- А где сегодня сам Коул? – с интересом спросила, вставая с дивана.

- У него тренировочные занятия с молодыми альфами.

- Он ведёт тренировки?

- Да, два раза в неделю проводит их в нашей тренировочной арене.

- Мы можем пойти туда?

Как же ей не хотелось слышать отказ, на лице застыло выражение мольбы. Но Томас знал, что Оливии пока нельзя выходить за пределы Поселения. Поиски её, конечно, замедлились, и всё же не прекратились. Везде свои риски, а за пределами Пятого они увеличивались троекратно.

- Если Коул будет ругаться, то я скажу, что это ты меня упросила.

Оливия победно усмехнулась и перед тем, как скрыться на втором этаже, произнесла:

- Поверь, на меня он ругаться не будет.

Что-то ей подсказывало, что того багажа ошибок, которые он уже совершил, хватит ей на многие капризы. А этот казался несущественным. В её планах ещё было упросить его отправиться в Четвёртое. Нужно повидаться с родителями, с Джудит. Нужно поговорить с Питом, нужно что-то сделать с их браком. Нужно поступить по-взрослому, а не так, как велит сердце.

В спальне, которая раньше принадлежала ей, шкаф теперь заполнен новой одеждой. Джордж, портной, очень быстро сшил несколько платьев из велюра, бархата и лёна, и по специальному заказу, на который Оливия решилась в самый последний момент, сделал ей два костюма. В обоих было место для штанов. Омега сначала посмотрела на красивые, даже роскошные платья, а затем всё-таки достала вешалку с костюмом. Белая льняная рубашка со шнурком на груди, чтобы потуже завязать, чёрный кожаный корсет, на котором вырезаны цветы. И кожаные штаны. Только она в них прыгнула, стянув через голову платье, впервые в зеркале увидела что-то неподдельно вызывающее. Штаны облегали так плотно бёдра. Страх, предвкушение и небольшой азарт наполнили её тело.

С рубашкой проблем особых не было. Она оказалась лёгкой и почти неощутимой на теле, тем более после стольких тяжёлых платьев, которые омега носила всю свою жизнь. Корсет был и вовсе простым, поддерживал под грудью и подчёркивал её стройную талию.

Ботинок новых не было, поэтому Оливия позаимствовала вновь те, которые ей отдала Эмма ещё по приезде. В строгом чёрно-белом стиле она спустилась на первый этаж. Томас не ожидал увидеть подобные изменения. Одежда сменилась. Так ещё Оливия собрала свои волосы и заколола в небольшой пучок на затылке. Несколько кудрявых прядок, всё же непослушно выпавшие, болтались у лица.

- Ну как? Сойду за местную? – покрутилась перед ним.

- Пусть одежда у тебя, как у местных, но ты всё равно на нас не похожа, - услышанное моментально расстроило омегу: это не ускользнуло от светловолосого, - У тебя другие манеры. Я про это.

- Манеры?

- Ты по-другому держишь спину, руки у тебя всегда сложены в замок, а не болтаются. Ты не умеешь нагло пялиться, а всегда осторожничаешь со взглядом. Плавная походка не похожа на нашу пружинистую, ты будто плывёшь, как лодочка. Многое… Это только часть. – Выпалил честно и искренне.

- Поняла, буду сутулиться, припрыгивать и болтать руками.

Она разъединила ладони и свободно ими потрясла. Что-то было не совсем так, неуютно.

- Нет, ты выглядишь всё равно гармонично.

Облегчённо Оливия снова сложила руки, но уже за спиной, чтобы не мозолить глаза. Они покинули дом и наконец отправились к главным воротам. Омега была взбудоражена, вдыхала свежий воздух огромными порциями, отчего даже голова кружилась. Выхватывая лица проходящих, она не могла не улыбаться им всем. Наконец свобода! Хотелось кружиться, танцевать, бегать и восторженно кричать. Её радость была заразительна. Томас теперь тоже шёл и сиял своей доброй улыбкой.

Когда они подошли к главным воротам, через которые когда-то входила Оливия, один из стражников преградил дорогу собой.

- Имена, - строго и даже как-то грубовато произнёс. В руке он держал карандаш и свиток.

