- Мы вот с Тони, - начинает Джудит, - вообще не говорим о работе. Он итак весь день проводит с отцом, что не желает даже поднимать эту тему дома. Я его не виню, лишь стараюсь дать то отвлечение, которое он просит глазами.

- Поразительно! - светловолосая будто бы возмущена услышанным, - А мне постоянно приходится расспрашивать своего о делах на работе, хотя это совсем неинтересно. Да только его глаза всегда так горят, когда он начинает рассказывать каждое событие дня.

Оливия сразу же призадумалась, к какому лагерю она сама себя отнесёт. Она частенько забывает даже поинтересоваться, как у Пита дела. Вина заскребла где-то на душе.

- А как у вас с готовкой, девочки? Я вот еле заставляю себя подойти к плите! - Джудит явно поймала некий азарт в этом разговоре, по крайней мере её глаза источали чуть более живой интерес, чем ранее.

- Стараюсь баловать, конечно, но давайте признаемся вслух, они жрут без остановки!

И вновь Оливия поникла, опустилась в калейдоскоп всех тех дней, когда либо брала мамину приготовленную еду, либо таскала то, что оставалось в таверне, и понимала… Её брак возможно только начался, но не подаёт никаких надежд. Глаза скользят к всё ещё тихой Берте. Она-то наверняка следит за своим мужем, показывая пример и своим, и его родителям. Настроение летело в глубокую пропасть.

- Оливия! - Сьюзан пощёлкала пальцами перед задумчивым лицом девушки, взывая к разуму, - А у вас как с Питом?

Внезапно все в комнате смотрели на неё внимательно и даже пытливо. Берта в свою очередь не заставила себя ждать, впившись взглядом в лицо бывшей подруги.

- Да я постоянно ему готовлю! - в ход с лёгкостью пошла ложь, и темноволосая даже не краснела, потому что лишена была совести, - Всё, что не попросит. Мясные блюда, салаты пожирнее! Всё-всё! - болтала без умолку, не выдавая при этом своей нервозности.

- Мы уже не об этом, - рассмеялась Джудит, отпивая остывший чай. Взгляд её лисьих глаз скользнул к Сьюзан с немой просьбой повторить довольно личный вопрос.

- Как у вас на личном с Питом? Когда дети? - вот, почему Берта с неким тайным интересом обратилась к ней чуть ли не всем телом. Её всё ещё волнует Пит, волнует, не забыл ли он их обещания быть вместе навсегда. И даже тут победа была на её стороне. Пит, раньше клявшийся ей в верности, держал своё слово.

Внутри что-то сжалось, и Оливия не знала, как поступить. Стоит ли доказать преданность подруге и произнести не тая, что не были они с мужем до сих пор близки. Но это будет ложь. Она холодна с Питом не во имя памяти крепкой дружбы, а просто потому что тяжело подпускает к себе ликанов. Всё летело куда-то далеко.

- Детей мы пока не планируем, а на личном всё хорошо. Очень хорошо! - с лёгкостью Оливия выдавила самую счастливую улыбку девушки, недавно вышедшей замуж. Врать оказалось куда проще, чем признать перед подругами правду.

Поверили девушки? Скорее всего, ведь разговор медленно потёк дальше, в котором Оливия почти не участвовала, но зато охотно слушала своих более мудрых подруг. Из их быстрого трёпа она с лёгкостью уловила негласное правило, что мужчины любят секс, но большим и великим секретом это для неё не оказалось. Она с лёгкостью сфокусировалась на том, почему это любят все. Удовольствие. Чувство некоего облегчения и… Оливия надеялась, что в близости с мужчиной образуется какая-то связь. И тут же её одолевал страх, что это неправда.

Секс - это не более, чем потребность в разрядке, потребность в желании продолжить свой род. Но она смотрела на своих псевдоподруг и понимала, что либо они действительно счастливы в этой физической близости со своими мужьями, либо это превращается в ещё одну обязанность жены.

Была ли готова Оливия пойти на этот шаг? Она размышляла по дороге домой, даже уже забыв, как скомкано попрощалась с девушками и немного понурая направилась своей дорогой. В ней разразилась жестокая война, в которой главный вопрос был прост: «Насколько можно быть готовой, чтобы решиться сделать то или иное?». Есть ли измерение своей готовности? Или же все решения происходят из накопившегося чувства мнимой храбрости? Может надо просто собраться и сделать что-то дикое, даже не подумав?

