Но увидел Вику и захотел собственное логово. За эти месяцы там ни одна телка не появилась. Я конечно пиздец какой дурак и романтик… Ругал себя, а все равно ничего поделать не могу, тянет к ней одной, суке… Как подумаю, что до сих пор по своему Антону сохнет… внутри ком ненависти растет. Ругаю последними словами, костерю на чем свет стоит, ну что взять с дуры. И все равно хочу до остервенения.

Вот и сейчас, когда пыталась обойти меня, меня охватывает ярость. Хватаю за локоть и разворачиваю к себе. В ответ обжигающий презрением взгляд.

- Сколько у тебя было любовников? После упыря, - цежу сквозь зубы вопрос, который причиняет мне почти физическую боль. По венам растекается яд, жгучий, болезненный. Вика смотрит непонимающе. Ну чисто ангел невинный. Как будто можно поверить, что она с тех пор ни с кем… Но я не настолько идиот.

- Сколько было у тебя мужиков? После Антона? - выдавливаю их себя грязный вопрос и в глазах Вики вспыхивает ненависть.

- Не твое дело! Как ты вообще спрашивать о таком смеешь? - восклицает. Полна яростного негодования. Как будто спросил о чем-то… запредельном. Но ведь это не так. По мне вполне логично интересоваться… Она взрослая женщина. Очень красивая. Такие не долго скучают в одиночестве, даже если сердце разбито…

Но какая разница? Мне не быть первым, с этим надо смириться, хоть пиздец как трудно. И я снова тянусь к ней, умирая от желания ощутить вкус ее губ.

- Отпусти немедленно! - продолжает психовать Вика. - Что ты себе позволяешь? Хочешь, чтобы отчислили?

- Угрожаешь? Сдашь меня?

Пауза. Молчание. Дергаю Вику себя и дурею от ее запаха, прижимаю крепче, почти вдавливаю в себя. Меня буквально трясет от возбуждения. Вика молчит, ничего не говорит в ответ, выглядит сейчас маленькой испуганной девочкой, трудно оставаться в трезвой памяти и соображать, что сейчас она мой преподаватель. Я почти не могу это осознавать. Это кажется безумием. Она старше меня, но выглядит наоборот, моложе. Особенно если сорвать с нее эти старческие шмотки, что я сделал мысленно, во время занятия, уже несколько раз.

- Перестань вести себя как урод, - почти всхлипом выдает свое состояние. Нижняя губа подрагивает, смотрю на нее заворожено, желая немедленно втянуть в рот.

- Я и есть урод, я плохой… мальчик. Нерадивый ученик. Отшлепайте меня, Виктория Владимировна.

Бред редкостный несу, нельзя настолько переть вперед, нахрапом брать, как буйвол упрямый. Только оттолкну ее… Все это проносится в моей голове, а потом в глазах темнеет, и я впиваюсь в ее губы жадным поцелуем.

Жар, который копился у нее внутри, разливается по телу, лишая остатков контроля. Но самое главное, ее ответ. Робкий, едва заметный… Но даже эта малость сносит мне башню. К черту все! Я не могу остановиться, больше нет. Заведен настолько, что соберись здесь сейчас все преподаватели и студенты, все равно не отпущу… трахну Вику.

Хватаю за бедра и сажаю Вику на стол. Юбка сбилась на талии, жадно оглядываю стройные ножки в чулках. Вика ужасно худая, аж сжимается что-то в груди. Раньше на ее костях было чуть больше мяса… Но все равно ей идет, она выглядит хрупкой и ранимой. Дергаю пуговицы на ее синей рубашке, но Вика останавливает меня, стыдливо хватаясь за края.

- Я все равно посмотрю на твои сиськи, - говорю, дрожа от злости, что все еще пытается скрыться от меня. Но рубашку не рву. Расстегиваю дрожащими пальцами. Сдвигаю вниз чашечки простого скромного лифчика.

У Вики совсем маленькая грудь. Два прыщика, как бы сказала моя бабушка. Но она невероятно красива. Эти крупные вишневые соски… такие дерзкие, торчащие сейчас острыми пиками, предающие свою скромницу-хозяйку. Грудь юной не оформившейся девочки… Очень чувственной девочки… Наверное, это какое-то внутреннее извращение, или, как некоторые сочтут, тайная склонность к педофелии, или, блядь, зачатки голубизны. Но мне похер. Смотрю на Викины груди, которые не то что не поместятся, а просто затеряются в моих лапищах…. и едва не кончаю. Настолько они мне по кайфу, что от одного вида с ума схожу. Наклоняю голову и втягиваю вишневый сосок, задыхаясь от наслаждения, от его сладости. Меня охватывает дикое, неуправляемое желание. Сорвать с Вики одежду и трогать ее всю и сразу. Бросить свою строгую преподавательницу на пол и забраться сверху.

