Он буквально почувствовал, как закаменело тело Сашки, которого он все еще судорожно прижимал к себе. На напряженном лице любовника не дрогнул ни один мускул, но эта его неподвижность испугала еще сильнее, чем какая-либо другая эмоция.

Тихо лязгнула дверь, освещенный тусклым электрическим светом коридор на миг озарился мягким светом луны.

Влас посмотрел в ту сторону, куда смотрел Яновский и поднял пистолет повыше.

— Нет, Влас… — прохрипел Сашка. Мертвецкое, неестественное спокойствие дрожало в его голосе. — Там кодовый замок. Код мы не знаем, зато знает… он.

— Да, Александр, ты умный мальчик, — хмыкнул Шарль, криво улыбаясь. — Может быть, ты еще догадаешься, почему стало так тихо?

— Блять, дай пройти! Все кончено! — рявкнул Влас, до синяков сжимая локоть любовника, пытаясь завести его себе за спину, прикрыть собой.

— Да, все кончено, — коротко кивнул Шарль и выудил пистолет из кобуры. Взвесил на ладони, а потом… протянул его Сашке. — Это тебе. Там полный магазин, но, думаю, использовать не придется.

Сашка машинально протянул вперед руку, высвобождаясь из хватки Власа. Пальцы его дрожали, когда он брал в руки оружие. Подержал на весу, растерянно покосился на любовника, который тоже не знал, что сказать, а потом тихо и совершенно разбито признался:

— Я не умею стрелять. Даже… даже не знаю, как заряжать. И где этот… предохранитель.

— Влас научит, — хмыкнул Шарль и как-то даже смущенно провел ладонью по своей шее. А потом, мотнув головой, достал еще что-то из кармана, покрутил, задумчиво пожевал тронутые пламенем губы и с холодной деловитостью произнес: — Ладно, парни, идите, не задерживайтесь. На улице стоит тачка. Не включайте фары и не останавливайтесь, чтобы не зажигались задние габариты. Не съезжайте с дороги, потому что увязнете в песках. Езжайте не менее часа и вы достигнете скалистой местности. Там можете переночевать…

Влас коротко кивнул, понимая, что это их шанс. Единственный, блять, шанс! Он снова крепче сжал руку Сашки и сделал шаг к двери, которую Шарль уже успел разблокировать для них, а вот Яновский снова уперся в пол, неотрывно глядя на Обожженного.

— Спасибо, — хрипло прошептал он, глядя на мужчину огромными круглыми глазами.

Шарль поморщился, как от зубной боли, покачнулся, потоптался на месте, словно не знал, что ответить. И все же произнес:

— Я видел, что именно они едва ли не сделали. Мне жаль.

Сашка побелел, мотнул головой и промолчал, а вот Влас благодарно кивнул ему и протянул руку.

Обожженный замер на секунду. Губы его дернулись, на сморщенном как печеное яблоко, покрытом густой бородой только наполовину лице отразились по очереди чувства: зависть, колебания и наконец-то решимость. Он сделал шаг вперед и крепко пожал ладонь Власа, передавая то, что достал за минуту до того из своего кармана.

Влас принял без вопросов и, быстро сунул в свой карман, а потом, кивнув на прощание, вышел вместе с Сашкой под купол звездного неба.

***

— Такая тьма густая…

Сашка протянул ему флягу с каким-то крепким местным пойлом, найденную в бардачке, и снова уставился широко раскрытыми ясными глазами в ночь.

— Звезд нет. Небо как… Так не должно быть, здесь же антициклоны, здесь не должно быть облачно.

— Ты-то откуда знаешь? — ухмыльнулся Влас, украдкой поглядывая на любовника. Яновский сейчас был особенно красивый, хоть и измученный. Его рубашка была расстегнута на верхние пуговицы, обнажая острые ключицы и белое горло, которое так и манило, вызывая древнее, первобытное желание прокусить зубами тонкую кожицу, подчинить, сделать своими.

— Географию в школе любил, — дернул плечом Сашка, повернув к нему лицо. На его покрытой светлой щетиной щеке четко выделялся свежий синяк, а под носом так до конца и не стертая кровь. — Ты был прав, Влас. А я упрямый баран.

