Черт.
Знал же, что так и будет.
Боже, ну какой идиот! Как бы он сам отреагировал, если бы ему цветы подарили? Да никак! Сказал бы сухое «спасибо», поставил в вазу и забыл о них до тех пор, пока они не сгниют, и вода не завоняется.
Еще раз мстительно покосившись на сиротливо лежащие на сиденье цветочки, он кинулся догонять Сашку.
— И что, вернемся к нашему разговору вчерашнему? — спросил Яновский, глядя прямо перед собой. — Я нормально поживу и в гостинице, пока не найду квартиру.
— Зачем, если у меня есть свободная кровать? — доставая из кармана ключи от машины, проворчал Влас.
Саша заправил выпавшую из хвоста прядь волос за ухо и буркнул:
— Нет, меня это не устраивает. Я хочу… эй, а куда ты букет дел?
Влас остановился, оглянулся.
— Вон на скамейке лежит.
Яновский тоже посмотрел на яркое пятнышко посреди серого великолепия аэропорта и шикнул:
— Пойди и забери! — требовательно воскликнул он, насупившись, и после небольшой заминки добавил: — Не нужно тут… мусорить…
Пришлось вернуться за цветами. Правда, нести их Яновский все равно отказался. Забрал букет когда они уже были в машине.
— Я везу тебя к себе, — безапелляционно заявил Влас, заводя двигатель. Саша только равнодушно дернул плечом, устало развалившись на сиденье. Понимая, что возмущений не последует, он тихо произнес: — Вот и хорошо…
Доехали они быстро. На пятый этаж без лифта сумку все-таки пер Влас, воспользовавшись тем, что Яновский едва ли не уснул в машине.
Сумка, конечно, была такая тяжелая, что казалось, там кирпичи, но он был близок к правде. Всю необходимую одежду Яновский покупал там, где останавливался, а потом просто отдавал ее бедным, возвращаясь с одной сумкой, в которой возил инструменты и аппаратуру. Весила она немало, но Влас был готов и на Бурдж-Халифа ее тащить, лишь бы Сашка сжимал в руке этот букетик и плелся рядом…
— Ваза какая-нибудь имеется? — деловито спросил Яновский, разуваясь.
— Только пивная кружка, — вздохнул мужчина, оставляя сумку в коридоре. — Пойдет?
Сашка ничего не ответил, пошел на кухню хлопать шкафами, шуметь водой… И это было так необычно, что Влас замер и выдохнул, прикрывая глаза. Он все еще не верил, что ему удалось его уломать. Пусть на одну-две ночи, но они будут вместе спать. Не трахаться, как кролики, а…
— Я не нашел стакан, поставил в банку, — сообщил Яновский, выныривая из кухни, и потащил цветы в спальню.
— Хорошо, — растерянно пробормотал Влас, не зная, куда себя деть. Он бы так и топтался посреди коридора, если бы Саша не позвал его. Пришлось расшнуровывать ботинки и идти, прихватив и сумку. — Что?
— Мы завтракать будем?
Яновский взглянул на него мельком и продолжил раздеваться. Скинул куртку на кресло, стянул мягкий кашемировый свитер…
Прикипев взглядом к его обнаженной спине, линии позвоночника, широким плечам, Влас напрочь забыл, что должен был ответить.
Подошел ближе, прижался…
— Ай, холодно, блять! — дернулся Сашка, когда куртка мужчины коснулась его теплой спины, но не стал отстраняться, наоборот, прижался ближе, потерся обтянутой брюками задницей о пах Власа, раздразнив и без того блуждающие в горизонтальной плоскости кровати желания.
— Я скучал, — прошептал Влас, касаясь губами оголенного плеча.
Яновский выдохнул сквозь зубы, откинув голову назад и закрыв глаза. Он был явно уставший и голодный, и тащить его в кровать было бы совершенно неправильно, как бы сильно Власу этого не хотелось. Он на самом деле буквально дрожал от осознания уникальности момента. Вот такой вот тихий и умиротворенный Саша — явление редкостное. За все их почти шесть лет знакомства он был таким от силы раза четыре.
