Стая топталась около дома, не отходя от него далеко, но видимо забраться в него не могла и впустую нарезала по ближайшей округе хаотичные круги. Крался по деревне я долго. Помимо отметок изменённых и людей я почти автоматически отмечал и небольших животных. В домах и сараях периодически проскакивали кошки и, наверное, мыши или крысы, а в земле постоянно присутствовали какие-то землеройки.

Подобраться незамеченным мне удалось метров на двести. Двигался я по дворам переходя из двора во двор по огородам. Наконец я добрался до той точки, которую для себя наметил и увидел всю стаю. Лидером оказалась приблизительно двухметровая тварь в которой человеческого не осталось ни капли. Накачанные перевитые жгутами мышц ноги были безволосы, а кожа на них груба. Это было видно даже издали.

Лысый череп с явно изменёнными челюстями и торчащими из деформированной пасти клыками. Зубами этот назвать было нельзя. Глаза маленькие, уши, изломанные как у борца, шея раза в три толще человеческой. Плечи широкие, руки в предплечьях толщиной с бедро обычного человека. Кисти рук мощные и заканчиваются толстыми пальцами с огромными ороговевшими когтями. На ступнях ног такие же когти, а сми ступни размера пятидесятого. Всё это я уже рассматривал, подойдя чуть ближе.

Рядом с этим существом болтался такой же бегун, но чуть больше изменённый, чем первый. Описания его в путеводителе не было, и я подумал, что это какая-то переходная форма бегуна. Кроме них в стае присутствовали пять низших изменённых называемых пустышами. Вот они, несомненно, раньше были людьми.

Собственно говоря, тянуть кота за первичные половые признаки не было никакого смысла и я, переведя автомат на двух патронную очередь прицелился в лидера. Он стоял ко мне очень удобно — спиной и я прекрасно видел его затылок и небольшой бугорок чуть ниже него. Это было то самое место при попадании, в которое из изменённого как будто вынимали все кости. Я проверял это на низших изменённых и было именно так, но именно изменённые сразу не умирают. Двигаться не могут, звуков не издают, но смерть к ним приходит не сразу. Так произошло и сейчас.

Лидер рухнул как подкошенный, а его стая заметалась по двору и палисаднику перед домом. Бегун выделялся в этом метании и подловить его с моими навыками стрельбы можно было и не пытаться, а вот низшие чуть подёргавшись замерли кто где и я, выцепив крайнего закатал ему двойку в голову. Зря, кстати говоря. Одиночного выстрела хватило бы за глаза, а от двух пуль голова низшего лопнула как арбуз.

Наверное, это результат зависел ещё и от оружия. Этот автомат мне нравился. Отдачи присущей обычным «калашам» у него почти не было, а короткие очереди укладывались практически в одну точку. Что это за автомат Калашникова я так и не выяснил, но то, что это «калаш» понял почти сразу и всё время ходил именно с ним. К тому же патроны к этому автомату были девятимиллиметровыми СП-5 и СП-6 как от «Винтореза». Так что их бронепробиваемость была выше всяческих похвал.

Бегун обнаружил меня после четвёртого заваленного мной пустыша и тут же рванул ко мне, но в этот раз я не суетился. Подпустив изменённого метров на тридцать, я двойкой в грудь остановил его, а второй двойкой в голову вышиб ему мозги. Прибрать последнего пустыша было делом техники — подойдя поближе я привычно оттолкнул его сердце.

Подобным образом я тренировался постоянно, но пока в основном только на низших изменённых. До автоматизма я этот процесс пока не довёл и мне необходима была концентрация сил. Вот только теперь я заметил одну особенность, на которую раньше не обращал внимания. Раньше мне казалось, что я мысленно отталкивал препятствие, а сейчас я как будто нанёс виртуальный удар в область сердца и произошло именно то, что происходит при сильном ударе тупым предметом в область грудной клетки. То есть разрыв сосудов и как следствие этого воздействия последующая остановка сердца и смерть изменённого. И это действие далось мне значительно легче чем представление необходимого органа и последующее воздействие на него. Получается, что можно бить не только по сердцу, но и, к примеру по печени или в горло. На высших изменённых это вряд ли подействует достаточно эффективно, а вот любому человеку хватит с горкой. Вернусь домой надо будет потренироваться сразу на нескольких не переродившихся людях или только переродившихся изменённых.

