— Он это заслужил, — заключила Сара совершенно искренне. И тут же почувствовала прикосновение губ к затылку.

— Верно.

— Как именно ты изменил его внешность?

— С помощью маски, сделанной специально для него. И цветов.

Сара закусила губу.

— Для меня ты тоже сделаешь маску?

— Не говори ерунды, — почему-то рассердился Джон Доу. — Ты такого не заслуживаешь.

«Заслуживаю», — подумала Сара. — «Заслуживаю больше, чем кто-либо из этих людей. Потому что знаю о том, что и с кем ты делал. Потому что могла остановить это. Могла кому-то рассказать. Как-то помешать. Могла пошевелить хотя бы пальцем. Ужаснуться, упрекнуть тебя в бесчеловечности, в том, насколько кошмарны твои эксперименты. Могла бы заставить себя испытать стыд или отвращение. Но я не стала. Бездействие — худший из грехов».

Джон терпеливо ждал, пока Сара каталась на каруселях самобичевания. Теперь всё складывалась: слова Бобби о цирке уродов, вся эта странная тема с масками. Забавный пазл получился. Такой же забавный, как телепередачи о маньяках-убийцах.

— Любопытное у тебя хобби, — в конце концов сказала Сара.

— Я расскажу тебе…

— Нет. Не сегодня. Прошу тебя, ещё один сюрприз, секрет или открытие я не выдержу. — Она отстранилась и дошла до места, где не росли цветы. — Мне нужно домой. Выпить ромашковый чай и посмотреть идиотский ромком, или я действительно сойду с ума. Провожать не надо.

Сара развернулась и пошла по лесу, не особенно переживая, заблудится или нет. Он не настолько огромный, чтобы можно было идти по прямой часами, так что плевать.

Может, эмоциональная усталость подтолкнула её, но она действительно быстро вышла к дороге, даже почти не падала по пути. Полная луна глумливо освещала всё вокруг, как бы намекая, что грязные секреты Сары не остались незамеченными; она поборола желание показать небу средний палец.

Захваченная собственными мыслями Сара не сразу услышала свист и пьяные крики. Но потом свернула обратно в лес, тщетно понадеявшись спрятаться среди стволов и веток.

========== Глава 5. Старый дом. ==========

Комментарий к Глава 5. Старый дом.

Будьте осторожны при использовании острых, колющих и режущих предметов.

Парней было всего трое, но Сара не справилась бы и с одним — куда ей там, она мелкая и тощая, к тому же спала последний раз восемнадцать часов назад. Но адреналин и злость своё дело знали: Сара сложила руки на груди и оценила обстановку. Смиренно и испуганно она им не дастся.

— Будешь послушной? — спросил один из них, пережевывая жвачку. Сара отрицательно покачала головой, и он сплюнул на землю. — Жалко, я хотел быть нежным.

За спиной хрустнули ветки, и она усмехнулась. Она была не одна — любопытное чувство. Приятное, но ещё малознакомое. Необычное. Новое.

Тот самый разговорчивый парень, видимо, тоже услышал шаги Джона. Осмотрел его, а потом поднял брови и присвистнул.

— Жесть, ну и урод! Тебе только по лесу и шататься…

Ощущение, пробежавшее по позвоночнику, было нехорошим. Тёмным и злым, но дарившим странную уверенность и лёгкость. Может, Джон проделывал какие-то фокусы с её сознанием. Может, дело было в не вышедшем из крови наркотике. А может, её организм на адреналине выдавал что-то грандиозное — такое случается. Человеческое тело полно загадок, а мозг — и вовсе тёмный ящик секретов… Она — доктор, и она хорошо знала о таких вещах.

Сара крепче сжала шею этого чересчур разговорчивого ублюдка.

Она была на удивление спокойна и сосредоточена. Даже успела отметить, что вся извалялась в земле, и почувствовать, как саднят царапины на лице — парень боролся за лишний глоток воздуха всеми силами.

Это было пьянящее удовольствие — держать в руках чью—то жизнь. Нажать сильнее или ослабить хватку. Зловеще улыбнуться, глядя, как меняется выражение лица жертвы. Любая власть развращает — это она тоже хорошо знала. В детской Библии когда—то была упомянута фраза «вкус запретного плода», но она и близко не стояла с теми ощущениями, настолько пресной и глупой казалась в этот момент. Сара сама была этим плодом, и в её венах текла эта жгучая, ни с чем не сравнимая сладость…

Она убрала руки, и парень тут же глубоко вдохнул и закашлялся. Зарылся лицом в землю, захлёбываясь вновь поступающим в лёгкие кислородом, и беспомощно барахтался, приходя в себя.

