— Мне нехорошо, — сказала я с трудом, поправив штаны.

— Тебе нужно поесть, идем. Я присмотрел скамейку, откуда будет хорошо виден вход.

Жан помог мне встать и одеться. Когда мы вышли на улицу, все шатры кроме нашего были открыты. В ярких огнях и незнакомых лицах я совершенно потеряла равновесие и начала медленно оседать на пол. Жан легко подхватил меня на руки и понес, слегка напевая что-то и покачивая в такт. Я постаралась смотреть только перед собой, не поворачивая головы, и темнота перед глазами немного отступила. Никто не обратил на нас внимания, гости Собора общались, переходили от палатки к палатке, и отовюду долетали мотивы и напевы с разных уголков земли, смешиваясь в нестройную полифонию. На окраине площадки стояла палатка с едой. Здесь были только фрукты, канапе и мясное ассорти. Зато в соседней желающим предлагали десятки сортов алкоголя.

Жан заставил меня плотно поесть, и выпить бокал горячего глинтвейна. Из его пиджака появилась знакомая мне баночка. Положив две таблетки себе на язык, он поцеловал меня и протолкнул их мне в рот.

— Две штуки. Принимай каждый день. Когда закончатся, я дам еще.

Он вложил баночку мне в руки, и я все еще дрожащей рукой убрала ее в карман.

От сытости, горячего вина и недостатка здорового сна по телу плавно разливалась обезоруживающая лень. Я сидела на скамейке рядом с Жаном, крутила трубочкой в глубоком бокале, и смотрела на иностранных вампиров и людей и удивлялась их нарядам и разнообразным лицам. Я всегда считала, что красота рождается от смешения разных генов. Здесь были все оттенки прекрасного.

Белокожие блондинки из самой северной резервации в Гренландии, азиаты с более или менее ввыраженным восточным колоритом, латиноамериканцы с взрывоопасным темпераментом и даже полуобнаженные темнокожие вампиры, покрытые племенными татуировками и прижизненным шрамированием.

Поведение некоторых представителей ночного сообщества было немного более диким, чем я привыкла. Мужчины часто позволяли себе жестокие и властные жесты в отношении сопровождавших их людей, особенно девушек. Одну из таких водили на поводке, а другую — бесцеремонно вытащили перед группой за волосы, будто хвалясь новым автомобилем. Первым моим порывом, естественно, было возмущение. Но затем я вспомнила наши разговоры с Олавом, и постаралась понять, что двигало этими людьми, когда они позволяли с собой так обращаться. Желание быть нужным, востребованным, интересным своему кумиру? А иногда я ловила восхищенные взгляды человеческого эскорта, которые те кидали на своих спутников, будто те заслоняли солнце. Одним словом, люди стремились сюда. Они жаждали этого общества и тех гастрономических отношений, в которые они попадали, вступая в этот мир.

Рассматривая лица и наряды, я на периферии заметила харизматичного эпатажного мужчину в длинной белой рубашке в сопровождении других вампиров. Его взгляд стал агрессивным, когда он скользнул глазами по скамейке, на которой мы сидели. От колючих бездонных глаз этого могучего накачанного воина меня ощутимо перетрясло.

— Кто это такие с огромными золотыми когтями на руке у барной стойки? — Спросила я Жана, едва заметным кивком головы указав на темнолицего вампира с черными как смола волосами и глазами. Его оголенные до локтя тяжеленные руки покрывало причудливое позолоченное оружие с острыми кинжалами, выходящими из ладони как когти тигра. — Какие-то воины? Вид очень воинственный.

— Это ракшасы из индийских мейстерий. Их оружие багнах может напугать здесь только такую наивную девочку как ты. Во-первых, золото слишком мягкий материал для боевого искусства. Удар таким нанести можно, но всего несколько раз, и кастет сразу деформируется. Может даже повредить руку, которая его использует. Стоит такой багнах в десять раз дороже стального, поэтому его носят для красоты. Когда-то ракшасы жили на деревьях в густых индийских лесах и питались людьми, маскируя свои набеги под нападения диких животных. Тогда багнах носили как оружие и скрывали в ладони. Сейчас это ювелирное украшение, как септум — кольцо в носу. Я бы не назвал воинственным мужика, который обвешался золотом как французская королева.

