барон, снова берясь за скребницу.

– Хотелось бы верить. – Селеста изумилась про себя, обратив внимание на то, как мастерски он чистит коня. – Интересно, где ты научился этому, Фредерик?

– Что ты имеешь в виду?

– Откуда тебе известно, как надо ухаживать за лошадьми?

– Знаешь ли, у моего отца в поместье была большая конюшня, Селеста. – Он не смотрел на неё, занятый делом. – Вот я и научился всему ещё подростком, пока жил там.

– Ясно. – Она не отрывала от него своих глаз.

Фредерик дочиста выскреб бока жеребца и проговорил:

– А сейчас пора заняться твоей кобылицей, Селеста.

Он завёл белую лошадь в стойло и принялся её обтирать.

– Фредерик, ты действительно настоящий знаток лошадей, – бросила она, созерцая со стороны.

Барон д’Юбуа живо отозвался:

– По правде говоря, лошади – моя страсть. Ведь они самые умные и благородные животные. Кроме того, лошади славятся тонким чутьём, хорошим слухом и острым зрением, благодаря чему быстро обнаруживают опасность и тем самым предупреждают человека.

– Уж не воображаешь ли ты, Фредерик, что находишься в Парижском университете и читаешь лекции по естественным наукам? – рассмеялась Селеста.

Он ничего не ответил, лишь внимательно поглядел на неё. Под его взглядом она несколько смутилась. В следующее мгновение он уже отвернулся. Пока Фредерик возился с лошадью, Селеста, не зная, чем заняться, прошлась до ворот, где и остановилась. Фонарь, горевший над входом, ясно осветил её лицо.

Прекрасные серо-голубые глаза уставились на барона. Как хотелось графу, скрытому мраком, чтобы эти глаза хоть на миг задержались на нём! Но он не смел обнаруживать себя, теперь уже из-за неловкости.

Время шло, а он не знал, как выйти из этой неудобной ситуации. Ему до смерти надоело торчать в конюшне, вдыхая запах навоза. Какого чёрта изнеженному щёголю вздумалось возиться с его лошадьми?! И где этот старик Бернар? Видно, он напрасно оставил его у себя. Надо было заменить его молодым конюхом.

Робер пришёл в глухое раздражение и чуть было не выскочил из укрытия, когда издалека послышался голос Селесты, заставивший его напрячь слух:

– Ты заметил, Фредерик, каким взглядом на тебя смотрела мадам де Бенуа, когда я отдавала ей письмо?

– Нет, – слишком поспешно ответил тот. – Каким же?

– Уж слишком непристойным для замужней дамы. Мне даже показалось, что она, как голодная свора собак, скоро кинется на вас… Судя по всему, эта женщина давно не имела мужчин в постели.

– Ах, Селеста, что ты можешь знать об этом? – Дымчатые глаза барона насмешливо сверкнули.

– Более чем достаточно, – сухо отрезала Селеста. А потом изрекла: – Кстати, она вряд ли заметила печать графа. Видно, доставленное письмо вовсе не интересовало её.

Изумлённый граф едва сдержался, чтобы не выйти из себя.

«Ну и изменщица же ты, однако, Мадлен! – думал он в приступе ярости. – Вот, значит, как ты клялась мне в любви! Стало быть, первый встречный мужчина способен смутить твою любовь. Хорошее начало, нечего сказать…»

Но неожиданно его мысли были прерваны более занимательной вестью.

– Зато я хорошо уловил откровенный интерес виконтессы де Ла Ардан, проявленный к пажу графа, – говорил Фредерик, закончив чистить лошадь.

– Фредерик, ты это говоришь всерьёз? – спросила Селеста, не веря своим ушам. – Или ты так шутишь?

– Ничего подобного, Селеста. – Он вышел из стойла. – Говорю тебе вполне серьёзно. Разве ты не видела её глаз? Кроме того, твой плащ полностью скрывал твою фигуру. Поэтому простительно, что она приняла тебя за юношу.

«Ах, вот оно что! – взъярился Робер, молча слушавший их. – Боюсь, дорогая Луиза, что в следующий свой визит вам придётся умолять меня принять вас. Уж точно, уверяю вас. Тогда я ещё подумаю, стоит ли вам оказывать такую милость».

Вне себя от ярости граф собирался высунуться из тени, правда, в этот момент Селеста снова разразилась неудержимым смехом, громко огласившим всю конюшню.

– У меня нет слов, Фредерик, – заявила она сквозь смех. – Надо сказать, ты неплохо позабавил меня.

«Господи Иисусе, ну и кокетка! – в очередной раз начал злиться Робер. – Ей только бы строить глазки барону без всякого повода». Как он мог забыть, что дочь Евы вряд ли удержится от соблазна, чтобы не вкусить запретный плод?

Тем временем Фредерик медленно приближался к Селесте. Когда он подошёл к ней почти вплотную, его лицо было непроницаемой маской.

– Боюсь, тебе придётся отбиваться от подобного рода домогательств, если ты и дальше будешь носить костюм пажа.

– Ну и как ты себе это представляешь? – В её глазах горел адский огонь.

Он молчал, опустив глаза.

Тогда она заявила:

– Фредерик, об этом не может быть и речи! Ты же знаешь, что я не сниму его, что бы ты мне ни говорил.

– Если так, то тебе не избежать таких сюрпризов, Селеста. – В его глазах прыгали бесенята. Но через минуту он небрежно заметил: – Вероятно, ты сразу же побежишь к графу, чтобы доложить ему о результатах первого поручения. Ведь он этого требовал от тебя.

– Да, – коротко проронила она. – Но ему придётся запастись терпением до утра. Я ужасно устала и голодна, а ещё хочу принять ванну. Пойдём, Фредерик.

Как только их шаги стихли за воротами конюшни, граф де Фэрмонт вышел из тьмы. Он был крайне раздосадован. Интересно, чем больше – истинным отношением своих любовниц или же ответом своего пажа? Он и сам точно не знал, что его так злило в эту минуту. Но одно Робер знал точно:, что он отплатит своим любовницам той же монетой, вернее, своим полным безразличием. Это он твёрдо решил, строя в голове мстительный план. А эти два голубка ещё попляшут у него!

Когда Бернар наконец появился в конюшне, его испугал сердитый вид хозяина, уставившегося на Меркурия. Он тут же бросился к нему:

– Ваше сиятельство, вам оседлать коня?

Робер перевёл на конюха зеленовато-голубые глаза. С минуту он пилил его тяжёлым взглядом, а потом холодно процедил:

– Да, Бернар, и поживее!

Вскоре граф уже мчался по дороге, с двух сторон очерченной вечнозелёными кустарниками, из-за которых виднелись верхушки двухэтажных особняков. И несмотря на сумрак, всё больше окутывавший город, он быстро удалялся от своего дома. Он совсем забыл, что намеревался нанести визит к другу. Из-за услышанного в конюшне у него резко изменились планы. Словом, он никого не хотел видеть. Тем более Мадлен, эту лживую шлюху. Пусть теперь её постель согревает старый супруг, а с него хватит этих женщин. Он больше не приблизится ни к одной из них.