- Я скучал по тебе, сынок, – одними губами прошептал он и уткнулся носом в висок сына. Молочный тонкий запах беспомощного существа буквально топил в нежности, из-за него хотелось обнимать ребенка день и ночь. Он как будто придавал сил, несмотря на усталость и недосып.

Ольга Николаевна осторожно шагнула в гостиную с подносом в руках и застыла в дверях, не решаясь нарушать единство отца и сына. От одной этой картины сердце защемило. Женька, глупая девчонка, нельзя же так рубить с плеча и разлучать две родные души, что же такого натворил твой муж, что ты запретила ему видеться с Юркой?

Услышав шаги, Витя поднял голову и проследил за тем, как женщина поставила чай на журнальный столик, протянула одну чашку Пчёле, а со второй уселась в близ стоящее кресло.

- Женька допоздна? – решился спросить он.

- Она сегодня на ночном дежурстве. Поэтому можешь не бежать с опаской, а побыть спокойно с сыном.

- Спасибо, теть Оль.

Та лишь отмахнулась.

- Не знаю, что у вас там такого страшного произошло, но ведь нельзя же так, ребята! Ну что ж вы творите, подумали бы о ребенке…

- Я думаю… Но она пошла на принцип и… сами видите.

- Тревожно мне что-то, Вить, – Ольга Николаевна покрутила в руках чашку и сделала небольшой глоток, – Женька сама не своя какая-то. Раздражительная по любому поводу, потерянная вся. Как бы я не пыталась с ней поговорить и вразумить, она как глухая…

- Её можно понять. Она злится на меня, и это заслуженно. Про развод-то… ничего не говорила?

- Нет, – покачала головой женщина, – что ты… Я вот что думаю, Витюш, все в жизни поправимо… Может, ей нужно еще немного времени… А ты подумай, как можно исправить данное положение. Скоро новый год, нужно примириться, постараться все обиды и размолвки оставить в прошлом. Я, конечно, еще раз поговорю с ней, но ты подумай…

Юрка завозился и перевернулся на другой бочок, подмяв под себя игрушку. Пчёлкин подоткнул ему одеяльце и погладил по спинке. Вопрос, крутившийся все это время в голове, он никак не решался озвучить.

- Теть Оль… – он повернулся к женщине, и та уловила в его глазах ужасную, пожирающую изнутри тоску, – я мог бы остаться сегодня у вас? Раз Женька будет только утром. Встану рано и поеду…

Ольга Николаевна поджала губы и сдержанного закивала.

- Конечно, я все понимаю. Подожди, сейчас постелю тебе…

- Да не надо, я так.

Ночь быстро опустилась на заснеженную Москву. Филатова принесла зятю подушку из жениной комнаты, пожелала спокойной ночи и погасила свет. Пчёла удобно подмял под голову подушку и притянул под бок сопящего Юрку, закутал его в одеяльце и защитным жестом накрыл сверху своей рукой. Самому спать не хотелось. Он смотрел за окно, где медленно кружился снег, падая на ограждение балкона, укрывая шапочкой серые деревья. Свет фонаря причудливыми бликами падал на пол. Было тихо и спокойно.

Вите вспомнился тот день, когда он вместе с Космосом спасал честь Жени от того недоумка-одноклассника.

– Какого хрена ты его в квартиру притащила?! – Да пришёл просто попить чаю… – А, это у вас называется «попить чаю»? – Витя вспыхнул ещё сильнее. – Твою мать, Филатова, где твои мозги? Вслед за этим петухом убежали? – Да не ори ты! – огрызнулась Женька. – Откуда я знала, что он… – А, действительно, откуда! Молодая девка зовёт к себе пацана в пустую квартиру. Чем ещё можно тут заняться? В шахматы поиграть?

Пчёлкин усмехнулся. Как хотелось ей тогда дать люлей, но больше всего хотелось обнять. Впервые тогда он испугался за Женю так, что сердце от злости и необъяснимого чувства готово было выскочить из груди. Кто бы ему сказал тогда, что спустя восемь лет эта дерзкая девчонка, умеющая с особым талантом находить приключения на пятую точку, будет его женой, и он будет лежать здесь, на ее стареньком диване и обнимать их сына – ни за что бы не поверил.

А он ведь правда ее любил. Осознание этого подкралось незаметно и настигло ровно тогда, когда у нее случилась истерика в доме Царёвых, в 89-м. Он резко чеканил каждое свое слово, разбивая все девичьи надежды и розовые очки на ее глазах. Он бил в самую сердцевину, а затем сам разрывался на кусочки от осознания того, что сделал. Наверное, тогда это было правильно.

