— Что случилось?

— Оживают старые кошмары. Может, яд действует сильнее, чем я думала? Неважно. Это надо просто перетерпеть.

— Или нет, — возразил Джон. — Страх отравляет. Толкает на необдуманные поступки, делает из людей животных, действующих на одних лишь инстинктах.

— Но инстинкт самосохранения естественен. Осторожность никому не повредила.

— Она подчиняет. И затмевает разум.

Сара покачала головой.

— Все чего-то боятся.

— И лишь немногие учатся смотреть страху в лицо. Что, по твоему мнению, случится в наихудшем варианте развития событий?

Она задумалась. Джон рассеянно перебирал её волосы.

— Ну… Я сойду с ума.

— Нет. Это будет означать, что ты уже сошла с ума. И, как видишь, за время твоего умопомрачения не произошло чего-то ужасного. Только лишь интересные разговоры и приятные прогулки.

Свет снова моргнул, на секунду вырывая из тьмы изуродованное лицо Джона Доу. Сара не сдвинулась с места. А вот Джон вздрогнул и попытался отстраниться — но куда там. Она держала его крепко.

— Нет! Не бросай меня тут одну. Сам говорил, что бояться не нужно.

— Дело не в страхе.

— Тогда, может, в доверии?

Видимо, он с ней согласился. Потому что в следующий раз, когда свет моргнул и сменился на аварийный красный, Джон не отошёл и не отвернулся. Позволил рассмотреть себя, хотя было очевидно, что это приносит ему сильный дискомфорт.

Сара положила руку на его щеку и легко, почти невесомо поцеловала в уголок губ. Без какого-либо намёка или подтекста. Между прочим, тоже совершенно бескорыстно.

— А теперь выведи меня, пожалуйста, из этого места, — вздохнула она. — У нас вообще-то назначена очередная беседа.

Джон кивнул в ответ, всё ещё немного растерянный. Но всего пять секунд спустя положил ладонь меж её лопаток, чтобы провести вдоль коридора, и, когда они остановились у двери, он украдкой коснулся своих губ. Сара тут же отвернулась — она не должна была этого видеть.

Они вышли в комнату отдыха, полную солнечного света, пациентов и персонала. Место, в котором они всегда беседовали, оставалось свободным; никто не смел туда сунуться.

Последние пару недель Сара проводила здесь бессовестно много времени. Вопросов по поводу произошедшего с пациентами и охранником, как ни странно, она не задавала; просто что-то щёлкнуло в голове. Осознание, что она должна сидеть рядом с Джоном, с Человеком в маске. И понимание, что её жизнь кардинально изменилась.

Он любил слушать, но рассказывал о чём-то неохотно. Удивительно, будто рассказы Сары о школе и родителях, колледже и общежитии были интереснее той мистической ауры, окружавшей его. Сара не возражала. Ей нравилось, что её собственная история была кому-то любопытна.

Джон коснулся её локтя, провожая к их столу, и Сара лениво вернула ему взгляд. Он снова был в больничной одежде, лицо — гладкое и красивое.

— Это глупо, — вздохнула Сара, когда они сели напротив друг друга. — То, что ты всё ещё торчишь в психушке. Разве теперь в этом есть необходимость?

— Ты проводишь здесь много времени.

— Это поправимо, — тихо заметила она.

Джон Доу довольно улыбнулся. Наверное, ожидал, когда она первая заговорит на эту тему, но сам ни к чему принуждать не хотел.

— Приходи завтра к северному выезду из Сентфора. В десять часов вечера. Я кое-что тебе покажу.

— Пожалуйста, пусть это будет что-то воодушевляющее, — без энтузиазма проворчала Сара, чем заслужила недовольный взгляд. И всё равно продолжила: — А то каждая твоя идея чревата неприятностями для меня или кого-нибудь ещё.

Он улыбнулся, но глаза остались серьёзными.

— Тебе не пора снова прятаться от мистера Хилла?

Сара побледнела и тут же умчалась прочь.

***

Ночью дорога, окружённая лесом, привлекательной не казалась. Она отталкивала и в светлое время суток, но ночью — особенно. Сара поёжилась, сильнее кутаясь в джинсовую куртку, хотя холодно не было.

