— Иди, — хрипло попросил я, чувствуя, как на глазах закипают слезы. Прочистил горло и произнес уже более твердо: — Иди чайник поставь. Там… твой отец принес печенье. И еще рулет в холодильнике. Иди, я подойду.

Он ушел, а я дал себе пять минут, чтобы собраться. Мелкий ничего не знал и узнать не должен был. Ему одиннадцать, он еще и не думает о таких вещах.

Умывшись ледяной водой, я набрал немного в рот, чтобы прополоскать пересохшее горло, и только потом взглянул на себя в зеркало. Ублюдок. Трус. Слабак. Педик.

Хотелось плюнуть в рожу собственному отражению, но я только плотно сжал губы и отвернулся. Ничего. Это ничего.

Подхватив таз с бельем, я направился на балкон, чтобы развешать это добро по веревкам. Внизу во дворе играли дети. Они лупили палками куст сирени и весело кричали, и я тоже невольно улыбнулся. Я любил детей. Жалко только, что своих у меня не будет.

Под задорный писк ребятни я закрепил простыню прищепками, прокрутил, освобождая новый участок веревки, и, когда тянулся за очередной прищепкой, заметил на подоконнике забытую отчимом пачку сигарет. Его излюбленный «Парламент».

Забыв о белье, я взял ее и принялся крутить в руках, рассматривая страшную картинку с пораженными какой-то болезнью легкими.

«Курение — вред, а некурящих нет», как любил поговаривать он, вытаскивая из новой пачки третью с конца сигарету и переворачивая ее фильтром вниз. «Счастливая», — пояснял он, оставляя ее напоследок.

В пачке осталось ровно три штучки. Счастливая сигарета давно уже не третья с конца, все перемешалось, но… Дрожащими пальцами я достал одну сигарету, взял зажигалку и аккуратно прикурил, впуская дым в легкие. На глубокий вдох все еще не было сил, от боли, кажется, сбивался сердечный ритм, но мне и не нужны глубокие затяжки.

Выпустив дым в небо, я с наслаждением прикрыл глаза. Оперся локтем о перила, позволяя себе пару минут чистого кайфа. Все хорошо. Я справлюсь.

Уже на кухне меня ждали новые расспросы.

— Артур, что происходит? — не отрывая взгляда от журнала с комиксами, поинтересовался Пашка.

— Не спрашивай, — как можно более беззаботно ответил я, добавляя в заваренную для меня чашку чая сахар и кусочек лимона.

— Но…

— Пожалуйста, не спрашивай, — более настойчиво повторил я и сел напротив брата. На столе уже стояла вазочка с принесенным отчимом печеньем и порезанный шоколадный рулет из супермаркета, но меня начинало подташнивать от одного вида еды. Да еще и Пашка… — Что читаешь?

— Комиксы, — ответил он, не отрывая взгляда от текста, — папа принес. Такие крутые! Не знаю, где он их взял!

— Он же был в столице, — напомнил я ему и снова ощутил противную липкую тошноту. Из столицы мелкому привезли комиксы, а мне — пачку импортных презиков и смазку с вишневым запахом.

Чай показался омерзительным на вкус, и я понял, что не смогу сделать ни глотка.

— Я что-то не хочу, — вяло произнес, отставляя чашку подальше.

Паша взглянул на меня удивленно, а потом перевел взгляд на тикающие над головой часы.

— Тетя Люба скоро придет, — будто невзначай кинул он и снова вернулся к чтению.

Я только губы поджал. Тетя Люба. Моя мама, которая его воспитывала с семи лет. Женщина, которую он упрямо не называл матерью из уважения к родной матери. Я его понимал, в принципе. Мама могла быть только одна, как и папа.

Я понял, зачем он напомнил, что скоро ее смена закончится. Намекал, что мне стоило бы пойти подышать воздухом.

Он прав, я задыхался в этой квартире.

Едва хватило выдержки дождаться маминого возвращения. Коротко поздоровавшись, я накинул на плечи ветровку, под ее неодобрительный взгляд сунул в карман пачку сигарет и вышел, ничего не объясняя. На улице стало действительно попроще. Детей уже загнали по домам, бдительные бабули ушли смотреть новости и сериалы, а лавки оккупировала молодежь. Я прошел мимо шумной компании, не всматриваясь в лица, и направился прямо к маленькому магазинчику на углу. Только у прилавка вспомнил, что у меня совсем нет денег.