— Да, баран, — хмыкнул мужчина и коснулся пальцами его кудрявых волос, наматывая на палец локон. Отвел в сторону, открывая лицо. Яновский прикрыл глаза и прижался щекой к его ладони, подставил губы. Влас осторожно коснулся поцелуем уголка его губ, стараясь не потревожить ссадины, и прошептал: — У меня есть кое-что для тебя.

— Надеюсь, это можно будет съесть, — хмыкнул Яновский, немного отстраняясь. — Что там у тебя?

Мужчина улыбнулся и достал из кармана то, что ему дал Шарль. Взял Сашку за руку и… осторожно надел на указательный палец простенькое кольцо. Старое, чуть великоватое для изящных Сашкиных рук, но сейчас другого не было, а Влас чувствовал, что больше всего на свете хочет видеть на безымянном пальце любовника кольцо.

Яновский замер, непонимающе глядя на свою ладонь. Спустя десяток секунд он заторможенно пробормотал:

— Да, это точно нет смысла есть. Влас, это… Ты уверен? Ты серьезно?

— Абсолютно, — пожал плечами мужчина, а потом дрожащим от нехарактерного для него волнения голосом поинтересовался: — Ты выйдешь за меня?

Сашка помолчал, сжимая пальцы в кулак и снова распрямляя, будто не мог решить, нравится ему носить кольцо или нет. Спустя целую вечность он поднял на любовника светлые глаза и прошептал, разом растеряв всю свою спесь:

— Да. Да, Влас.

Он подался вперед, обнимая мужчину за шею и впиваясь в губы поцелуем. Влас пытался осторожничать, чтобы не задеть ранки, но бешеная радость от этого «да» срывала все стоп-краны. Он подмял парня под себя, уложив на плед спиной, и, нависнув сверху, принялся целовать все, до чего мог дотянуться. А Сашка несколько скованно подставлялся под поцелуи и безостановочно что-то неразборчиво шептал, но выгибался навстречу рукам и рвано возбужденно выдыхал, всхлипывая.

Влас был опьянен алкоголем, ночью, свободой и безграничным счастьем. Не прекращая ласкать и целовать Яновского, он стянул с него медицинские штаны и уже привычным движением закинул его ноги себе за спину, укладываясь сверху.

О, сколько раз он делал это! Сколько раз! Но каждый будто впервые. Его сердце ухнуло вниз, будто оборвались тросы, удерживающие его в подвешенном состоянии. По телу пробежалась сладкая волна. Знакомое давление вокруг члена, дрожь, до одурения голодные поцелуи.

Он медленно качнул бедрами, не в силах сдержать порыв, а потом еще и еще, чувствуя себя больным извращенцем, у которого совсем тормоза отказали.

И Сашка в его руках, такой сильный, страстный и красивый… наконец-то он снова в его руках! И кольцо на пальце, и…

— Тш-ш… — раздался едва различимый задушенный шепот.

Влас не вслушивался, не прекращал движение и не отрывался от сладких искусанных губ.

Он вплел пальцы во влажные кудрявые волосы на затылке Яновского, потянул к себе, и вдруг почувствовал, как руки Сашки, которые все это время цеплялись за его плечи, переместились вниз, легли на бедра, мешая двигаться.

Зарычав, Влас перехватил его ладонь и завел наверх, прижимая к земле, но поцелуй вдруг стал скованным и соленым, а колени Яновского плотно сжали его бока.

Мужчина замедлился, отстранился, непонимающе глядя в лицо любовника. Сашкины глаза были плотно закрыты, а светлые ресницы дрожали и блестели от слез. Он нервно выдохнул и прошептал:

— Тише, Влас, тише… Больно.

Только теперь Влас осознал, что Яновский все это время не притягивал его к себе, а пытался оттолкнуть, зажаться, и вряд ли вообще получал хоть каплю удовольствия.

— Блять! — рявкнул мужчина так, что Сашка закрыл лицо руками и весь напрягся, будто инстинктивно ожидая удара.

Возбуждение резко пропало. Влас вынул член и схватив Яновского за плечи, заставил приподняться, прижал к своей груди, испуганный его реакцией. Он не сразу сообразил что нужно делать в такой ситуации, но инстинктивно понимал, что должен действовать. Может, масштаб катастрофы был не такой уж и значительный, но он действительно испугался за Яновского, ведь он совсем не узнавал его. Парень был всегда страстным, любил грубый секс и даже в самые казалось бы жестокие моменты оставался порывистым и жадным к любым прикосновениям и любой ласке, а тут…