- Томас Моро и Оливия Мартин. – Отвечает омега также холодно.

- Моро пройти может, Мартин вынесен запрет на выход из Пятого.

Возмущение, которое всколыхнулось внутри девушки, тут же пришлось потушить. Коул не лгал, когда сказал, что у неё не получится покинуть Пятое даже при великом желании.

- Приказ Верховного, - поясняет стражник, явно не собираясь идти навстречу. Оливия уже разочарованно смотрит назад, на дома и понимает, что прогулка на этом окончена.

- Я из стаи Верховного. По правилам, я могу вывести её за пределы Пятого. Тем более, - Томас начинает откровенно уговаривать их пропустить, - Верховный сейчас на тренировочной арене, мы туда и направляемся.

- Не могу пустить. Нужно его разрешение. – Стоит на своём, и его можно понять. Работа есть работа, приказы Верховного есть приказы, которые не стоит нарушать.

- Я подожду, когда ты пойдёшь и узнаешь у других стражников, что её можно пустить со мной. Иди, мы подождём тебя здесь… - машет рукой в сторону башни, - Только потом приготовишь рапорт, в котором объяснишь, почему ты не знаешь таких элементарных правил…

Сомнение пробежало по лицу стражника. Шагу дальше он не сделал, лишь пытливо изучал бесстрастное лицо омеги, который, пожав плечами, отвернул голову в сторону. Он решал: верить или не верить.

- Ладно, поставь вот тут свою подпись и впиши имя.

Томас, явно довольный собой и своей небольшой игрой, быстро чиркает имя, а затем суёт свиток обратно в руки стражника. Когда со всеми формальностями было покончено, они пересекли границу и оказались в лесу. Дом теперь казался ещё ближе, чем до этого. Будто бы несколько часов дороги, и она будет дома, сможет наконец обнять маму, побывать в её руках. Отец бы, как обычно, поцеловал в щёку и поинтересовался, как дела. Этого ей безумно не хватало. Волчица внутри заурчала, напоминая, что Коул тоже неплохой вариант, который сможет их заменить. А сможет ли?

Шли они в основном молча, неторопливо. У Оливии было полно времени насладиться всем. И много времени подумать. Созрело несколько вопросов. А ответы на них она не нашла. По большей части, всё касалось Коула. Должна ли она так легко прощать ему подобные поступки? Он ведь выкрал её, обманывал столько недель. Может ли она позволить себе забыть Пита и броситься в объятья другого? Того, кого она совершенно не знала.

- Томас, - перешагивая через поваленное засохшее дерево, Оливия обратилась к парню, шедшему чуть впереди, - Кто такая Анна?

Конечно, она догадывалась, что Томас не захочет рассказывать что-то о личном своего альфы. И выражение его лица говорило, что ничего ей теперь не узнать.

- Я нашла её вещи в доме Коула, письма и многое другое. Но постеснялась спросить у него самого.

- Не думаю, что будет правильно, если я начну рассказывать об этом.

- Кем она была? Мне нужно знать.

- Анна была его первой любовью. Тогда он готовился стать Верховным. Им было сложно встречаться, потому что её родители, вроде как, были против волка из Пятого, и у него было всё меньше свободного времени из-за подготовки к отбору. Большего сам не знаю.

- Что с ней случилось? Они просто расстались?

Оливия почувствовала, как укол ревности кольнул где-то в животе. Конечно, их жизни были другими, были полными до встречи, но фраза «первая любовь» значит многое. Анна была чем-то первым для него. Такое никогда не забывается. Оливии ли не знать.

- Её убили.

Глаза девушки расширились, такого финала она вовсе не ожидала. Коул потерял свою первую любовь. Возможно, это оправдывает его такой заносчивый характер, когда дело доходит до их пары.

- Давно вы знакомы? – Оливия поравнялась с Томасом, прислушиваясь, как сухая трава хрустит под ботинками.

- Я был последним, кого Коул взял в стаю. Ему тогда было двадцать.

- Не пойми, меня неправильно, а сколько ему? – она никогда не задавалась этим вопросом, и вот настал подходящий момент.

- Двадцать семь. Поверь, он очень изменился за это время.

- Правда? Мне почему-то казалось, что он перманентно с самого детства был таким вредным.