Бегун принёс мне один споран, лидер три спорана и одну горошину. Живём! Понятно теперь почему таких изменённых называют лотерейщиками. Горошина — это хорошо. Сегодня обязательно употреблю её в дело, но мне непонятно что делать с затаившимися на чердаке людьми. Они сидели как мышь под веником и своего присутствия не выдавали.

Кстати говоря, теперь мне стало понятно почему люди выбрали именно этот дом. Сам дом был небольшим, но кирпичным, с металлической дверью и железными решётками на окнах, а сами окна изнутри были завалены всем чем только можно. Видимо, чтобы сидевших в доме людей не видели изменённые.

Я всё ещё пребывал в раздумьях потихоньку склоняясь к мысли что надо их оставить и двигаться дальше, как один из людей спустился на первый этаж и подошёл к окну. Я не видел человека глазами, но его перемещение прекрасно фиксировал своим радаром. Человек видимо разглядывал меня через неплотно прикрытые занавески и в конце концов мне это надоело.

— Долго мы так будем глАзки друг другу строить? Либо скажи что-нибудь, либо я пошёл. Тварей я перебил, можете выходить.

— Я не могу. Мой друг сильно ранен и у нас кончился живец. — ответила мне молодая женщина или совсем юная девушка, а голос её был очень тихим и почти безжизненным, и я всё же решился им помочь.

— Ну так открой дверь. Живец я вам дам. Может и приятелю чем смогу помочь. — дверь девушка открыла почти сразу. Чуть повозилась с замком и засовом и отворила чуть скрипнувшую створку. Я уже стоял у двери и протягивал ей фляжку с живцом. Это оказалась действительно совсем молоденькая девушка, даже больше девочка, но измождена она была настолько что едва стояла на ногах. Увидев протянутую ей флягу, она вцепилась в неё как утопающий хватается за соломинку. Пока девушка пила я успел её рассмотреть.

Рост где-то метр семьдесят, худенькая, но жилистая — ни грамма лишнего жира. Золотисто-русые волосы когда-то были пострижены под мальчика, но уже прилично отросли. Редкий цвет волос, кстати говоря. Обычно девчонки красятся под блондинистых болонок, забывая свой естественный цвет волос. Черты лица правильные. Не писанная красавица, но шарм у девочки присутствует несмотря на её измождённый вид. Одета в тёмно-зелёную армейскую футболку, потёртую дешёвую страйкбойльную разгрузку поверх неё, тактические штаны с множеством карманов и высокие ботинки. Вся одежда не новая и хорошо пригнана по фигуре.

Выхлебав где-то с половину фляжки, девушка качнула ею и спросила.

— Я возьму?

— Бери. — разрешил я. Не говорить же девчонке что живец у меня не последний. Сама сейчас увидит. Две литровые фляги у меня в ранце лежали. В одной был наведённый живец на элитном ликёре, в другую был залит уксус. Отдельно лежала сода и ещё поллитровка такого же ликёра. Это для настоя гороха, а горошину я только что добыл. Сейчас заодно и разведу. Месяц уже настой не принимал.

Пока мой организм таким образом трындел мозгами я, не торопясь шёл за бредущей впереди меня девушкой. Шла она действительно с огромным трудом, а по лестнице поднималась с двумя остановками. Я же в то же время как неполовозрелая малолетка прикипел взглядом к тоненькой талии и просто потрясшей моё воображение пятой точке. Вот ничего не могу с собой поделать — нравится она мне и всё тут. Спермотоксикоз так никуда и не делся, сволочь.

Наверху всё было очень хреново. Здесь под самой крышей была ещё одна комната, но из мебели присутствовал только небольшой столик, керосиновая лампа и пара замызганных матрасов. Из оружия автомат Калашникова и двухстволка с обрезанными стволами и укороченным прикладом. Оба ствола лежали рядом с матрасом.