Майк кивнул:

– Да, обычные пользователи не могут, но мне предоставили код, чтобы я мог изучить профили Мервина и Райана, и это дает мне доступ к поиску. Я все сделаю.

Им не пришлось долго ждать. Десять минут спустя они услышали ликующий возглас. Хелена и Девон одновременно встали со своих мест и уставились на Майка. Хелена почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.

– Ну что там? Что ты нашел? – спросила она.

На экране Майка была поисковая страница, где он заполнил детали внешнего вида Дэнни: цвет волос и т. д.

– Ну, я начал с поиска по его имени и ничего не нашел, ведь многие пользуются вымышленными именами на таких сайтах. Так что я вбил в поисковик всю основную информацию из отчета о его пропаже. И когда я нажал «поиск»… – он кликнул на красную иконку поиска в нижней части экрана, – тут же сменился экран, появилась дюжина фотографий темноволосых юношей.

Хелена просканировала их глазами, ища знакомое лицо, и вдруг ахнула:

– Вот! Середина второго ряда. Это он?

Девон наклонился ближе к экрану, положив руку на плечо Майка.

– Это он. Черт возьми, это он! Бог ты мой! – воскликнул Девон.

Майк широко улыбнулся:

– Я тоже так думаю. Он под другим именем. Назвал себя Шоном, смотрите. Личной информации почти нет, но написано, что он работает в сфере IT. Я почти уверен, что это он, если сравнивать эти две фотографии. Что ты думаешь, босс? – Майк посмотрел на Хелену. Ее глаза были прикованы к изображению на экране. Ее мозг пытался переработать то, что она видела, и осмыслить то, что бы это могло значить. Ведь она думала, что все это было лишь глупой идеей, нелепым предчувствием. Она не ожидала, что на самом деле окажется права. Она откашлялась.

– Я думаю, Майк, что ты молодчина. Я понятия не имею, что все это значит и почему счастливый женатый мужчина заводит профиль на модном сайте знакомств, но это определенно Дэнни О'Коннор.

Я упала на диван, охваченная сильным ознобом, несмотря на то что в комнате было тепло. Что же это? У меня голова раскалывалась, и я чувствовала себя дезориентированной, передо мной все кружилось, как будто я слишком много выпила, хотя я не пила ни капли, да и не ела ничего с тех пор, как полиция ушла от меня в то утро. Мне стало плохо от мыслей о еде.

«Как я могу готовить еду, а потом садиться за стол и есть, как обычные люди, ведь все кругом рушится? Дэнни не собирался работать и даже не приступил к своей новой работе. Как такое было возможно? Три недели он по утрам одевался и выходил из дома, брал свой велосипед и уезжал, а возвращался только вечером. Казалось, он был очень вдохновлен своей новой должностью, он выглядел таким счастливым, а теперь… теперь… Дэнни. Ведь в его поведении ничего не менялось. А теперь мне сообщили, что все это было ложью. Почему? Зачем ему все это – притворяться, что ходит на работу, которой нет?» И если он не работал в ACR Security, как думала я, где же тогда он, черт возьми, пропадал? Полиция тоже спрашивала меня об этом, а я только смотрела на них и трясла головой, не зная, что им ответить, не имея ни малейших предположений о том, где он мог проводить это время. Конечно, потом, когда полиция ушла, за долгие часы размышлений я уже накрутила в своей голове всевозможные сценарии. Он устроился на другую работу, она была секретной, и ему было запрещено о ней кому-либо рассказывать. Он был смертельно болен и каждый день ездил на лечение, не желая тревожить меня. У него была другая семья, вторая жена и, возможно, дети, которые жили в Бристоле, и поэтому он был так взволнован, переезжая сюда, ведь наконец-то он мог проводить с ними время. Но каждая из этих версий не выдерживала никакой критики и быстро отметалась мной, усиливая панику. У меня вообще нет никаких предположений, никаких догадок.

Дэнни, что ты наделал? Зачем ты так со мной поступаешь? Я люблю тебя, Дэнни, а ты любишь меня. Не так ли?

Но вдруг меня начали одолевать сомнения.

Если он солгал мне об этом, о чем еще он мог солгать?

