Я еще немного постоял возле запертой двери и, повернув ручку, открыл дверь.

— Кар! — от неожиданности я сделал шаг назад и, оступившись, повалился на спину. Прямо из приоткрывшейся двери на меня вылетел огромный черный ворон и, неестественно замерев передо мной на несколько секунд, взмахнул крыльями и улетел через открывшееся порывом ветра окно в коридоре напротив кабинета. Сердце бешено колотилось в груди, и впервые за долгое время я его почувствовал, себя живым человеком. Сделав глубокий вдох, я немного пришел в себя и бесшумно поднялся с пола, решив попытать счастье, и зайти в кабинет во второй раз. Что бы за чертовщина здесь не происходила, но разобраться с этим стоило, во что бы то ни стало.

***

— Кар! — я вздрогнул и перевел взгляд от костра на ворона, который кружил возле меня. Это было неожиданно и неприятно. Я вскочил, вытаскивая меч из ножен, стараясь отмахнуться от назойливой птицы, которая с каждым кругом все ближе и ближе приближалась к моей голове. В очередной раз, когда ворон снова заложил крутой вираж, задев меня крылом по лицу, я взмахнул мечом, который неожиданно вспыхнул, освещая все вокруг ярким неестественным светом. На ворона это не произвело никакого впечатления, и он буквально спикировал на меня, встретившись с клинком, который прошел через птицу, не причиняя той ни малейшего вреда.

— Кеннет! — вместе с окриком Лорена в птицу вонзился кинжал Тени. На этот раз все сработало идеально: кинжал упал на землю практически неслышно, а сам ворон рассыпался прахом и пеплом, осыпая меня с головы до ног этими сгоревшими останками. Я отшатнулся, прикрывая лицо рукой, чтобы черная пыль не попала мне в глаза.

Я повернулся к озабоченному дружиннику, который смотрел куда-то сквозь меня. Тщательно оглядевшись, крепко сжимая в руке погасший меч, и не обнаружив ничего, что могло в данный момент представлять для меня хоть малейшую угрозу, я вернул меч на место в ножны, отмечая про себя, что потух он в тот самый миг, когда пролетел сквозь эту странную птицу.

Рукоять меча стала какой-то непривычно холодной, а его вес существенно увеличился, но в данный момент я не стал с этим фактом разбираться, больше греша на свою усталость и слишком разошедшееся больное воображение.

— Что ты видел? — меня схватил за плечи Лорен и развернул лицом к себе, заглядывая мне в глаза. Может мне показалось, но он с трудом сдерживался, чтобы не начать вытрясать из меня, возможно даже в буквальном смысле этого слова, необходимые ему сведения.

— Ничего, чего бы не видел ты, — я пожал плечами и смахнул с себя руки Лорена, который слишком больно сжал мои плечи, не удивлюсь, если однажды сумею разглядеть синяки, оставшиеся не от лап и когтей монстров, сраженных мною в честных схватках, а всего лишь от рук моего собственного Первого дружинника.

— Я не видел ничего, собственно, как и остальные Тени, — прошипел мой Первый дружинник и снова обвел пространство холодным сосредоточенным взглядом, а я понял, что в нем все-таки изменилось — Лорен стал чуть менее эмоционален, чем всего был до этого. — Мы поняли, что что-то происходит только в тот момент, когда ты вскочил и замахал мечом.

— Но кто-то из вас все же попал в эту мерзкую инфернальную тварь? Тебя можно исключить из этого списка, ты лишился кинжала, надо сказать по объективным причинам.

— Да, когда твой меч, как я понимаю, коснулся ворона, он проявился в нашем мире. Но что происходило до этого мгновения, было нам неведомо. Доргон, Кеннет, как мы может тебя защитить от того, чего мы не видим! Ты бы нам хотя бы пальчиком указывал, что ли, вместо того, чтобы самому бросаться на опасность, — рявкнул Лорен в темноту, и в дерево, стоявшее в нескольких метрах от меня вонзился один из ножей главы Ложи убийц. Мда, это я, наверное, погорячился, решив, что он стал менее эмоционален. Я все понимаю, мы все устали, мы все сейчас стояли на грани, но эта грань была тоньше и ближе у человека, который в собственном воображении месяцами пробивался по магическим лесам Шезму, стараясь в них выжить.

