- Это имя, – старалась быть спокойнее Женька. – Греческое.

- А что не Марс? Или Юпитер? Кто его родители, звездочеты?

- Его отец – профессор астрофизики, членкор. Так что отнесись уважительно.

- К кому, отцу? Легко! А сынок, судя по всему этому, – Никита обвел масштабы зала рукой, – никак не заслуживает.

- Я не пойму, что с тобой? – не выдержала Женька, развернувшись к нему. – Если тебя что-то не устраивает – это твои проблемы. Тебя никто не просил тащиться за мной на свадьбу. Насколько я помню, ты вообще не хотел пересекаться ни с кем из моих близких.

- И позволить тебе одной идти сюда? – Никиту, казалось, нельзя было вывести из себя, но его глаза горели угрожающим огнем. Он тихо обхватил женькино запястье рукой и дернул ее на себя. – Не надо со мной так разговаривать, мой ангел. Побереги свои крылышки, они тебе еще пригодятся, когда будешь падать.

Женьке сделалось душно, хотелось вырваться отсюда, убежать на улицу, освежиться, но тамада уже начал свою программу. Торжество бурно текло, слышались подпитые веселые мужские голоса, радостный женский смех. Танец молодоженов заставил Женьку грустно улыбнуться, Ольгу Николаевну снова всплакнуть. Космос и Пчела чокались, о чем-то тихо спорили. Саша сидел спокойно, расслабленно откинувшись на стуле, попутно поглаживал руку Оли. Женька отметила какое-то безразличие в глазах друга, хоть на его губах была улыбка.

- Саш, – тихо позвала возлюбленного Сурикова, заставив его посмотреть в сторону Женьки, – мне кажется, с Женей что-то не так, она какая-то грустная, что за парень рядом с ней?

- Они живут вместе, – пожал плечами Белый, смерив Никиту изучающим взглядом, – Фил по крайней мере сказал так. Может, поцапались. Зная нашу Жеку, я даже не удивлюсь. Искра еще та.

Оля вздохнула.

- Может, с ней стоит поговорить?

- Если хочешь, – улыбнулся ей Саша и поцеловал невесту, будто не поняв намек, что говорить нужно ему.

Банкет был в самом разгаре. Гости веселились, ели, пили, хмелели, танцевали, тамада объявлял конкурсы один за другим. Оля, сделав еще пару глотков шампанского, аккуратно подсела на место Ольги Николаевны, которая сейчас танцевала с дядей Тамары, и улыбнулась паре Филатовой и Никиты.

- Жень, не сходишь со мной за компанию? – заметив вопросительный взгляд, добавила: – Носик припудрить.

- Почему бы и нет? – Филатова обрадовалась эту предложению, как странник в пустыни, получивший глоток спасительной влаги. Она кивнула, и Оля, взяв ее за запястье, потянула за собой в уборную.

Оля толкнула дверь, пропуская подругу возлюбленного вперед, и остановилась около многочисленных зеркал, тянувшихся по одну сторону над раковинами. Оля положила сумочку на плиточный выступ, где покоились мыльницы, и достала из нее пудреницу.

- Ты как?

Женька оперлась спиной о раковину, сложила руки на груди.

- Нормально.

- Трудно живется вместе? – Оля делала вид, что припудривается, а сама украдкой глядела на Филатову.

- Нет. – Женька бросила на нее удивленный взгляд. – Почему?

Оля, которая сама недавно стала сожительствовать с Сашей, имела свое представление о совместном проживании. Учеба в консерватории кончилась, она с нетерпением ждала распределения, а пока старалась поддерживать ту атмосферу, которая должна царить в будущей семье. Загвостка была в том, что Саши почти никогда не было рядом. Он постоянно задерживался, и Оля знала, почему это может происходить. Она боялась, что все то, чем промышляет ее жених, может в любой момент плохо закончится.

- Моя подружка попробовала жить со своим парнем, – привела в пример не себя Сурикова. – Сущее бедствие. Они только и делали, что цапались. Она сказала, что не представляет, как это другим удается.

Женька понимала, что описывать правду своих отношений просто нельзя. Она так стремилась стать самостоятельной, доказать, что она сможет найти своего человека, построить с ним хорошие отношения. Но то, что она имела сейчас, полностью не оправдывало ее ожиданий.

