Примарх застонал и отступил на шаг, его веки затрепетали. Севатар прекрасно знал, что означают эти симптомы. Шенг беспомощно оглянулся.

Первый капитан вышел вперед:

— Всем покинуть помещение! Совет окончен.

— Члены Кироптеры должны остаться и попытаться разобрать видение повелителя Керза, — сказал Малитос Кульн.

— Вы все уйдете отсюда. Прямо сейчас! — отрезал Севатар. Видения Керза становились все ужаснее, и тот старался держать это в тайне от братства Повелителей Ночи, не отличающихся преданностью. — И ты, Шенг, тоже.

Советник примарха посуровел, услышав приказ.

В качестве дополнительного аргумента к словам первого капитана из ниш у двери выдвинулись огромные фигуры атраментаров Первого когтя, могучих воинов в терминаторской броне. Их было всего двое, но и этого оказалось достаточно. Двери распахнулись, и капитаны легиона, громко ругаясь друг с другом, покинули зал.

Керз держался на ногах, пока последний легионер не скрылся за дверью, после чего рухнул в кресло, стиснул один из подлокотников и зашатался из стороны в сторону. Поднять голову он не мог. Севатар осторожно подошел и остановился у трона.

— Повелитель…

— Уходи, Сев, — слабо ответил Керз.

— Я позову апотекариев.

— Нет.

— Но повелитель…

Сквозь завесу черных волос яростно блеснул черный глаз.

— Убирайся! — рыкнул Ночной Призрак.

Севатар замешкался на мгновение, но подчинился, не кланяясь и не салютуя. Атраментары вышли вслед за командиром.

Оставшись в одиночестве, Конрад Керз позволил себе потерять сознание.

В течение часа, казавшегося вечностью, его терзали мучительные судороги. Он очнулся в пустом зале. Голова кружилась, а в сердце поселилась злая тоска. Будущее с болезненной ясностью бурлило под тонкой пеленой настоящего. Скоро оно вернется.

Уже не в первый раз он растворился в тенях и прокрался в свои личные покои, прячась ото всех. И там видения снова пришли к примарху.

Мир, полный черного песка, пылал. Армии братьев, охваченные убийственной ненавистью, обрушились друг на друга. Мощь самого смертоносного оружия, созданного человеком, обратилась против друзей и союзников.

Одно мрачное и жуткое видение сменялось другим. Феррус Манус гибнет. Угрюмая природа Пертурабо ведет его к краю пропасти. Ангрон в ярости нападает на своих. Мелкие предательства, пустяковые споры, незначительные обиды, уязвленная гордость — все это изгибалось, крошилось и летело в костер гордыни, который разгорался все сильнее, пока не превратился в пожар таких масштабов, каких Галактика не видела уже многие тысячелетия. Пламя охватило небеса и обратило в пепел все труды Императора. Керз в ужасе завыл, пришел в ярость от предательства, погубившего все, за что он сражался. Порядок и правосудие были отброшены в сторону. Взамен пришли хаос и беззаконие.

И в пламени и углях он увидел танцующую тень с когтями, покрытыми кровью, и лицом, искаженным от сумасшедшего гнева и извращенного удовольствия.

В крови, огне и безумии Конрад Керз увидел собственную судьбу.

Ночной Призрак пришел в себя и резко втянул воздух в легкие. Сама идея Крестового похода теперь, после всего увиденного, казалась ему смешной — и он расхохотался. Мысли лихорадочно проносились в голове. Он сжал пальцы так сильно, что на столешнице остались следы от ногтей.

— Я не стану… — просипел он, трясясь от смеха, с которым ничего не мог поделать, даже будучи охваченным ужасом. — Я не стану этим существом!

Его разум медленно и болезненно прояснялся. Приступ внезапного веселья отступил.

