Машина фыркнула, дернулась и заглохла.

Рядом со мной приглушенно хихикнула Алла.

Водитель, кажется, что-то осознал, снял автомобиль с передачи — правда, не выжав сцепления и потому с диким скрежетом. И попробовал ещё раз. «Жигуль» снова заглох.

На третий раз водитель учел почти все свои ошибки. Он сумел завести машину, но теперь слишком рано бросил сцепление — и снова заглох, преодолев рывком с полметра. Я смотрел на это издевательство, и во мне волной вскипала благородная ярость — я ненавидел косоруких уродов, которые издеваются даже над такой отстойной техникой, как продукция Волжского автозавода.

— Нет, я не могу это терпеть, — прошипел я себе под нос и бросил Алле: — Подожди здесь.

— Что?..

Я не стал отвечать. Я решительно отбросил окурок, подошел с «двушке» и грозно постучал по стеклу водительской двери. Стекло пару секунд думало, а потом поползло вниз. За ним я увидел совершенно красное лицо водителя, который, похоже, понимал, что творит херню, но ничего не мог поделать со своими растущими из задницы руками.

— Чего надо? — как-то зло спросил паренек.

Тон вопроса вообще никак не соответствовал его виду. Кажется, он попал в непростую ситуацию, хотя я и не совсем понимал, как он умудрился вляпаться в это дерьмо. Вообще команда Цоя должна была озаботиться поисками нового водителя сразу по приезду — вряд ли тот выделывался только ради нас с Аллой. Наверняка нечто подобное он вытворял всю дорогу сюда.

— Помощь не нужна? — как можно вежливее спросил я. — А то ты скоро сцепление угробишь, и вы никуда не поедете.

— Сам справлюсь, — почти прошипел он и снова повернул ключ зажигания.

И, разумеется, снова не выжал сцепление и тормоз. «Двушка» дернулась и опять заглохла.

— Я вижу, — с легкой насмешкой сказал я. — Но пара уроков водительского мастерства тебе точно не помешает. Уж поверь профессионалу — с сожженным сцеплением этот агрегат с места не сдвинется. Если только парни не будут его толкать.

— Не будем, — раздался веселый голос с пассажирского сиденья. — Виталик, ты это… если человек помочь хочет, пусть поможет. Нам на поезд опаздывать нельзя.

Виталик выглядел не очень довольным таким исходом.

— Ну ладно, — протянул он. — Так что делать надо?

— Нажми тормоз и сцепление, — скомандовал я. — Нажал? Теперь заводи.

Виталик послушно повернул ключ. «Двушка» бодро затарахтела и глохнуть не собиралась. Я мельком подумал — хорошо, что до времен всеобщей автомобилизации ещё далеко, и на пустом проезде Виталик своим экспериментальным вождением всего лишь гробит свою машину. А вот если бы тут в два ряда впритирку стояли самые разные автомобили, он бы уже отрихтовал бамперы как минимум парочке соседей.

— Хорошо, — похвалил я его. — Теперь включай первую передачу… первую! Ты третью воткнул! Вот, хорошо. Снимай… а, ручник уже внизу, вижу. Теперь очень аккуратно отпускай сцепление… очень, очень нежно… как почувствуешь, что машину начинает тянуть, бросаешь тормоз и начинаешь нежно давить на газ… Блядь!

«Семерка» совершила поистине богатырский прыжок метра на два и заглохла. Я еле успел увернуться, а вот парням внутри досталось. Снова подойдя к водительской двери, я услышал, как музыканты на все лады матерят Виталика, его манеру езды и переживают за гитары. Правда, кто-то из них высказался и по поводу «советчика» — то есть меня.

— Что тебе непонятно в слове «нежно»?

Я наклонился так, чтобы наши с Виталиком головы были на одном уровне. Он был совершенно пунцовым и, похоже, пребывал в настоящей панике. На меня он не смотрел, его глаза были устремлены вперед — туда, куда он должен был ехать.

Хлопнула пассажирская дверь, и из недр машины выбрался барабанщик.

— Эй, парень, — позвал он меня. — А ты водить умеешь?

— Умею.

Ну а чего скромничать. На «Жигулях» я за свою жизнь покатался вволю — правда, последние лет пятнадцать никаких дел с отечественным автопромом не имел. Но это как велосипед — разок научишься, потом фиг забудешь.