- Искусство жить вместе требует усилий, – изрекла Филатова. – Надо уметь идти на уступки. Это как командная игра. Главное – не настраиваться, что все будет как прежде. Надо приспосабливаться.

- Да ты что? – Оля усмехнулась. – И кто, по-твоему, приспосабливается больше?

Женька поняла, что остается только врать. Красиво и уверенно.

- Думаю, мы оба поровну. Главное – что между нами никаких трений. Мы мыслим одинаково. Мы – как единое целое.

Оля кивнула головой.

- Круто. Повезло вам.

Разговор зашел в тупик. Оля так и не смогла вывести Женьку на откровенность. Все слова Филатовой полностью противоречили ее настроению, и Оля это понимала. Понимала она и то, что слишком мало знает Женьку, слишком сильно та оберегает личные границы. Вот если бы Саша или Витя могли бы разговорить ее, может, стало бы лучше?

Оля сама не понимала, зачем ей это, но потом осознала, если она сейчас не переключится на что-то, пусть даже на сближение с Филатовой, о которой все парни полюбовно, по-братски отзывались, то от всего происходящего просто сойдет с ума.

Когда девушки вышли из уборной, Женька непреодолимо захотела выйти на улицу – приоткрытая дверь заманчиво манила ее. Улыбнувшись Оле, Филатова ретировалась на крыльцо.

Ужасно хотелось закурить. Чуть поодаль плотным кольцом стояли братки, они гоготали, обсуждая что-то, и от их группки в небо поднимался плотный, сизый табачный дым.

- Не угостите даму сигаретой? – обратилась к одному из них Женька.

Один, бритоголовый, в черной атласной рубашке, простодушно улыбнулся и распахнул пачку. Женька благодарно кивнула и отошла в противоположный угол. Первая затяжка тут же слегка обожгла горло, и девушка почувствовала приятное головокружение.

- Ай-ай-ай, – послушался сзади нарочито осуждающий голос, – что ж вы, доктор, минздрав то так игнорируете?

Женька повернулась. Облокотившись на одну из колонн, держащих массивный навес над крыльцом, потягивал уже какую по счету бутылку коньяка Пчела. Его укладка уже потеряла первоначальный вид, непослушные пряди спадали на лоб, вздрагивая иногда от легких дуновений ветра. На нем уже не было строгого пиджака, только белая рубашка с закатанными руками. Он казался сейчас таким простым, как тогда, на ее выпускном.

Витя к этому времени уже здорово захмелел, поэтому Космос выволок его на улицу, чтобы тот освежился.

- Кос, дай прикурить, – попросил друга Пчелкин.

Космос, сам не особо трезвый, но не так сильно, как Пчела, перемялся с ноги на ногу и щелкнул зажигалкой перед витиным носом. Заметив Женьку, Холмогоров приблизился к ней.

- Ну как, Жек? Все в порядке?

Та кивнула, делая очередную затяжку.

- А что должно быть не в порядке? – решил уточнить Пчела. – Пойдем разберемся?

- Ой, уймись уже, недо-Бэтмен, -лениво отмахнулся Кос. Глядя, как Пчела с упоением заливает в себя большими глотками содержимое бутылки, он перехватил коньяк из рук Вити и передал его Женьке: – на, выпей, а то сидишь на этом вине своем.

- Э! Алло! – недовольно воскликнул Пчелкин.

- Хорош, передохни, а то ж нажрешься, – скривился Космос.

- Я вообще хотела шампанское.

- Не проблема, сейчас метнусь…

- Да погоди, – Женька перехватила Холмогорова за руку, – не надо. Коньяк вполне сносный, обойдусь.

Пригубив несколько глотков «Мартела», Женька наконец расслабилась и передала бутылек Космосу, как эстафетную палочку.

- А твой этот там… ну как его… – Кос пытался вспомнить имя Никиты, но потом осознал, что он даже его и не знал, – короче, вообще…

- Ты где существительные проебал, Кос? – поржал Пчела, забирая коньяк.

- Да пошел ты, – беззлобно отозвался Холмогоров. Женька искренне заулыбалась, ощутив прилив ностальгии. – Короче, суженный твой ряженный, вообще не скучает. Официантом подрабатывает.

- В смысле? – не поняла Женька.

- Собственнолично дамочкам шампанское открывает.

Женька устало вздохнула и отвернулась.