Можно было даже вспомнить все. Первый — когда Влас так загонял его в постели, что тот и пальцем пошевелить не мог, превратившись в безвольное желе. Он тогда сам льнул к рукам, позволяя гладить себя и целовать так, как хотелось. Второй раз — когда они оба напились прямо в пустой палате в больнице и почти час валялись на полу, целуясь, как ненормальные. Третий — когда Сашка уснул в его руках после того неудачного ранения. И четвертый…
Влас хотел, чтобы этот раз был четвертый, но Яновский вдруг дернулся, будто очнулся, потом выкрутился из хватки, оказываясь лицом к лицу, и ядовито протянул:
— Белкового коктейля мне будет маловато. Хочу чего-нибудь посущественнее.
— Блять! — выругался Влас, расцепляя объятия и отстраняясь. Он чувствовал, что закипает, что вот-вот не сдержится и врежет придурку, который будто специально провоцирует его на агрессию… И тогда Яновский наденет свои шмотки, возьмет сумку, сделает «ручкой» и свалит в гостиницу, конечно! Не дождется, сука! Влас выдохнул, глядя в насмешливые глаза, и миролюбиво поинтересовался: — Чего хочешь?
— Уж явно не пельмени с мазиком или бутеры с колбасой, — закатил глаза Саша, а потом пояснил: — Я там только этим говном и питался. Хочу нормальную еду. Не умеешь готовить, давай закажем доставку.
— Ладно, закажем доставку.
Влас отступил назад, снял куртку, а потом направился на кухню, чтобы немного привести мысли в порядок и решить, куда звонить.
Службами доставки он пользовался регулярно, в списке контактов номеров хватало, но нужно было ведь выбрать то, что понравилось бы Яновскому, а уж это задача со звездочкой.
Они редко вместе ели и пили. Вернее, почти никогда. Когда в самом начале их «отношений» Саша хоть иногда и приходил к нему домой, то строго на несколько часов. Поебаться, не больше и не меньше.
Иногда, правда, он приносил пиццу или бутылку вина «под фильм», но никогда они этот фильм и до середины не досматривали.
Итальянская кухня? Или просто вок? А может, лучше из любимого вьетнамского ресторана? У них чудесные фо бо…
Да, точно. Влас нажал на зеленую кнопку и, дождавшись ответа, произнес:
— Здравствуйте, девушка, я бы хотел заказать доставку…
Он даже не успел договорить: телефон вдруг выхватили из рук.
— Эй! — воскликнул Влас глядя на уже переодетого в домашние шмотки Сашку, который деловито скинул вызов, заблокировал телефон и небрежно бросил его на стол: — Сань, ты…
— Передумал, — отмахнулся он, открывая дверь холодильника. — Сам приготовлю. Что тут у тебя?..
Влас застыл, не понимая, что ему делать. Ему невыносимо хотелось рявкнуть, чтобы Яновский перестал обращаться с ним, как с мальчишкой, но он понимал, что позволить себе протест сейчас не может. Нет, только не сейчас.
Он присел на стул, наблюдая, как Саша раскладывает по столу продукты из холодильника, сует замороженное мясо в микроволновку размораживаться, а потом спокойно поинтересовался:
— И что это будет?
— Не знаю, буду импровизировать, — Сашка только плечами пожал, а потом, достав с верхней полки турку, поставил ее перед Власом и попросил: — Свари кофе, будь добр.
Пришлось, действительно, варить кофе, да еще и по всем правилам, так, как любил этот гребаный кофейный критик.
Влас тихо хмыкнул, вспоминая, как Яновский критиковал его, когда впервые попросил сварить кофе, а получил чашку растворимого сублимата.
— Ну что еще? — ворчливо пробурчал Саша, закончив натирать на терке морковь и принимаясь за тесто.
— Ничего. Думаю… о всяком, — отмахнулся Влас, прикручивая огонь под туркой.
— А ты не думай, а лучше расскажи, как ты тут… — Яновский вдруг резко замолчал, будто хотел сказать «без меня», но вовремя остановился. — В общем, как? Мы ведь толком и поговорить по телефону не могли. Там связи нет совсем. Я в такой дыре еще никогда не был.
Он сдул со лба выпавшую из пучка прядь волос, вытер тыльной стороной запястья с щеки муку, лишь больше размазывая ее по лицу, и скосил глаза на Власа, который, к тому же, тоже наблюдал за ним украдкой.
— Нормально, — неожиданно хриплым голосом пробормотал мужчина, опуская взгляд на уже покрывающуюся пузырьками кофейную гладь. — На работе все по-прежнему, родители в норме, я, как видишь, тоже не кашляю.
