Он прав. Он чертовски прав, а я раскис.

— Да, — хрипло произношу и, выкинув окурок в урну, быстрым шагом направляюсь к машине, — да, Мур, да.

— Ты где сейчас?

— Не там, где хочу быть, — признаюсь, доставая ключи от машины из кармана. — Еду в бар. Нажрусь и сниму первую попавшуюся девку. И буду драть ее до неба в алмазах…

Мур только тихо смеется.

— Про презики не забудь, ловелас.

***

Деньги ставят на колени сильных и слабых.

Они падают и падают вниз.

А мы с тобой влюбляем друг друга,

В эту безумную жизнь.Мачете — Твое отражение

***

Прошлое

— Дурацкий бар, — недовольно проворчала Катя, забираясь в дальний угол дивана, поближе к грубой кирпичной стене, от которой так и тянуло сыростью. — Тут прямо воняет дешевым разбавленным пивом и пересушенной таранью!

— Ну ты же сама не хотела тащиться под дождем, — напомнил Мур, приземляясь напротив нее. Я сел рядом, смущенно сложив руки на коленях. Мне было немного неуютно, ведь ситуация вся была какая-то совершенно дурацкая. Я не собирался вливаться в их компанию, просто встретил Мура на улице с какой-то девушкой под ручку. Как потом оказалось, это ей мы рвали цветы. Его волчица…

Девушка оказалась достаточно милой на первый взгляд. На второй — капризной.

Вот и сейчас она обиженно надула губки и отвернулась от подошедшей официантки, а Мур по ней только равнодушным взглядом скользнул. Он не улыбался. Да, как я заметил, вообще никак не реагировал на ее выебоны, не говорил ничего, просто смотрел задумчивым и спокойным взглядом, как отец на неразумное дитя.

Мы заказали по бокалу пива и большую тарелку арахиса, и я даже удивился, но пиво оказалось неплохим, пусть даже недостаточно холодным.

— Ты не голодная? — поинтересовался Мур, выдергивая из салфетницы одну салфетку. Достал синюю ручку и принялся что-то чертить.

— Тут еще отравиться можно, — фыркнула Катя, поморщившись. — До дома потерплю. Мы же потом домой? Ко мне.

Мы с ней пересеклись взглядами, и я понял, что, наверное, обычно она не такая невыносимая, просто сейчас раздражена моим присутствием. Я ведь тут как не пришей пизде рукав. И зачем согласился пойти с ними?..

— Может быть, — пожал плечами Мур, а потом поднял голову, пристально посмотрел ей в глаза и чуть заметно улыбнулся. — Ты же вроде хотела на заброшку?

— Перехотела, — огрызнулась Катя, делая глоток пива. — Черт, шоколада бы…

Я удивленно вскинул бровь. Шоколада?

Она хмыкнула и соизволила пояснить:

— Что Мур не научил тебя пить пиво с шоколадкой?

Это был явный камень в мой огород, и уже не первый за сегодня.

«Да мы часто заходили раньше в этот бар. Нас тут уже все знают, да Мур?»

«А здесь мы впервые поцеловались, помнишь, Мур?»

«Ой, играет наша песня! Мур, а где делась та кассета?..»

Весь вечер она пыталась всячески напоминать, что они — сладкая парочка, которая вместе уже хер знает сколько, а я — всего лишь новый знакомый.

— Точно, шоколадка, — выдохнул парень. — Артур, пойди, пожалуйста, купи шоколадку. На…

Он хотел дать мне денег, но я только отмахнулся. Деньги у меня были. А еще было желание хотя бы на минуточку вынырнуть из этой тухлой атмосферки.

Стоило мне отойти на пару шагов от столика, я услышал, как он что-то сердито зашептал Кате. Видимо, выговаривал ей за странное поведение. Хотя, как по мне, ничего в ее поведении странного не было. Она имела полное право меня не любить.

Когда я вернулся к столу с плиткой молочного шоколада, между ними уже была полная идиллия. Катя молча взяла шоколадку и, открыв упаковку, разломала ее на полоски, а Мур даже не оторвал взгляд от своего рисунка. Шариковой ручкой на салфетке? Да что же он там рисует?..

Я в полумраке бара рассмотреть не мог, да и не особо старался. Не мое дело.

— М-м, и как его пить с шоколадом? — спустя почти минуту тяжелого безмолвия поинтересовался я, пальцем стирая конденсат от бокала со стола.

