От Лондона до Кале

После гораздо более успешного сна без алкоголя я собралась и уже готова к отъезду. Я завариваю чай и усаживаюсь за небольшой столик на улице, восхищаясь солнечно-чистыми небесами, и жду, пока появится Рози. Набухшие серые облака со вчерашнего дня исчезли, а вместо них я вижу расстилающийся ярко-голубой небосвод. Щебечущие птички и резвые бабочки словно пытаются уговорить меня остаться.

До сегодняшнего дня весна была унылой и грязной. Лондон, хитрое создание, расстарался аккурат к нашему отъезду. Вот-вот мы снимемся с этих знакомых берегов.

Вскоре Рози присоединяется ко мне, чтобы исполнить наш привычный утренний ритуал: я протягиваю ей чашку чая, а она мне – маффины с шоколадом. Она возбужденно тараторит, пока я постепенно просыпаюсь, напиваясь чаем, чтобы прийти в состояние общительности. Наша Рози – одна из тех раздражающих людей, которые живут по принципу «кто рано встает, тому бог подает».

– Откуда внезапно это великолепное солнце?

– Это незаконно, – соглашаюсь я, откусывая мягко-шоколадную восхитительность, чтобы сахар помог моему телу пробудиться.

Красивые цветы – всплески цвета в саду.

– Это ложная весна. Все снова станет серым, как только мы пересечем границу.

– Я знаю, – смеюсь я. – Родина пытается усыпить нашу бдительность, внушив ложное чувство безопасности.

– Просто возмутительно. – Она откусывает маффин.

– Меня ни на секундочку не обманешь! А где Макс?

– Охраняет территорию, – невозмутимо говорит она.

Я смеюсь над ее объяснениями.

– Бегает?

– Да, наверное. Никогда не пойму этого его желания так напрягаться с утра первым делом. – Она виновата смотрит на сладкую, пропитанную калориями выпечку в своей руке, а потом жмет плечами и продолжает есть.

– Надо ему как-то поддерживать форму. – Макс глянцевый и загорелый, не мужчина, а настоящая гора. Для нас, честно говоря, загадка, как ему удается держать вышеупомянутую форму на веганском, безуглеводном питании без сахара. Рози, разумеется, полная противоположность: она готовит старомодную душевную еду (углеводы с сахаром, специями и прочими милыми штучками[4]) и не бегает, если только за ней не погонится нечто ужасное.

Рози и Макс – мое любимое воплощение романтического тропа «противоположности притягиваются». Макс – безмятежный, борющийся за планету пацифист, а Рози – высокопродуктивный организатор, не всегда удачно вступающий в социальные взаимодействия. Они идеально дополняют друг друга, а также доказывают, что любовные романы – это руководство по тому, как жить, и годятся не только для того, чтобы приятно провести время.

– Мы, конечно, обсуждаем здоровое питание, диеты и тренировки, но могу ли я соблазнить тебя парой булочек с большим количеством джема и топлеными сливками?

– Можно попробовать. – Я смахиваю крошки от шоколадного маффина, который я только что проглотила. Рози говорит, что я как бездонная бочка, и она бы меня возненавидела, если бы не любила так сильно. Она аппетитная, а я прямая, как доска, – я знаю, какой бы предпочла быть, будь у меня выбор между этими вариантами, но Рози мне не верит.

– Никуда не уходи.

Через несколько минут она возвращается с тарелкой свежеиспеченных, еще теплых булочек.

– Обалдеть, ты во сколько проснулась?

– В четыре, – смущенно признается она. – Не могла спать. Важный день.

Бедняжка Рози. Любые перемены даются ей нелегко, и я знаю, что она терзается гораздо сильнее, чем показывает. До рассвета она выдраивала изнутри свой фургон, Поппи, а потом, наготовив на орду, вымывала все снаружи, как только достаточно рассвело. Когда она паникует, то убирается. Убирается, убирается, убирается и снова убирается. И печет. И снова повторяет весь цикл уборки, пока все остальные спят как убитые.

– Но все готово? – какая-то часть меня переживает, что Рози все отменит, решив, что уезжать слишком рискованно. Она сильно изменилась за прошлый год, но глубоко внутри она всегда будет бояться, что неизведанное – значит небезопасное.