Продавщица скользнула по мне равнодушным взглядом и все внимание обратила на стоящую за мной покупательницу.

Жрать… хотелось. Если так подумать, я не ел больше суток. Желудок скручивался узлами, но горло все еще саднило. От его члена или от его пальцев — я не знал, но глотать больно.

Я вышел на улицу, вдыхая сладкий сумеречный воздух, и достал пачку «Парламента». В сотне метров от меня компания ржала над какой-то смешной шуткой, а потом от нее отделилась высокая мужская фигура. Это все происходило так быстро, что у меня сразу закралась мысль, что они ждали меня. А может, и смеялись с меня.

Опустив глаза вниз, я убедился, что выгляжу как минимум не странно. Нет, все ок. Серые спортивки, кроссы, старая мешковатая куртка. Типичный представитель спального района, который никак не может выспаться.

Когда инспекция закончилась, я поднял глаза вверх, натолкнувшись на возникшего будто из ниоткуда парня.

— Привет, — улыбнулся он спокойной и задумчивой улыбкой, глядя сверху-вниз, но не свысока. Нет, он всего сантиметров на пять выше, но… — Ты из третьего подъезда?

Тупо кивнув, я продолжил вертеть в руках пачку сигарет и смотреть на незнакомого парня, который, впрочем, с не меньшим интересом рассматривал меня.

— Не присоединишься? — наконец спросил он, махнув рукой назад, видимо, на компанию позади себя.

Я заглянул ему за спину, заметив, что две девчонки наблюдают за нами, но остальные что-то увлеченно обсуждают между собой. Они не выглядели опасными, агрессивными, пьяными, но…

— Зачем? — хрипло поинтересовался я, вскидывая бровь. — Мы знакомы?

— Нет, к сожалению, — вздохнул парень, а потом протянул мне руку: — Мур.

— Мур? — я криво улыбнулся, — как Деми?

— Как Мурат, — совершенно серьезно сообщил он и вопросительно вскинул бровь.

Я до неприличия долго смотрел на него, отмечая все новые и новые детали. Даже сумрак не мог скрыть от меня ласкового прищура кофейных глаз и изогнутых в игривой улыбке губ. Зато этот самый сумрак тенями прекрасно подчеркивал острые скулы, прямой нос, волевой подбородок. Что-то неуловимое в его внешности проскальзывало с востока, что-то — с юга, но в основном его лицо было лицом славянина.

— М-м, Артур, — представился я, торопливо пожимая его широкую ладонь.

Улыбка на лице Мура стала еще шире. Он снова кивнул в сторону своей компании.

— Так что, присоединишься?

Мне ужасно не хотелось вообще двигаться с места и идти в чужую компанию, тем более, когда я понятия не имел, зачем меня туда зовут.

— Я не хочу, — помотал головой я, отступая на шаг. — Извини, настроения нет.

Мур только пожал плечами и позволил мне уйти. Идти, разумеется, было некуда, но оставаться во дворе теперь не хотелось. Внимание не казалось желаемым, причины его мне были не ясны, чувство самосохранения на стреме, поэтому я ушел вглубь дворов, на ходу закуривая предпоследнюю сигарету. Я уже почти достиг необлагороженного куска набережной, когда услышал за спиной торопливые шаги.

Обернулся и встретился взглядом с запыхавшимся Муром.

— Фух, ну и быстро же ты ходишь! — посетовал он, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться. — Я тебя еле догнал!

— Зачем? — поинтересовался я, старательно контролируя дрожь в голосе. Нервно выдохнул дым, сделал еще одну затяжку. Мур пальцами зачесал назад свои чуть вьющиеся каштановые волосы и снова улыбнулся.

— Да так, — он пожал плечами, — компания надоела.

— А моя компания, значит, заинтересовала? — вопрос прозвучал почти агрессивно, хотя я меньше всего сейчас хотел бы получить в табло и мне стоило закрыть хлеборезку и не идти на конфликт с парнем, который преследовал какие-то непонятные мне цели. — Слушай, Мурат…

— Мур, — поправил он, подходя ближе.

— Мур, — послушно повторил я, обнимая себя рукой за талию. — Я типа хотел бы побыть один, понимаешь?

— Типа волк одиночка? Понима-аю, — оскалился он, засовывая руки в карманы. — Я тоже волк одиночка… Слух, мне помощь твоя нужна.