Ответов всё ещё было недостаточно, чтобы с полноценной уверенностью выбрать метод или выбрать путь, как всё-таки действовать. Поэтому, когда Оливия открыла дом и вошла внутрь, то сразу же бросившиеся в глаза ботинки Пита взбудоражили её кровь. Может стоит перестать бояться собственного мужа и сделать то, что должна была сделать сразу, как они совершили обряд?

Девушка, скинув свои кожаные балетки, проходит осторожно внутрь. Искать мужа ей долго не пришлось, потому что сразу же в гостиной она находит его скованную фигуру. Пит хоть и откинулся на спинку дивана, но всё же выглядел как-то устало и слишком напряжённо. Схватившись за деревянный дверной проём, Оливия держала себя и не давала нарушить идиллию Пита. Он будто бы провалился в сон. И она тут же поймала себя на мысли, что лишь оправдывает свой страх неприкосновенностью личного пространства ликана.

Пальцы ослабли, и ей пришлось сделать шаг внутрь комнаты, пока ноги наливались чем-то тяжёлым.

- Привет, - голос дрожал, когда она обращалась к парню, и его глаза тревожно нашли её, стоящую рядом с холодным камином.

- Привет, - уставшая улыбка медленно заползла на лицо и осталась там, будто приклеенная.

- Я тебе не помешаю? - Оливия делает шаг ближе к дивану и, кажется, земля всё быстрее и быстрее уходит из-под ног. Не дождавшись ответа парня, она падает рядом, слишком рядом. Их плечи терпко соприкоснулись, заставив обоих выдохнуть с ноткой боли, - Прости, я не хотела…

Она не замечает, как Пит поворачивает к ней голову, разглядывая смущённое лицо внимательно.

- Ты ведь явно что-то хотела, - он позволяет себе небольшую, но тёплую вольность, когда осторожно, чтобы не спугнуть, поднимает руку и закидывает её за спину девушки. В одно аккуратное мгновение она оказывается крепче прижата к нему.

- С чего ты взял? - Оливия незаметно для парня напрягается в его объятьях, но искренне желает привыкнуть к тому, что он всегда будет иметь право касаться её так, как никто не может.

- Ты у меня не из болтливых, - то, как прозвучало «у меня» с теплотой, заставило темноволосую приподнять голову с его плеча, чтобы заглянуть в добрые зелёные глаза. Он - её теперь постоянная семья.

- Да, наверное… - хмыкнула и попыталась всё-таки собраться с мыслями, чтобы произнести то, что не давало ей покоя, - Я хотела с тобой поговорить на кое-какую деликатную тему, - незаметный первый шаг был сделан, но при этом он раздался глубокой болью где-то внутри.

- Какую же? - в его голосе не было ничего похожего на интерес или даже удивление.

- Мы ведь с тобой муж и жена, у нас есть некоторые обязанности, которые больше нельзя игнорировать. Как думаешь?

- Ты говоришь о чём-то конкретном или об общем? - ответил вопросом на вопрос, явно не совсем не понимая, к чему клонит рядом сидящая жена. Но что-то явно засело в её голове, что-то опасное или грандиозное.

- Я говорю о нашей с тобой близости, если честно. Мне кажется, что мы можем попробовать, правда ведь?

Пит сразу замолчал, не шевелился и пытался трезво оценить её посыл, её слова и собрать в правильную картину. Недавно они всего лишь условились, что будут шагать друг другу навстречу, а теперь Оливия решается прыгнуть в обрыв, тянет его за собой и при этом надеется, что они не разобьются о скалы. Это казалось полнейшим безумием.

- Оливия, тебе не кажется, что мы поторопимся с таким событием? - рука Пита исчезает со спины, и он встаёт, создавая расстояние между ними и тем самым восстанавливая правильный баланс их отношений.

- Мы никогда не сдвинемся с мёртвой точки, поэтому надо действовать так, как действуют все. Я думаю, что все наши знакомые с прошедшего обряда скрепили свои отношения близостью. Наверное, стоит и нам тоже перешагнуть страхи.

- Ты серьёзно этого хочешь? - он тихо усмехнулся.