Она потирает шею.

– Это будет настоящее приключение, я переживаю, но знаю, что у меня будешь ты и Макс, так что чего переживать? – ее голос дрожит, и я ободряюще улыбаюсь тому, как Рози храбрится. – Как закончим, я еще раз проверю Поппи, и тогда все будет готово к отправлению.

Я наклоняюсь к ней.

– Вот это настрой.

Пока мы болтаем, пара оставшихся путешественников заходят попрощаться.

– Останетесь на чай? – спрашивает Рози и удаляется в фургон, чтобы принести еще тарелок.

Лео, владелец «Роликов на дороге», крепко меня обнимает. Он собирается давать свои ретропрокаты в Корнуолле, чтобы поймать толпы туристов, которые съезжаются туда весной и летом.

– Я буду по тебе скучать, – говорю я, взъерошивая его волосы. Он один из любимых мною людей на маршруте, все из-за его не сходящей сияющей улыбки. Ему всего двадцать с чем-то, весь мир у его ног, и вся жизнь впереди. Почему не быть счастливым, когда ты на колесах, а день едва занялся?

– Будем на связи, да? – говорит он, своими крепкими объятиями выдавливая из меня весь воздух. – Я серьезно, хочу знать все про Францию и ваши невероятные приключения.

– Обязательно. Береги себя, ладно? Не гоняй по холмистым улицам и берегись слепых поворотов. Я хочу видеть все зубы в твоей улыбке, когда вернусь.

– Я постараюсь, – он усмехается, сверкнув своими белыми жемчужинами. – Но ничего не обещаю.

– Сорвиголова.

– Книжный червяк.

Я смеюсь.

– И горжусь этим!

– Я буду так скучать по вам обеим, – говорит он и обнимает Рози. Я вижу, что она пытается не быть деревянной, как солдатик, но Рози не слишком любит публичные проявления привязанности.

– Не забывай надевать шлем, который я тебе подарила. У него самая высокая прочность среди всех моделей. Я сама проверяла, – говорит Рози.

– Непременно, Рози, и не буду слушать никого, кто будет из-за этого звать меня слюнтяем. – Я еле держу себя в руках. Шлем, который Рози купила Лео, похож на тот, что надевали на «Апполоне-11», и я ума не приложу, как Рози может этого не замечать. Но вы же знаете Рози: для нее безопасность на первом месте.

– Слюнтяем? Но это же для безопасности, я не понимаю, – говорит Рози, ошеломленная отношением других к безопасности.

Он пожимает плечами.

– Зависть – плохое чувство. Не обижай травоядного, ладно? – просит он Рози за Макса, местного поглотителя растительности. Рози пытается изо всех сил поддерживать разговор, но в глазах у нее блестит смятение: должно быть, представляет, какое еще снаряжение ей надо было купить, чтобы обеспечить безопасность Лео.

Я придвигаюсь к ней и забрасываю руку ей на плечо. Мы обмениваемся взглядами, и я едва заметно киваю ей, что можно признаться в том, что мы знаем его секрет. Она шепчет:

– Ты тоже присматривай за Лулу!

Мы прикрываем рты, чтобы сдержать хихиканье, – как же мы порой похожи на детей!

Он приподнимает бровь.

– Так все уже знают?

– Да как же от нас скрыть, – шутливо журю его я. Но все мы знаем, что юная любовь на дороге хрупка. И совсем не помогает, что следят за каждым твоим шагом, а слухи расползаются сродни пожару. Лучше держать все в секрете, пока чувства не укрепятся. Я столько об этом знаю… Потому что постоянно сижу в первом ряду этого спектакля.

Лулу присоединяется к нам, она, как всегда, пахнет своими любимыми сиреневыми цветами. Она владелица «Лаванды Лулу», магазинчика, который продает натуральную, своего производства, продукцию для ванн, от мыла до шампуней и всего прочего. Душа у нее нараспашку, и она настоящая миролюбивая хиппи, словно возродившаяся из прошлого.

Я отклоняюсь, в последний раз наслаждаясь видом этих голубков, сердце пританцовывает от радости за них. Они оба – потрясающие люди, путешественники с большим сердцем, осторожно ступающие по нашей планете.