– Ты точно ни о чем не жалеешь?

Покачав головой, она улыбнулась:

- Я жалею лишь о том, что мы так долго тянули.

И все равно им суждено было вновь быть вместе. Рядом с Женей Пчёлкин действительно стал другим, он четко понимал, что он должен делать, понимал, ради чего он живет. Когда появился Юрка, жизнь заиграла другими красками, и приходилось думать, как изменить их семейную жизнь в лучшую сторону, дать любимым то, чего им не хватало. И в погоне за этим Витя забыл, что наоборот украл у них то, в чем Женя и малыш нуждались больше всего. Разрушил, втоптал в грязную, суровую реальность. Так есть ли теперь такие слова, которые способны все это изменить?

Проснулся Пчёла от того, что что-то тяжелое довольно ощутимо ударило его по голове. Он резко распахнул глаза и подскочил на месте, осознав, что рядом уже нет Юрки, а напротив него возвышалась грозная Женя. Вид был несколько помятый, бледное лицо с темными синяками под глазами избороздил гнев, а глаза блестели каким-то нездоровым огнем.

- Ты какого хрена здесь забыл? – вторая тяжелая диванная подушка полетела в мужчину. – Убирайся отсюда!

Девушка со всей силой замахнулась на Витю, и ее кулак угодил в его твердую грудь. Вторая попытка не увенчалась успехом, потому что Пчёлкин перехватил ее за запястье и рванул на себя.

- Успокойся!

- Я сказала тебе – не приближайся к моему сыну! – зарычала Женя, и тут в нос Пчёлы ударил довольно знакомый запах коньяка, он отпрянул от девушки, недобро прищурившись.

- Да ты пьяная!

- Немедленно отпусти меня! – сорвалась на крик Пчёлкина, брыкаясь в его крепких руках. – И пошел вон из моего дома!

- Угомонись!

- Что здесь происходит?! – дверь из спальни распахнулась, и в зал выбежала Ольга Николаевна, пытаясь наспех завязать пояс на халате.

- Что происходит? – напустилась на нее Женя. – Это я тебя спрашиваю, почему он оказался у нас в квартире? Я говорила, чтобы он не смел приближаться к ребенку!

- Это мой сын тоже, – зло процедил сквозь зубы Пчёлкин и встряхнул жену за плечи. – Прекрати орать!

- Пошел ты к черту, – голос девушки насквозь сочился ядом. Она сумела вырвать одну руку и в следующую минуту залепила Вите звонкую пощечину. – Ненавижу!

Щека тут же запылала огнем, который разлился по коже алой краской. Буйство эмоций вспыхнуло меж рёбер, и Пчёла, не считаясь с Жениным шипением, одним рывком перекинул брыкающуюся девушку себе на плечо и, промчав мимо шокированной Ольги Николаевны, залетел в ванную.

- Убирайся! – Женя умирала от головной боли, которая только усиливалась от гнева, но продолжала колотить мужа по спине.

Пчёлкин опустил ее в ванну и, несмотря на то, что девушка была в одежде, на полную мощность включил душ. Сильные струи воды ударили по Жене, и она, схватившись за виски, уронила голову на колени и расплакалась.

- Ненавижу! – прорывалось сквозь всхлипы. – Ненавижу тебя!

- Слышал, – рыкнул Витя.

Дверь распахнулась, и в проеме показалось испуганное лицо старшей Филатовой.

- Господи, Витя, что происходит?!

Мужчина тактично отстранил женщину за пределы ванной комнаты.

- Не переживайте, теть Оль, идите к внуку, мы сейчас… – и хлопнул дверью, предусмотрительно закрыв ее на щеколду.

Женя в этот момент попыталась выскочить из ванны, но Витя одним резким движением усадил ее обратно под душ. Она пыталась вырваться, кричала, но муж упорно удерживал ее под струями воды, чтобы девушка, наконец, пришла в себя и прекратила истерику.

- Пусти меня! Гад!

- Как только ты прекратишь истерику!

- Пошёл ты!

Ткань атласной рубашки хрустнула, грозясь расползтись по швам. Витя держал крепко, напрасно пытаясь успокоить не на шутку рассвирепевшую жену. Такой сломанной и истеричной он не видел Женю никогда. Приходилось крепко сжимать ее нежные запястья, на которых можно было увидеть, как пульсирует кровь, колотясь о стенки вен. Она продолжала кричать на него со всей своей злостью. Мокрые каштановые волосы прыгали по плечам, в потемневших глазах плескался яд.