Керз устало поднялся на ноги. Возможно, проще сдвинуть гору с места. Он осмотрелся, не веря своим глазам. Все вокруг было разрушено, громадный стол для совещаний перевернут и сломан пополам, украшения на приборной панели, встроенной в стену, вырваны, а механизмы разбиты вдребезги. На стенах и обломках мебели виднелись длинные следы от острых ногтей. Ночной Призрак чувствовал исходящий отовсюду запах крови, а когда догадался посмотреть на свои руки, то обнаружил, что они по локоть покрыты липкой красной жижей. Часть крови принадлежала ему самому — он понял это по насыщенному запаху с пряным привкусом тайных генных технологий. Она скопилась на кончиках пальцев, там, где когда-то были ногти, теперь вырванные с корнем в приступе. Но только часть. Он осмотрелся еще раз, с особым вниманием всматриваясь в самые темные уголки комнаты. Из-под сорванной занавеси торчали чьи-то ноги. В противоположном углу лежала верхняя часть туловища этого же человека. Внутренности волочились из разорванного торса.

Негромкий звук заставил примарха развернуться со змеиной стремительностью.

Один из его сыновей стоял у открытой двери. Ночной Призрак в мгновение ока узнал его по запаху. В доспехах все легионеры пахли одинаково: маслом, притирочным порошком, озоном из охлаждающих решеток. Но, даже несмотря на герметичные прокладки, Керз все равно чувствовал человека внутри керамитовой скорлупы. Все они были отмечены его порченым геносеменем, но отличались друг от друга.

— Шенг, — произнес примарх.

Этот человек всегда пах уязвимостью, носил он броню или нет. Волевой подбородок и хищно изогнутый нос вводили в заблуждение. На самом деле в могучем, внушающем трепет теле жила нерешительная душа. Вторая его слабость была куда серьезнее: Шенг сильнее, чем кто-либо другой из капитанов, обожал своего господина.

Именно поэтому Керз его и выбрал. Человек, чье сердце наполнено любовью, никогда не предаст того, кого любит. Ночной Призрак приблизил к себе Шенга, чтобы пользоваться этой слабостью. Но, как ни забавно, испытывал к советнику ответную симпатию. Упрямый, узколобый, но абсолютно преданный Шенг был одним из немногих Повелителей Ночи, кого Керз не ненавидел.

Советник на мгновение замер, не понимая, то ли вытащить оружие, то ли заговорить. В этом был он весь. Осторожность постоянно приводила его на отвесную скалу неопределенности, а неуместная отвага призывала очертя голову прыгнуть вниз. И в конце концов он прыгнет, охваченный печалью. И это погубит его.

Шенг снял шлем. Запах слабости еще сильнее разнесся по комнате.

— Господин, — он облизнул пересохшие губы, глядя на разруху, устроенную примархом, — ваши видения становятся все страшнее.

Керз кивнул. Во рту у него скопилась слюна с привкусом крови.

— Да, сын мой. Когда-то они были просто картинками, всплывающими перед внутренним взором, и для понимания будущего я обращался к картам. Но теперь они почти неотличимы от реальности, и их ярость изливается через меня.

Ночной Призрак поднялся на ноги.

— Как я могу?..

— Избавь меня от своего сочувствия. Ничего ты не можешь сделать. Раз я был создан таким, то это произошло по воле Императора. Если вдруг увидишь, что следующее видение готово вот-вот захлестнуть мой разум, то позаботься, чтобы меня изолировали и никого не подпускали. Этот мой летописец был человеком с тусклой душой. В нем было слишком мало пламени для преступлений. И тем не менее он умер смертью грешника. Так нельзя.

— Слушаюсь, господин.

Примарх устало привалился к стене и уставился на окровавленные руки.

— Я виноват, — прошептал он, обращаясь сам к себе. — Смерть Фашманали была несправедлива.

Примарх дрожал от шока и стыда.

Шенг решился подойти на шаг ближе.

— А что пророчества, повелитель? Они все те же? — спросил советник тихим дрожащим голосом.

— Да. Братья сражаются друг с другом. Легион против легиона. Конец Великого крестового похода. Хорус возвысится. Империум падет.

— Повелитель, мы должны…

— Никому и ничего не рассказывать! — отрезал Керз. — И если ты расскажешь, то я узнаю. Предать мое доверие будет страшным преступлением, и наказание за это ждет соответствующее.

— Я никому не скажу. — Шенга одновременно потрясло и разозлило, что Керз в нем засомневался.

— Да, знаю, знаю, — отозвался Ночной Призрак. Силы почти покинули его. Нужно было поспать. — Я это предвидел. А теперь — уходи.