— Нам на вокзал надо попасть, до поезда меньше часа осталось. Виталик водит, как ты, думаю, заметил, не ахти, хотя сумел нас сюда доставить.

— Чего вы другого водителя не нашли? Организаторы помогли бы… да хоть такси вызвать.

— Какое такси, мы столько не зарабатываем! — воскликнул барабанщик. — А Виталик знакомый оргов, он сам вызвался помочь, и машина его. Но если ты его подменишь, думаю, он будет не против. Ведь так, Виталик?

Последний вопрос он задал нарочито громко, чтобы водитель услышал.

— Не буду, — раздался из машины грустный ответ.

— Вот и ладушки, — обрадовался барабанщик. — А ты как, сможешь отвезти?

— Да смогу… — я задумался. — Но есть две проблемы. Надо куда-то пересадить Виталика, и я не один, с дамой. И бросать её я не хочу.

Я выразительно посмотрел в сторону Аллы, которая с любопытством наблюдала за моими действиями.

Барабанщик посмотрел на девушку, потом оценивающе глянул на машину — и, видимо, что-то решил для себя.

— А всех посадим! — радостно объявил он. — Ребята сзади подвинутся, и там четверых можно разместить. А «Жигуль» выдержит!

В этом я как раз не сомневался — вряд ли днище этого экземпляра успело проржаветь настолько, что отвалится от лишнего пассажира весом в пятьдесят килограмм.

— Ну окей. Алла, иди сюда, нам тут поступило предложение, от которого мы не можем отказаться.

Я немного удивился, что Алла не высказала никаких возражений против путешествия в состоянии кильки в банке, а сидевшие позади ребята — и Цой тоже — безропотно подвинулись, чтобы Виталик с девушкой смогли втиснуться к ним. Наверное, они действительно ещё не зазвездились.

Я же залез на место водителя и с полминуты настраивал его под себя. Это была не иномарка, настроек в «Жигуле» имелось раз, два — и обчелся, но и они были важны. Я немного отрегулировал спинку сиденья и придвинулся чуть ближе к рулю. Невысокий Виталик этих премудростей, похоже, не знал, и большая часть его проблем была из-за того, что ему приходилось тянуться к педалям.

— Жора, — представился барабанщик.

Он протянул руку, и я её пожал.

«Гурьянов», — вспомнил я читанные лет за десять до попадания в прошлое некрологи. Но пока барабанщик был молод и, наверное, даже здоров.

— Почти тезки, я Егор, — улыбнулся я. — Девушку зовут Алла, она хорошая.

— Эй, я сама могу!

— Конечно, можешь, ты же взрослая, — парировал я.

Сзади презрительно фыркнули.

Я проверил ход педалей. С ними всё было нормально — машина была совсем новенькая и хорошо отрегулированная.

— А как остальных зовут? Вас на концерте по именам не представляли, — спросил я по привычке — разу уж клиенты сами заговорили.

Правда, потом я вспомнил, что клиентами они были очень условными. Во всяком случае, покилометровой оплаты мне не полагалось. Но меня радовала сама возможность посидеть за рулем машины.

— Справа — Витька, он у нас солист и главный по песням. А рядом с ним — Лёшка.

«Витьку» я знал, а вот «Лёшку» — нет. Но уточнять не стал.

— Очень приятно, — я кивнул в зеркало заднего вида. — Неплохой концерт получился.

— Нет! — внезапно раздался недовольный голос Цоя. — Плохо отыграли, инструментов не хватает и репетиции нужны.

— Вить… — попытался что-то сказать Лёшка.

— Ну что «Вить»? Сам же понимаешь, что это так. Бас нужен, клавиши… аппарат нормальный… где только всё это искать? И на какие шиши?

— Да всё у вас будет, ребят, — примирительно сказал я. — Главное, не сдаваться. Песни классные пишете, душевные, хорошо торкают.

Цой издал какой-то неопределенный звук, а барабанщик Жора расцвел, словно именно он их сочинил.

— Во, — воскликнул он. — Я же тебе говорил, Витёк, что песни крутые, а ты — недокрученные, недокрученные. Докрутим ещё.

Цой снова издал неопределенный звук, но, кажется, согласился с товарищем.

— Парни, а чего вы сами за руль не сели? — спросил я.

Помнится, Цой погиб именно за рулем автомобиля, так что права у него точно были — во всяком случае, к моменту смерти.