– Тебе не нужно беспокоиться о Мине. Я всего лишь дал ей надежду. Я собираюсь самостоятельно найти вход в замок Шилсы и сразу всё уладить.

Он заостряет внимание на Саксонском. Тот смягчается.

– Я предполагал что-то подобное.

Теперь Аррани может вернуться к своим ранним мыслям и выяснить, что случилось на задании.

– Аран, Гильяна.

– Да, Босс! – хором отзываются ассасины.

– Вы мне скажете, что произошло?

Повисает напряжённое молчание. Хотя старший Коннор велел держать рот на замке, глава клана по одному виду смог их раскусить. Видя, что никто не собирается признаваться, Аррани пускает в ход действенный метод, уловив незаметный взор ученика на напарницу:

– Гильяна, встань.

Девушка сделала это.

– А теперь пройдись.

Аран отошёл в сторону и дал ей дорогу. Сначала её шаги были неуверенными и какими-то рваными, но потом она решила, что терять ей нечего, поэтому стала опираться на больную ногу со всей силы. На её лице не дрогнули мышцы от неприятных ощущений. Выполнив небольшое поручение, девушка остановилась напротив кровати блондина. Его вопрос вылетел из уст как должное:

– Что с Гильяной?

Глава Огня переводил взгляд с лучшего друга на Арана в ожидании всех разъяснений. Устав ждать, он лично встал с постели, подошёл к девушке и аккуратно отдёрнул часть её балахона с юбкой, открыв взору причину сложившейся ситуации. Аррани убедился в своих догадках. Теперь деваться было некуда. Коннор закрыл один глаз правой ладонью в расстроенных чувствах, вздохнув и понимая, что это было, в принципе, ожидаемо. Сестра мешкалась в нужных действиях. Аран уже открыл рот, чтобы всё пояснить, но старший перебил его:

– Ар, это моя вина, – спокойно сказал Коннор. – Это я отпустил их после задания развеяться и не проследил. Ребята здесь не при чём.

Молодые ассасины приоткрыли рты от того, что Саксонский берёт всю вину на себя. Они виновато подняли глаза на учителя. Аррани отпустил ткань одежды Гильяны и положил руки на бока.

– Не болит? – спросил он, смотря на девушку. Та отрицательно помотала головой. – Хорошо, тогда, – указал на напарников, – проследите за Миной и Марией, чтобы обе были под защитой, если вдруг что-то случится.

– Слушаемся, Босс!

Гильяна вышла из домика раньше Арана. Глава клана задержал его ладонью.

– Сними перчатки, – приказывает он.

Откровенно нехотя ученик главы стягивает укороченные перчатки с рук. На свет выставляются ссадины и замотанные порезы. Одарив лучшего друга недобрым взором, блондин сам поднимает красноватую рубашку парня. Под ней также видны синяки и бинтованные области. Аран осознаёт всю плачевность происходящего.

– Твоя работа? – спрашивает у Коннора.

– Да, – чётко отвечает рыжеволосый.

– Гильяна это видела?

– Она не видела, Босс, – быстрее отвечает Аран.

– Это хорошо, – он помедлил. – Свободен.

Аррани отпустил и его. Ассасин вышел за дверь. Глава вернулся под одеяло и закрыл глаза. Помолчали.

– Это было обязательно? – блондин прорезал тишину. Он не хотел злиться на друга.

– К ним пристали на улице. Уйти было возможно. Причём сразу же. Он не успел защитить Гильяну, поэтому она получила порез.

Краткими объяснениями Коннор ввёл Аррани в курс дела, и всё встало на свои места.

– Ар, извини, если это причинило тебе боль, но я должен был показать ему его ошибку.

– Нет, – продолжительно выдохнув, заверил тот, – не извиняйся за это. Пускай, часть меня недовольна тем, что мои ученики получили увечья, но ты всё сделал правильно. Скорее всего, я поступил бы так же. К тому же, думаешь, я не знаю, как ты заботишься о них: не хуже, чем я? – лукаво намекнул ему друг.

Саксонский усмехнулся и повертел головой в разные стороны.

