Один из них, остановившись перед Сашкой, опустился на корточки и что-то спросил ехидным голосом. Халиг мгновенно разразился гневным криком и, кажется, даже Яновский, который уже немного понимал местный язык, растерянно заморгал, удивленный и испуганный этой ситуацией.

Влас поднял глаза на второго ухмыляющегося боевика и сказал на английском:

— Идите отсюда.

— Только с твоей куколкой. Шлюх на всех не хватит.

Яновский, кажется, задохнулся от возмущения. Он вскочил на ноги, едва не упал, перецепившись через низкую скамейку, застеленную коврами, и Влас тоже встал, сместившись чуть вправо, закрывая собой любовника.

— Он под защ… — попытался сказать он, но Халиг снова что-то хрипло закричал, толкая сидящего на корточках боевика в плечо. Тот повалился назад, выставив руку, но только заржал, и его смех подхватили другие, пришедшие посмотреть на бесплатный цирк.

— Что он говорит? — напряженно спросил Саша у старика.

— Что это не грех, потому что… — Халиг не договорил: боевик вскочил и врезал ему в скулу кулаком. Брызнула кровь из лопнувшей губы…

Влас тоже переступил через скамейку, подойдя к Сашке ближе, и сжал кулаки, понимая, что стычки не избежать. В зале почти не осталось народа, а те, кто остался, окружили их, как стая гиен.

— Какой ты смелый, раз бьешь стариков! — на английском закричал Яновский, дернувшись вперед. Кто-то, подошедший сзади, звонко шлепнул его по заднице, и парень, оскорбленный подобным, не обдумывая, развернулся и со всей силы ударил его в челюсть.

Влас тут же отреагировал, оттеснил Сашку, принимая ответный удар на себя. Удары теперь посыпались со всех сторон. Влас и сам не понял, в какой момент началась драка, но боевики накинулись на него скопом.

Однако мужчина не чувствовал боли. Он методично отбивался, с яростным желанием перекинуть их гнев на себя. Правда, думать о том, что будет с Сашкой, когда они забьют его самого до смерти, не хотелось. Влас надеялся выжить.

Один из особо сильных ударов в висок как-то очень неожиданно отправил его в нокаут. В глазах потемнело, сознание будто выключили, а когда включили, картинка оказалась перевернутой и от того еще более страшной.

Сашку, отчаянно бьющегося в лапах террориста, уже подняли над землей, будто он совсем ничего не весил, будто он был хрупкой девушкой, и со всей дури швырнули на стол. Парень вскрикнул, завозился, пытаясь встать. Боевик заломал его руки, ткнув лицом в стол, и резко стянул штаны, оголив округлые белые ягодицы, на которых наверняка еще остались следы страсти от грубых сильных пальцев Власа.

По лицу Яновского текла кровь из разбитого носа, он, кажется, беззвучно вскрикнул и попытался отползти, но его схватили за талию, подтягивая ближе к краю. Еще один удар ладонью по ягодице, потом еще один.

Сашка снова закричал, попытался перевернуться на спину…

Звук включился позже, но показался приглушенным и булькающим. Влас машинально провел рукой по щеке, понимая, что из уха течет кровь.

Но все это было не важно.

Влас поднялся на ноги, зашатавшись. Боевики были целиком и полностью поглощены созерцанием омерзительной сцены, кто-то уже откровенно щупал себя в штанах, глядя на то, как Сашку раскладывают по столу и вот-вот…

А Сашка…

На его лице не было уже злости, только страх. Он не плакал, смотрел круглыми глазами в пустоту и зажмурился от стыда и безысходности лишь когда мужчина сжал пальцами его бедро, отведя в сторону.

На него это было непохоже. Отчаявшимся и смиренным Влас его видеть не привык. Яновский всегда бился до последнего, а тут он будто опустил руки, покоряясь воле судьбы, пусть даже эта судьба решила в прямом смысле нагнуть его.

А боевик тем временем уже расстегивал ширинку одной рукой и вот-вот готов был залезть на него, как конь на племенную кобылу, а пока просто тискал своими грубыми грязными лапами белые крепкие ягодицы Яновского, пользуясь тем, что парень от ужаса даже дергаться перестал, и его руки уже не нужно было держать.