Джон Доу говорил смотреть страху в лицо, и по какой-то странной, иррациональной причине она доверяла ему. Боялась — но всё равно упрямо шла вперёд, хотя наткнуться на недоброжелателей в пятницу вечером было проще простого. Тёмное место, тихий город. Если её порежут на кусочки и прикопают в лесу, об этом вспомнят только в понедельник, потому что некому будет отчитываться за всю ту бумажную ерунду.

Мелькнула тень за деревом, почти не освещённая луной, но Сара сразу же поняла, кому та принадлежит. Не всматриваясь и не задумываясь ни на минуту — просто доверилась чутью.

Она сделала шаг вперёд и коротко вздохнула, рассматривая Джона Доу. Он был без маски, даже не проделал ту загадочную штуку, которая возвращает его лицу былую красоту, и Сара улыбнулась в ответ на этот жест. Было в этом что-то интимное. Что-то, что касалось только их двоих.

Джон протянул ей руку, и Сара тут же послушно вложила в неё свою ладонь. Он повёл её через лес по известной только ему дороге, потому что никакой тропинки под ногами и в помине не было, и ступал изящно, аккуратно, будто проделывал это сотни раз — впрочем, скорее всего так и было. Сара то и дело спотыкалась, раздражённо сдувая со лба лезущую в глаза прядь.

— Почему меня не покидает ощущение, будто то, что я увижу, подходит к категории «уберите от экрана детей и впечатлительных»?

Её новоявленный Вергилий ничего не ответил, только бросил на неё насмешливый взгляд и покачал головой. И поймал, всё ещё не говоря ни слова, когда Сара в очередной раз зацепилась за корень дерева и чуть не пропахала землю носом.

— Ну сколько… — начала злиться она, но Джон вдруг перебил её:

— Пришли.

Сара огляделась. Небольшая поляна, посередине — дуб средних размеров, хотя лес сосновый. Подошла ближе, но потом вдруг остановилась и подозрительно принюхалась.

Запах — странный, неуместный для леса. Приторно-сладкий, но знакомый аж до головной боли. Сара опустила взгляд: под ногами росли сотни фиолетовых цветов.

— Чёрный морозник, — подтвердил страшную догадку Джон Доу. — Не трогай руками и всё будет хорошо.

На всякий случай он сжал её плечо, готовый поддержать в любой момент. Сара судорожно сглотнула. Неужели она стоит посреди огромной наркофермы? Но потом лунный свет выхватил из тени несколько глубоких ям, расположенных близко друг от друга, и Сара подошла ближе.

Она много чего боялась. Больших пауков. Замкнутых пространств. Людей, берущих в кинопрокате порно-кассеты с категорией «беременные». Но вид изуродованных человечков, лежащих в земле безмятежно и расслабленно, вызвал у неё слишком большой приток эмоций. Голова закружилась, потому что в нос снова ударил тошнотворно-сладкий запах, а лица, тела мелькали перед глазами, как разноцветные карточки.

— Кто это? — глухо спросила она, когда нависшая тишина стала действительно пугающей.

— Мои чудики, — ответил Джон со странной нежностью в голосе. — Они не мертвы, всего лишь спят — ещё один эффект цветов. Наше время пробуждения — зима, но я немного поторопился. Не терпелось встретиться с тобой.

— Поторопился? — эхом переспросила Сара, не в силах оторвать взгляд от одного из чудиков. Его образ почему-то был ей отдалённо знаком. — Ты так же спал?

— Да.

— И давно вы… спите?

— Уже несколько сотен лет.

Сара поджала губы, и, как и всегда в напряжённых ситуациях, выдавила из себя дурацкую шутку:

— Я бы не дала тебе и восьмидесяти. Хороший увлажняющий крем? — Джон хмыкнул, но ничего не ответил. Сара ткнула пальцем в одно из маленьких тел. — Это лицо кажется знакомым.

Джон обошёл её со спины и сжал плечи.

— Наш с тобой общий секрет.

На осознание потребовалась лишь жалкая минута. К горлу подступила тошнота, и Сара прикрыла рот рукой. Это тот охранник; вот, значит, каким образом Джон наказал его.

Ей бы бежать без оглядки, но Сара не могла двинуться с места. Это она с ним сделала. По незнанию, конечно, но ведь это не освобождает от ответственности. Она склонила голову набок, провела языком по губе — там, где совсем недавно зажила трещина от пощёчины. С другой стороны, почему она переживает за него? Разве не этот тип травил её? Не он планировал воспользоваться ею?