Ритм Стивена сбился. Он слегка отстранился и неразборчиво пробормотал.

– Я трахну свою руку, если ты проделаешь то же самое с моим ртом.

Яйца Крэйна почти болезненно сжались: для Стивена грязные разговорчики были отчаянным шагом, лучшим из возможных.

– Чертов шаман. – Он крепче сжал волосы Стивена и потянул на себя. – Не разговаривай с набитым ртом.

Крэйн перехватил инициативу, качнув бедрами, погружаясь настолько глубоко, насколько возможно. Ладонь Стивена на ноге графа пульсировала от удовольствия, наслаждаясь грубостью, пока сам маг пытался держать под контролем губы и язык, затем он издал отчаянный горловой звук, его тело задрожало, оргазм просочился сквозь пальцы, подобно острым осколкам стекла. Граф перестал себя сдерживать, безжалостно толкнувшись вперед, чувствуя, как сдавленные крики Стивена вибрируют вокруг члена, когда Крэйн неистово кончил, изливаясь в своего любовника.

На мгновение у Стивена перехватило дыхание, он слегка поперхнулся, когда Крэйн отстранился и плюхнулся обратно на кушетку, позволяя волнам удовольствия стихнуть, прежде чем опереться на локти, чтобы взглянуть на мага.

Стивен все еще сидел на полу, облизывая губы. От усталости у него собрались морщинки вокруг глаз, а на лице появилась парочка свежих рваных царапин. Он выглядел неряшливее обычного, будто спал прямо в своем дешевом костюме, или, точнее, пытался в нем спать. Но его карие янтарные глаза сияли золотом, как бывало всякий раз после их близости, сочетая в себе удовольствие и позаимствованную силу, и кривоватая лисья улыбка приподнимала уголки манящих губ.

Крэйн потянулся к нему для поцелуя.

– Ты что-нибудь ел кроме этого? – тихо спросил он.

Они сидели на кухне за простым деревянным столом, пока Стивен уплетал кусок холодного куриного пирога, а Крэйн составлял ему компанию с бокалом вина и историей, которую совсем не хотел рассказывать.

Стивен молча выслушал угрозы Рэкхема. Они не испортили ему аппетит, но блеск пропал из янтарных глаз, и Крэйн, всматриваясь в морщины усталости на лице мага, чувствовал, как отвращение к Рэкхему тяжестью заполняет нутро.

– Интересно, – наконец произнес Стивен. – Он пришел к тебе, а не ко мне.

– У тебя нет таких денег.

– Это так, но… Он недавно привлек внимание юстициария. И мог бы попросить меня все уладить.

– И как бы ты поступил, попытайся он шантажом заставить тебя нарушить служебный долг? Рэкхем не полный идиот, он прекрасно понимал, что ты на это не пойдешь.

– В то время как ты спокойно дал ему пять тысяч фунтов? – поинтересовался Стивен.

– Нет, но я готов предложить ему кое-что другое. Деньги и обратный билет домой.

– В самом деле? – Стивен отложил вилку. – Люсьен…

– Это касается не только нас, – уточнил Крэйн. – Он также угрожает моему другу. И есть третий человек. Он покончил с собой на прошлой неделе, но вполне мог оказаться еще одной жертвой шантажа.

– Он тоже был твоим другом? – обеспокоенно спросил Стивен.

– Нет, он имел отношение к не самой приятной части работы, невелика потеря. Конечно, я всего лишь предполагаю, но слишком уж подозрительное совпадение, что именно житель Шанхая выбрал эту неделю для самоубийства. Я предположил, что Рэкхему срочно понадобились деньги, чтобы откупиться от кого-то, и Меррик сейчас как раз пытается выяснить, кому наш друг задолжал. С другой стороны, если у него проблемы с кем-то из вас, то, возможно, он просто собирает средства для побега. В любом случае я готов заплатить ему, чтобы он покинул страну.

Стивен, слегка нахмурившись, прожевал последний кусок пирога.

– У него не настолько серьезные проблемы с практиками. Так что, вероятно, он замышляет что-то, о чем мне пока неизвестно.

– Кстати, о проблемах, – заметил Крэйн. – Как это может повлиять на тебя? Прошу, ответь честно.

Стивен поставил локти на стол и провел кончиком вилки по большому пальцу.