— Да просто попробуй, — хмыкнул Мур, наконец-то закончив с рисунком и положив салфетку перед Катей. Она улыбнулась, кажется, даже покраснела, а я…

А я будто умер внутри. Рисунок получился прикольным. В мультяшной девчонке угадывались Катины черты, только щеки были закругленные, как у ребенка, линии четкие, и глаза больше, чем есть на самом деле. Особенно выражение лица и спутанные волосы.

Я крепче сжал в руке бокал, сделал два больших глотка, даже не чувствуя вкуса, так и не притронувшись к шоколадке, не замечая, что на глазах выступают рефлекторные слезы.

Нахуй. Я иду нахуй.

— М-м, мне пора, — надломленным и до блевоты фальшиво-беззаботным голосом выдохнул я, поднимаясь на ноги. — Забыл, что обещал… короче, увидимся!

И, хлопнув Мура по плечу, наверное, даже сильнее, чем стоило, я схватил куртку и быстро пошел на выход, на воздух, под проливной дождь, чтобы остудить закипевшую от боли кровь.

…Мур догнал меня спустя два квартала, когда я уже выпутался из дворов и дошел до центрального проспекта.

— Куртку надень, дурень, простудишься! — рявкнул он, выхватывая у меня из рук ветровку и закидывая капюшоном на голову.

Я кинул на него злой взгляд и промолчал, даже шаг не замедлил, хотя видел, что он едва ли не задыхается от быстрого бега.

— Где Катя? — перекрикивая шум ливня, спросил я, хотя мне было просто насрать, где она и что с ней.

— В такси посадил и домой отправил, — проворчал Мур, хватая меня за плечо и затаскивая под арку.

Я промолчал. Ну, такси, ага. Видимо, последние деньги на это такси просадил.

Все ради любимки своей, мудак!

За этими размышлениями я даже не заметил, как он довел меня до обшарпанной двери и завел в уже знакомый коридор заброшки.

— Не хочу! — взбрыкнулся я, дергаясь так, что куртка сползла с плеч и упала на пол, собирая на себя всю грязь. — Мур, отстань, мне домой нужно!

— До твоего дома еще час пиздячить, — так же агрессивно рявкнул он, продолжая тащить меня к лестнице. Я обомлел. Не смог сопротивляться. Это же… это Мур такой злой?! Мур? Вечно улыбающийся парень, который любую херню в шутку превращает?..

Спорить с ним было опасно, и я просто шел следом. Мы поднялись на второй этаж, но оттуда слышались звонкие голоса, и пришлось идти выше. На третьем не было окна, а вот на четвертом было очень даже уютно и почти тепло. В углу, правда, валялся бомжарский матрас, но зато подоконник был широким и чистым.

— Садись, — вздохнул Мур, толкая меня к окну.

Я послушно взобрался на подоконник, обнимая колени руками. Было холодно и мерзко, а еще очень обидно и даже страшно. Я провалился. Показал те эмоции, которые ни в коем случае не должен был ему показывать. Интерпретировать их как-то двусмысленно было бы глупо. Они однозначные.

Я уже открыл рот, чтобы сгладить углы, но Мур уже скрылся в темноте коридора, и я услышал только хруст мелкого строительного мусора под его ногами и голоса.

Вдоволь порефлексировать мне не дали. Я только успел отдышаться от бега, проклясть себя сотню тысяч раз, как он уже вернулся с большим пакетом в руках.

— Что это? — хрипло поинтересовался я, пытаясь заглянуть в пакет.

— У меня тетка тут в соседнем доме живет, — спокойным тоном ответил Мур, вытаскивая из пакета теплый безразмерный свитер. Наверняка женский. — Надевай.

Безропотно стянув с себя насквозь мокрую кофту, я натянул сухой и теплый свитер и едва не застонал от облегчения. Потом рядом со мной легли смотанные клубком шерстяные носки.

— Снимай свои кроссы, — приказал Мур и достал такой же комплект для себя. Мы переоделись и, скинув мокрую одежду прямо на пол, не обуваясь забрались на подоконник. Как тогда, в первую нашу встречу лицом к лицу. — У меня нет ничего на согрев, тетка не пьет, а магазины далеко.

— И не надо, — торопливо ответил я, плотнее прижимая к груди колени. — Еще поймают…

— Уже ловили, — тихо ответил Мур, поднимая на меня почти виноватые глаза. — У меня судимость. Ты знал?