Словно угадав мои мысли, училка дергается, пытаясь встать. Нависаю над ней, жадно целую, погружая язык глубоко ей в рот. Трахаю ее языком, лижу ее губы, покусываю их. Хочется впиться до крови, хочется искусать ее всю, везде оставить клеймо. Но она такая маленькая и беззащитная… Делает судорожный вдох, втягивая мое дыхание, и я понимаю, что пропал. Вожделение долбит по телу, сжимает пах яростной хваткой.

Скольжу ладонями по ее груди, животу и бедрам. Хочу засадить ей немедленно, хочу разорвать в клочья ее скромную одежду, чтобы лежала на этом столе, передо мной, обнаженная. Содрать с нее чертовы чулки, которые завели меня до звериного состояния. И облизать ее всю… с головы до ног. Но прежде всего вылизать ее самое сокровенное местечко, узнать какова она на вкус. Грубо хватаю Вику под колени, развожу ноги. Сдвигаю в сторону трусики, касаюсь влажных набухших складочек. А затем не в состоянии больше терпеть эту мучительную жажду, наклоняюсь и провожу по ним языком.

Сладкое тепло… на вкус взбитые сливки и…секс. Долгий, медленный, на всю ночь, а лучше на сутки. Вот какова на вкус моя училка по биологии. То, что сейчас мы играем в эту ролевую модель, добавляет моей одержимости особенную остроту.

- Перестань, прекрати-и… - шепчет умоляюще хныкая. - Пожалуйста…

Пытается отстраниться, приходиться снова подтянуть ее к себе. Еще раз любуюсь развратным видом, фотографируя мысленно… снова наклоняюсь и провожу языком по ее животу. Тяну за резинку трусов, снимаю их и сую в карман джинсов. Вика открывает и закрывает рот словно пытается что-то сказать. Какой же невероятный кайф касаться ее, исследовать языком ее пупок, рисовать языком замысловатые узоры на подрагивающей влажной от испарины коже. Одновременно расстегиваю молнию на джинсах, потому что терпеть давление молнии на член уже нестерпимо.

Притягиваю ее промежность к своему рту. Кладу задранные ноги себе на плечи. И жадно втягиваю в себя розовые лепестки, целую между бедер так же, как целовал в губы: жадно, страстно, вдалбливаясь языком, наслаждаясь крупной дрожью, которая сотрясает Викино тело. Кладу одну руку на впалый живот, сжимаю его, ладонь упирается в выступающие кости таза. Снова провожу языком по клитору, нажимая на влажную плоть, вбирая ее в рот для очередного поцелуя, подводя это дрожащее, восхитительно чувственное тело к самому краю. Вика начинает хныкать, стонать, кричать. И вот содрогается в моих руках, изливается в мой рот потоком влаги. Очень много сокращений, она стискивает меня ногами, сжимается тугой пружиной. А потом безвольно опадает, беспомощная, порабощенная.

Выпрямляюсь, оглядывая с наслаждением результат своих трудов. Кажется, Вика окончательно потеряла контроль, отдав его в мои руки. Говорю себе, что надо остановиться, что не место и не время сейчас… в этом помещении… Я ее на всю ночь хочу, к себе, а то и на неделю. Но член наливается такой болезненной тяжестью, что мозг уже не может контролировать кипящую похоть. Скольжу рукой по голым ягодицам и дальше между ног. Разведя складки, касаюсь набухшей плоти. Вика всхлипывает, закрывает лицо руками. Касаюсь нежной плоти, истекающей соками и завыть готов от яростного желания, волнами прокатывающегося по телу. Невероятно мокрая, возбужденная… для меня. Мне необходимо узнать ее вкус, коснуться, войти… Ради этого я готов даже сдохнуть.

Приставляю каменный до боли член к ее влажным складкам, понимая, что совершаю почти кощунство. Не так я хотел, не здесь. Но я больше себя не контролирую, ощущение что мозг расплавился, осталась лишь невыносимая боль от желания обладать ею. Я уже не могу владеть собой, своим телом. Буквально зверею от потребности оказаться в ней, вдолбиться одним толчком, по самые яйца. И все же сдерживаю себя. Она выглядит такой маленькой, хрупкой, потерянной. Боюсь, что причиню ей боль, что слишком велик для нее… Подаюсь вперед, вхожу совсем немного… Она настолько тугая и горячая, что меня трясет, сжимаю зубы, пульс зашкаливает.