Конечно, в любых отношениях присутствует небольшая доля лжи. Но если вы любите человека, разве вы станете лгать вот так, по-крупному? О таких важных вещах, как работа или образ жизни? Он ходил на работу, соблюдая распорядок рабочего дня, выказывал недовольство, что ему задерживают выдачу мобильного телефона, в то время как никакой работы не было, поэтому и не было никакого телефона. Ложь, ложь, ложь… А потом взял и исчез, оставив меня такой растерянной, такой напуганной. Разве так обращаются с любимым человеком? Я громко всхлипнула, и Альберт, дремавший у моих ног, открыл глаза и осмотрел комнату, как будто проверяя, не появился ли Дэнни. А потом снова закрыл глаза с тяжелым вздохом.

На спинке дивана лежал плед из искусственного меха, я потянула его к себе, завернулась в него вся, от ног до подбородка, чтобы хоть как-то остановить дрожь. Нам с Дэнни так нравился этот мягкий плед, мы смотрели фильмы, разговаривали и целовались, укутавшись в него. Предаваясь этим воспоминаниям, я расплакалась. Теперь в них не было никакого смысла. Ведь он не любил меня.

За последние несколько часов я много думала о том, а насколько хорошо я знала своего мужа, пыталась вспомнить какие-то конкретные факты о нем. Мы встретились в Тиндере восемнадцать месяцев назад, как я и рассказывала полицейским в участке. Мы понравились друг другу, обменялись несколькими наполненными флиртом сообщениями, потом последовали телефонные звонки с разговорами ночь напролет. Мне так нравился его слегка картавый ирландский акцент.

Я открылась ему еще до того, как мы встретились. Рассказала ему все о своей жизни, о работе, о связанных с ней тяжелых переживаниях. Он был таким добрым, таким понимающим. А потом состоялось наше первое свидание, я заглянула в эти шоколадного цвета глаза и буквально утонула в них, сразу почувствовав очень глубокую привязанность. Это даже испугало меня сначала. Я встречалась с парнями и раньше, было даже несколько серьезных отношений, но такое было со мной впервые. Вот так, как с Дэнни. Первое свидание было в сентябре, а в канун Рождества он уже припал на одно колено и сделал мне предложение в нашем любимом итальянском ресторанчике на глазах у официантов, проституток и жующих гостей. А спустя три месяца мы поженились – семнадцатого марта, в День святого Патрика.

– Я всегда его праздновал, и лучшим способом его отпраздновать будет устроить нашу свадьбу в этот день, – сказал он, когда мы выходили из регистрационного бюро Мерилибоуна, держась за руки, со счастливыми улыбками.

Свадебное торжество было скромным и немноголюдным – только мы и несколько наших друзей, и еще мои родители, а от О'Конноров пришли только двоюродный брат Дэнни Куинн и его единственная родственница, жившая в Лондоне. Его мать не смогла приехать из графства Слайго, так как вынуждена была ухаживать за вторым сыном – младшим братом Дэнни Лиамом, который был инвалидом, а отец Дэнни умер за шесть недель до нашей свадьбы, в начале февраля, после продолжительной болезни.

– Мама ненавидит путешествия, а Лиам не очень хорошо переносит поездки и любые изменения привычного уклада его жизни. Даже до смерти отца они редко выезжали за пределы графства, не говоря уже о заграничных поездках, – пояснил Дэнни. – Жаль, конечно, но я вышлю ей фото и видео торжества. В любом случае, она не сильно обеспокоена. Ты знаешь, какая она.

И я ответила, что, учитывая наше скромное празднование, она не так уж много и пропустит. Я видела Бриджит всего один раз, но я знала, что он имел в виду. Дэнни сказал мне, что никогда на самом деле не ладил ни с матерью, ни с отцом, и я поняла, в чем была причина, когда встретилась с ними. И он был прав: наше свадебное торжество хоть и было скромным, но для нас было идеальным вариантом, и мне все понравилось: вечеринка в местном пабе, шампанское, рыба и чипсы, фотографии, снятые на телефоны друзей, которые потом мы поместили в альбом. Дэнни настаивал именно на такой свадьбе, так как, по его словам, он не любил суету, а я с радостью согласилась, потому что те, кто был мне дорог, на свадьбе присутствовали – папа с мамой и мои самые близкие друзья.