— Что это было? — я обратился к подошедшим ко мне дружинникам, которые за считанные секунды взяли меня в полукруг. Дождь усилился и заливал все вокруг, превращая и без того неуютную поляну в огромное болото. Я не видел Сатрина и Льюиса, но понимал, что они были где-то рядом, судя по звукам шагов и шорохам, раздававшихся с другого края поляны. Никаких посторонних и пугающих звуков больше не раздавалось, что немного меня успокаивало, значит, с самыми незащищенными членами моего отряда в данный момент было все в полном порядке. Костер потух окончательно под возобновившийся волчий вой.

— Что бы это ни было, оно явно не являлось обычным природным явлением. — Элойд стоял рядом с Лореном передо мной и раз за разом окидывал меня взглядом, словно изучая и проверяя на наличие повреждений или каких-либо отметин. Не заметив ничего, что могло понизить его статус в связи со скоротечной кончиной его господина, Элойд поднял с земли кинжал и, тщательно осмотрев его, сунул в ножны. Конечно, он мог бы этого и не делать, кинжалы Теней всегда возвращались к своим законным владельцам, но, видимо, чувство тревоги заставляло его делать хоть что-то, например, искать в темноте и возвращать в опустевшие ножны главный атрибут любой Тени — кинжал.

— Это магия? — я решил осторожно уточнить это вопрос у Элойда, все еще стоящему гораздо ближе ко мне, чем все остальные, ну, и поделиться своими скудными соображениями на этот счет. Дождь заливал глаза, а в том месте, где капли касались еще не полностью смытого праха ворона, кожу обжигало, словно с неба лил дождь из кислоты. Я старался изо всех сил не привлекать к этому факту внимания, потому что и так было понятно, что этот ворон не просто так случайным образом сгорел, а я имел глупость и неосторожность позволить этой гадости меня обсыпать.

— Скорее всего. — Элойд отвечал довольно неохотно, как всегда бывало, когда он был не слишком уверен в своей правоте. — И я смею предположить, что это высшая магия, которая по силе доступна только члену Совета, они, к сожалению, вполне могут вытворять такое. — Лорен напряженно кивнул, подтверждая слова своего подчиненного и по-совместительству советника. — И мы ничего не сможем ей противопоставить.

— Да, потому что в вашей кампании есть претендент на место в Совет тринадцати, но вот только он толком не обучен и является всего лишь претендентом, — я покачал головой, понимая, что если они и правы, то мы действительно этому ничего противопоставить не сможем.

На поляне наступила тишина, прерываемая только каплями этого уже осточертевшего дождя. Внезапно до меня дошел смысл сказанного только что.

— Совет? Но как они могут проникнуть в лес? — как бы я не пытался, но по какой-то причине не мог дословно вспомнить разговор с Лавинаэлем, состоявшийся, по ощущениям, очень давно, где-то в прошлой жизни. — Ведь они не могу войти в лес, а если и могут, то без согласия ушастых не станут тут веселиться. Вряд ли Дальмира им позволит развернуться в своей вотчине.

— Защитные стены пали, Кеннет. Пророчество сбылось, и проклятье исчезло. — Я резко обернулся и увидел женщину, которую видеть здесь совершенно не хотел. Она стояла передо мной под присмотром Лорена, который со спины держал ее в захвате, приставив к горлу нож. Быстро и стремительно. Как всегда. Я даже не уловил взглядом этого молниеносного перемещения, копаясь в своей черепной коробке в поисках такой нужной информации, которая там была, я был уверен, что она там была. Но в голове была словно каша из обрывков воспоминаний, разговоров и произошедшего, будто кто-то провел там второсортный обыск, переворошив все мое белье, смешивая чистое и грязное, и приправляя его скелетами из моего платяного шкафа. Как же неприятно. И неожиданно. Я не отвечал ей, просто смотрел на ее красивое лицо и не чувствовал ничего, кроме отвращения. Девушка была одета слишком легко, в полупрозрачные знакомые белые одежды, подобие тех, которые были надеты на Дальмире в ночь ритуального поединка. Что-то было не так, неправильно.