– Что ж, юстициарии не обязаны расследовать обычные случаи, не связанные с магией. – Он задумчиво постучал по вилке. Металлические зубцы раскрылись, как лепестки цветов. – Если Рэкхем заявит на меня юстициариям или Совету, это будет ужасно и унизительно, но не более того. У них недостаточно профессионалов, чтобы так легко от них отказываться. – Стивен провел пальцем по одному из зубцов, наблюдая, как металл закручивается. – Но злоупотребление силой для сокрытия своих преступлений – это другое дело. Если бы я попал в поле зрения полиции из-за того, чем мы с тобой занимаемся… ну, я всегда думал, что разберусь с этой ситуацией… – Он рассеянно взмахнул вилкой.

– Злоупотребив своей силой?

– Совсем немного.

– Естественно, – сухо произнес Крэйн. – Но сейчас что-то способно тебе помешать? Сможет ли Рэкхем доказать, что ты это сделал?

Стивен ответил не сразу. Его внимание, по-видимому, было сосредоточено на трех других зубчиках вилки, сплетавшихся в косу.

Крэйн терпеливо ждал.

– Будь я в списке наблюдения, могли бы возникнуть сложности, – наконец сказал Стивен. – То есть, когда кого-то из нас подозревают в колдовстве или превышении своих полномочий, его напарникам и коллегам поручают пристально следить и решительно пресекать любые нарушения правил. Тот, кто находится в этом списке, становится мишенью и лишается презумпции невиновности. Если бы я, находясь под наблюдением, попал в руки полиции, использование силы вызвало бы большие неприятности. Но, не используй я магию, неприятности никуда бы не делись, потому что меня бы арестовали. Так что да, все могло бы закончиться плохо.

– И Рэкхем мог бы внести тебя в список наблюдения?

Стивен медленно обернул тонкую металлическую ручку вокруг пальца, словно это была бумага.

– Нет. Нет, он не может этого сделать. Никоим образом. Я испортил твою вилку.

– У меня есть еще.

– Богат на вилки. – Стивен уронил загнутый кусок металла на стол. – Давай обсудим это позже, Люсьен. Я хочу спать.

Это должна была быть ночь любви, заглушающая горечь от разлуки. Крэйн чувствовал в Стивене уязвимость, наполняющую его собственное тело чужой болью, и он занимался любовью соответственно – заботливо и осторожно. Стивен зарылся в него, и Люсьен гладил его затылок, целуя ухо, уделяя внимание чувствительной мочке, пока дыхание Стивена не сбилось. Граф целовал, гладил и ласкал языком тело Стивена, крепко держа его в своих объятиях, затем спустился ниже, чтобы осторожно обхватить губами его плоть, заставляя мага стонать, возбуждая, но не мучая. Сегодня Стивен был горячим, мягким и податливым, и Крэйн почувствовал прилив нежности, наблюдая за лицом, закрытыми глазами и откинутой головой любовника.

– Все хорошо, милый, славный мальчик, – пробормотал он, вставая на колени между ног Стивена. – Я позабочусь о тебе.

Стивен распахнул глаза и на мгновение встретился с Крэйном янтарным взглядом. Выражение его лица оставалось непроницаемым, от него веяло холодом. Затем он покачал головой, подтянул ноги, перекатился и, отвернувшись, встал на колени.

– Стивен?

– Вот так, – сказал он слегка приглушенным голосом.

– Но так я не смогу тебя поцеловать. – На самом деле во всем мире не существовало такой позы, которая позволила бы им целоваться во время соития. Крэйн не хотел признаваться, что тогда он не увидит нужду во взгляде Стивена, не прочтет наслаждение, или его отсутствие, через прикосновение к магическим ладоням. – Стивен, ты уверен…

– Прошу, Люсьен. Не сдерживайся. Мне это нужно. Пожалуйста.

Крэйн открыл было рот, чтобы возразить, но замолк. Стивен, конечно, всегда был склонен к подчинению, но иногда он также использовал тело, чтобы успокоить разум, позволяя интенсивным физическим нагрузкам блокировать чувствительность к вещам, недоступным взору Крэйна, и воспоминаниям, которыми маг предпочитал не делиться. В такие моменты в Стивене просыпалась тяга к грубости, что Крэйн находил слегка тревожным, в основном потому, что он был намного крупнее и сильнее и боялся причинить реальную боль, и лишь немного потому, что грубость применялась к тому, кто мог убить лишь одной мыслью.