При этих словах Жан с широкой улыбкой помахал, обернувшемуся в оскале на его слова индусу, и я поспешила отвести взгляд, делая вид, что меня сильно интересует содержимое бокала.

— Он же тебя слышал! — прошипела я на минимальных децибелах. Нас разделяло больше двадцати метров

— Ракшасы подданные нашего дома. Поверь, Бриджеш обиделся не смертельно. Просто у нас разные понятия о том, как должен выглядеть в глазах окружающих настоящий мужчина. В этом году две индийские мейстерии не принесли доходов и не прислали даже символический налог. Им, как самым финансово зависимым резервациям в регионе с высокой солнечной активностью, выделяется немалая поддержка. Но помощник мейстера Прадипа носит на правой руке слиток золота размером со свое необъятное эго. Лучше посмотри на этих троих возле центрального шатра, сможешь увидеть их оружие?

Жан указал на нескольких молодых людей с раскосыми глазами в простых черных костюмах в тени у прохода между шатрами. Они не выделялись роскошным внешним видом: универсальные прически, слегка коротковатые штаны с открытыми худыми щиколотками в носках, жилистые тела контрастировали с сальными и плотными индийскими ракшасами.

Один из "костюмов" кивнул Жану, и все трое уставились на меня.

— Они слышат наш разговор? — я немного захмелела от выпитого и, похоже, ослабила контроль за собственным воображением, сантиметр за сантиметром бесцеремонно разглядывая троицу в обычной деловой одежде.

— Скорее читают по губам. Мы довольно далеко.

— Оружия я не вижу. Ремень? Им можно придушить, но если они вампиры, то с вашей силой и крепостью суставов, это проще сделать голыми руками. Единственное, что не вписывается в облик простого клерка — кольцо у того, что справа. Оно серебряное? С такой шириной, скорее стальное. Больше похоже на брелок для ключей, чем на мужскую бижутерию. Зачем носить такое?

Жан улыбнулся, и в этот момент "костюм" с кольцом едва махнул мне рукой. Из кольца на меня смотрело тонкое стальное острие с гвоздь длиной, прятавшееся в ладони.

— Какутэ — оружие ниндзя. Гораздо более смертоносное, потому что незаметное.

Жан поднял стакан, на расстоянии обменявшись взглядами с офисными ниндзя, и те растворились в толпе за спинами очередной группы приехавших радостно обсуждавших что-то на незнакомом мне языке.

Я согрелась и головой витала в своих излюбленных наивных мечтах. Это был маленький клочок мира, где два вида были счастливы находиться вместе. Мир будущего, которым я хочу поделиться со всеми людьми на земле. В сотый раз за несколько дней отдернула себя от навязчивого желания достать телефон и сделать пару фотографий. Мой телефон теперь путешествовал отдельно от меня.

Задумавшись, я поймала себя на том, что ищу глазами Леонарда или Олава. Но я уже не знала, какими будут наши взгляды, когда мы встретимся вновь. Как будто гигантская пропасть пролегла между нами всего за 48 часов, потому что я изменилась.

Я многое узнала о мире ночи, но информация не складывалась в единый текст. Уже завтра или послезавтра я, возможно, снова пойду на работу, но прошедшая неделя навсегда изменила меня. Я стала совершенно другим человеком. Более смелым, однозначно. Толерантным, возможно. Но полным противоречивых знаний о дневной и ночной жизни планеты.

Я твердо решила сохранить эти черты в своем характере. Они помогут мне не оказаться под влиянием людей или вампиров. Моя задача — создать такой мир, который я вижу здесь и сейчас, без стен и резерваций. И защитить его простыми и понятными законами.

Жан взял меня за руку и указал куда-то на другую сторону площадки.

— Исторический момент.

У входа на открытую площадку фестиваля началось движение и спокойно стоящие пары, расступились, приветствуя несколько важных гостей. Не сразу, но мне удалось увидеть за спинами столпившихся между нами силуэтов стройное энергичное как заведенная пружинка тело Аргия.