Сара отошла в сторону — её колотило, как в лихорадке, сердце билось где-то в животе. В своём странном возбуждённом состоянии она чесала руки, не зная, куда ей деться, и топталась на месте.

Джон Доу развернул её к себе и прижал к груди. Сару трясло в его руках, пока он успокаивающе поглаживал её по спине. Кипящая кровь ударила в голову, адреналин требовал какого-то выхода.

И нашёл его.

Сара пьяно поцеловала потрескавшиеся губы, обхватила лицо Джона, ощущая каждый бугорок, каждый рубец его изуродованной кожи. И Джон, удерживая её затылок, ответил ей с тем же напором. Снимал с неё одежду, пока она кусала его шею, желая то ли быть ближе, то ли причинить боль — Сара и сама не знала. Опустился на землю и потянул её за собой — так, что она смогла оседлать его бёдра и руководить. Так, как нужно было ей самой.

Сара хотела что-то ему сказать, но слова застревали в горле, а с языка срывались только стоны и всхлипы.

Его руки обхватили её задницу, а кольца на длинных пальцах наверняка оставляли следы на ягодицах. Сара резко вздохнула и улыбнулась ему в губы.

Голова снова закружилась, лес вокруг них поплыл. Сара только успела рассеянно отметить, что теперь на поляне они были одни. Джон положил ладонь ей на лопатки, заставив её выгнуться ему на встречу — своего рода подношение, — и лизнул её обнажённую грудь.

Она крепко зажмурилась, а перед глазами зажглись разноцветные круги. Раньше Сара никогда так быстро не возбуждалась, но этой ночью её организм действовал по-особенному.

Она сжала плечи Джона, позволяя ему касаться себя так, как он того хотел. Прикусить зубами кожу под грудью, скользнуть пальцами по животу и ниже, растирая влагу по клитору и бёдрам. Откровенно говоря, пальцы скульптора, своего рода художника ощущались так, будто Сара — не доведённый до конца шедевр искусства. Они растирали и мяли, гладили и трогали, так много трогали, что Сара с ума сходила от прикосновений — когда последний раз к ней так часто прикасались?

Он знал, что делал. Подводил её к краю и останавливался, слушая, как она захлёбывается в попытках что-то сказать, попросить о большем. Ухмылялся ей в шею, и потом снова с точностью до дюйма угадывал, где ещё она хочет чувствовать его руки.

Сара попыталась снять с него одежду, но кисти дрожали, только раззадоривая Джона. Он перевернул её на спину — длинные волосы щекотно тронули и без того разгорячённую кожу. Устроился между её бёдер и вошёл в неё, медленно заполняя до отказа.

Сара сжалась на его члене, всхлипнула, прислонившись мокрым от пота лбом к его плечу. Было не то чтобы больно, но ещё немного — и стало бы слишком.

Джон мокро поцеловал её в ключицу и стал двигаться. Сначала неторопливо, а потом в особенном, идеальном темпе. Сара сжала ноги на его пояснице, выгибаясь навстречу. Откинула голову назад, подставляя шею в доверительном жесте, и застонала.

Он брал её грубо, но чувственно. Крепко держал её бёдра, вколачиваясь вновь и вновь, пока Сара не прикусила ладонь, задыхаясь от накатившего волнами облегчения. Ещё и больно ударилась затылком, но не обратила внимания: центр её вселенной в тот момент находился в совершенно другом месте.

Джон кончил вслед за ней, зарывшись лицом в маленьком уголке между её плечом и основанием шеи. Его руки рассеянно поглаживали её волосы, а тёплое дыхание щекотало кожу.

***

Не было никаких дурацких разговоров «до», «во время» и «после». Джон помог ей одеться и даже великодушно попытался достать сосновые иглы из её взлохмаченных волос, но Сара только лениво отмахнулась.

Она не знала, что хотела ему сказать. Её разум слишком устал, тело после нервного напряжения камнем тянулось вниз. Ночные физические упражнения тоже не улучшили ситуацию. По правде говоря, ночёвка в лесу вдруг показалась хорошей идеей, но Джон взял её за руку и увёл прочь коротким путём.