Мария провела спутницу главы по всем владениям клана Огня, не затрагивая лишь пещеру Прародителей. Вход туда был строго воспрещён. Лекарь клана не была дурой, потому осознанно не повела чужого человека в это место. Впрочем, забот хватало и без этого. Мина стойко выдерживала каждое место, куда она приводила её, и каждое здание, которое она описывала. Словом, этой девушке всё было интересно. Иногда Мария думала, знай бы обычные крестьяне про Сообщество ассасинов, стало бы им интересно узнать о них или же, наоборот, они бы всеми возможными способами старались откреститься от их личностей? Во всяком случае, неподдельный восторг спутницы главы как-то успокаивал её.

Аран и Гильяна чётко выполняли своё поручение и следили за девушками. Каждая из них заметила «слежку», но ничего против они не имели. Обе понимали, что это ради их безопасности. Или безопасности исключительно Мины. Мария осознавала, что глава поступает по отношению к незваной гостье так, потому что таковы минимальные предохранительные правила, но в глубине души она никак не могла избавиться от навязчивой мысли, что он это делает очень старательно, будто заботится о Мине по-настоящему. Признаваясь самой себе, это задевало. И даже когда они вернулись, Аррани встречал их не одним взглядом. Для каждой у него было припасено разное отражение в глазах. Если светловолосая этого не заметила, то лекарь клана, долгими годами любящая только одного человека, давно читала всякие жесты возлюбленного без особого труда. На первых порах её это расстраивало, но потом благополучно отодвигалось назад, потому что Мария всегда держала в голове собственные обещания.

Этот день, ставший для Арана и Гильяны таким тяжёлым, закончился. Всё время сестра проходила в волнениях за парня, не показывая ему. Зачем глава задержал напарника в домике лекаря? О чём они говорили? Пока парочка была на задании, у неё не было возможности спросить у него что-либо. А если такой момент и наступал, то ассасин отмахивался. Его поведение вгоняло девушку в грусть. Они же никогда ничего не скрывали друг от друга. Гильяна даже подумала, что за сегодня они отдалились друг от друга намного быстрее того времени, за которое по-настоящему могли бы.

Они отчитались Аррани. Аран сказал подруге, что хочет пойти сполоснуться из-за невыносимой дневной жары, которая послужила причиной его пота. Гильяна отправились в спальни. На этот раз глава разрешил Мине спать в отдельной комнате, поскольку убедился в спокойной обстановке. Когда Аран вернулся, переодетый и свежий, то устало бросил перчатки и куртку в сторону и медленно опустился на спину. Сестра уже сидела на футоне, подтянув правую ногу под себя, а левую расположила перед собой, поскольку именно её ей было трудно сгибать. Она ждала возвращения напарника. Бросившиеся в глаза бинты на пальцах только подогрели её догадки. Больше не раздумывая, она сказала:

– Ар, – называть парня тем же сокращением, что и главу клана, сестра могла только, когда они оставались наедине, – покажи мне ссадины.

Аран открыл глаза и развернул голову к ней. Она упёрлась ладонями в футон. Её вид прямо говорил ему, что она не отступится от своих намерений.

– Гиль, всё хорошо, – он бережно прикоснулся к её руке.

– Нет, не хорошо! – напарница чуть ли не вырвала свою руку из его аккуратной хватки, показывая, что крайне недовольна его ответом. – Почему ты так поступаешь? Мы же… – вдруг запинается она; первые слезинки выступают у подножия века, – мы же всегда всё рассказываем друг другу!

Гильяна хлопнула по футону и смахнула капельки слёз. Понимая, что таким поведением он огорчает подругу, Аран без лишних слов приподнялся, принял сидячее положение и стянул с себя рубашку. Гильяна распахнула глаза от увиденного. Она немедленно прикоснулась к его торсу, затем придвинулась к спине – везде она увидела синяки и многочисленные порезы. Сказать, что на нём не было живого места, было бы ложью, но всё равно его ушибы и увечья не делали картину лучше.

– Ну что, посмотрела? – немного грубо спросил ассасин и хотел надеть рубашку обратно.

Гильяна остановила его от этих действий.

– Оставь. Ночи тёплые. Тебя не продует. Но если будет холодно, – она нежно обвилась руками вокруг его спины и аккуратно подтолкнула его на спину, – я согрею тебя.