У Власа внутри все сжалось. Он кинулся вперед, сметая боевика в сторону, и, повалив на землю, начал избивать, пока его бородатое смуглое лицо не превратилось в кровавую кашу.

— Влас! — истерически закричал Сашка.

Мужчина обернулся на крик, успев заметить, как любовник, скатившись со стола, торопливо натягивает на себя штаны дрожащими руками. А еще заметил блеснувшее оружие…

Хотя на этой «вечеринке» все должны были быть безоружными.

Влас успел перехватить пистолет и выстрелить. Одного. Потом второго.

Он не целился, толком даже не соображал, что делает. В башке гудело и звенело, будто она была колоколом, в который ударили.

Все, что он осознавал четко, — так это то, что Сашка сидит в углу, обхватив себя руками, а боевики отступают, рвутся из зала, но в отместку входят новые, с оружием.

— Через те двери! — крикнул Влас, схватив любовника за локоть и потянув прочь. Халиг, кажется, шел за ними.

Пуля просвистела мимо и врезалась в стену, во все стороны полетели осколки.

— Влас… — позвал Сашка, еще крепче вцепляясь в его руку. Голос его был таким слабым и безжизненным, что мужчина не останавливаясь ни на секунду, стал быстро ощупывать его всего, ожидая, что почувствует под пальцами липкую и влажную от крови ткань.

— Ты ранен? — напряженно спросил он, так ничего и не обнаружив.

Они продолжали путь по коридору, но теперь Влас буквально тащил Сашку на себе, обхватив за талию.

— Ты живой… — прошептал Яновский едва слышно, так, будто и не хотел быть услышанным. Он вдруг крепче встал на ноги и пошел уже сам, постоянно оборачиваясь.

Влас улыбнулся. Старик Халиг догнал их почти возле самых душевых.

— Они пьяные и не соображают ничего, но скоро придут в себя, и тогда нам крышка! — злым тихим голосом рявкнул он.

— Что ты вообще здесь делаешь?! — в тон ему ответил Влас, проверяя патроны. Осталось два.

— Вас спасаю! Посольство вашей страны на ушах стоит, тетки какие-то приехали, международные организации подключают, журналистов! Через два-три дня вас должны были вытягивать, а вы… устроили!

— Что утроили?! Что, блять, устроили? Я должен был позволить им его трахнуть?

Влас уже едва ли не рычал на Халига, а тот волком смотрел в ответ.

— Да не было бы ничего, если бы ты драку не затеял! Наверное… Они же мои единоверцы, им…

— Ага, конечно! Любовника Обожженного поимели толпой твои единоверцы! Не все такие, как ты…

— Да хватит! — шикнул Сашка, хватая Власа за плечо. Голос его снова дрожал, он явно начинал отходить, понимая, какого кошмара избежал лишь чудом. — Нам надо выбираться!

— Выбираться? Как?

— Коридор пока свободен. Если мы…

— Надо попытаться…

Они говорили отрывистыми фразами, полушепотом, прислушиваясь к звукам в коридоре. Они слышали далекий шум, но выглянуть за дверь не решались. А здесь, в душевых, они были как в ловушке.

Про это им еще раз любезно напомнили боевики, которые уже закончили осматривать верхний этаж и теперь спускались по лестнице вниз. Кто-то дал команду осмотреть подвал, это даже Влас понял.

— Уходите! — резко и без страха дернув дверь на себя, прошипел Халиг. Он схватил Яновского за руку и буквально силой выволок в пока что пустой коридор.

— А ты?! — оттесняя Сашку в сторону запасной лестницы, спросил Влас, уже понимая, что старик останется.

— За сыном моим присмотрите!..

Яновский кивнул и пошел за Власом, как в бреду. Ноги его заплетались, а дыхание сбилось, но он шел.

Грохнул выстрел, звук прошил все здание, эхом отбиваясь от стен. Влас крепче сжал одной рукой пистолет, а второй ладонь Сашки и буквально волоком потащил его наружу. Впереди послышались лающие отрывистые голоса… Влас резко дернул парня к себе, забился в угол. Мир вращался перед глазами, И мужчина держался только на силе воле и бегущем по венам пламенном адреналине.

Мимо них промелькнула тень и скрылась за углом. Как только все затихло, Влас бесшумно скользнул следом, осматриваясь по сторонам. До спасительной двери во двор оставалось всего несколько метров и…