В Амстердам приехал 13 марта из Англии и явился к послам лекарского дела ученик Иван Левкин, присланный «от валентеров», т. е. от Петра, «с указом и поизволением: кто из них, великих послов, похочет побывать в Лондоне для настоящих дел, тот бы ехал»[156]. Так записан этот приезд Левкина в «Статейном списке» посольства. Но Петр вызвал в Англию собственно только Головина, за которым и был прислан Левкин с особой яхтой. Им привезены были Головину письма царя от 7 и 10 марта. «Премного тебе, милостивому государю, благодарен, – отвечал Головин от 14 марта, – за присылку Левкина с яхтою и о всех наказанных от милости твоей, государя, ко мне делех. Увидев твои, милостивого государя, очи, сам могу донести, дай боже, в счастии. Люди, государь, наши отпустятся после сего числа в восми днях. В делех, государь, врученных мне от милости твоей, государя, кажетца, за помощию Божией управлено. Как тебе, милостивому государю, угодно ли будет. И с Креусом, государь, я виделся по принятии писем твоих, милостивого государя. Малое, государь, нечто покупки осталося, и то вручил Прокофью Богдановичю, и уже сторговано. Нижайший слуга и богомолец pop Fetka. Marta w 14 die[n]»[157].

Когда Петр в Портсмуте 24 марта читал только что приведенное письмо Ф.А. Головина, последний плыл уже, направляясь к берегам Англии. С появлением Левкина в Амстердаме ускоренным темпом пошли сборы посла в дорогу. У Ивана Тессинга были взяты английские деньги[158]. Закупались припасы. «Выдано, – читаем в «Расходной книге», – для аглинской поездки второго великого и полномочного посла на всякие харчевые покупки и конфекты 64 ефимка, в том числе и за бочку пива, взятую в дорогу». «Заплачено по росписи винкоперу Гериту Гохейту за два анкерка мушкатного и прямого ренского, и за пошлину, и за бочки, которое куплено в дорогу в Англию второму великому и полномочному послу марта в 16 д.». Взято было «для аглинской поездки 3 фунта свеч вощаных»[159]. Изготовлен был также, должно быть, в связи с путешествием в Англию, золотых дел мастером Юрием Нордерманом «ковалерской золотой крест», – надо полагать, знак какого-то пожалованного Головину, вероятно английским королем, ордена[160]. Выдавались деньги некоторым лицам из тех, которые должны были сопровождать Головина. С ним ехали, вероятно, ввиду приближавшейся Страстной недели священник Иоанн Поборский (ему было выдано на платье 60 золотых)[161]; далее 6 человек остававшихся в Амстердаме волонтеров во главе с князем А.М. Черкасским, 11 человек солдат: Алексей Петелин, Игнатий Озорник, Семен Воронков, Данило Ухватов, Никифор Басманников, Карп Соколов и др., часть имен, как видим, из того отряда солдат, который был оставлен в Пилау еще в начале путешествия для обучения морскому делу. Собственно свиту посла составляли один дворянин (Ульян Синявин), двое пажей (Томас Книппер и Иван Вейде, брат Адама Вейде), двое толмачей, один слуга. С Головиным ехал также подьячий Иван Чернцов, везший небольшую соболиную казну и сундучок с делами[162]. Сохранился и список дел, захваченных Головиным с собой в этом сундучке. Здесь – исторические документы для справок: «списки с выписок о пересылках с англинскими короли» и «статейные списки аглинских посолств князь Петра Прозоровского и Василья Дашкова», – это те документы, которые дают московскому дипломату XVII в. точку опоры в открываемых переговорах, служат материалом для ссылок на прецеденты. По ним посол готовился к исполнению своей миссии. Далее, Головин вез с собой бумаги, касавшиеся того дела, для которого он именно и вызывался, – проекты табачного договора: «списки с договорных писем о табаке». Захвачена была также для представления государю сметная роспись деньгам, необходимым для того дела, которым занимались послы в Амстердаме:

«роспись о денгах, что надобно денег на покупку товаров и на наем началных людей». Следовали ответные ведомости: о казне, взятой с собой посольством из Москвы; о золотых и ефимках, переведенных из Москвы векселями в Амстердам; о расходах на содержание посольства: «выписка, что им, великим и полномочным послом, на кормовые расходы выдано с приезду их в Амстрадам со всеми людми». К этим же документам относится и «выписка о чехах» (цехинах), с которыми предполагалась финансовая операция в приказе Большой казны. Из того, что Головин вез Петру эти финансовые документы и представлял ему отчетность о расходах посольства, следует заключать о том интересе и внимании, которые царь проявлял к этой стороне дела. Наконец, в числе бумаг Головина оказываются «роспись иноземцем, что принято каких чинов в службу»; «роспись дороге до Вены», т. е. план предполагаемого дальнейшего путешествия посольства, и «прошение иноземца о Лопском рыбном промыслу, чтоб дать на откуп»[163].

Последний документ – это, очевидно, прошение, в феврале 1698 г. поданное на имя Лефорта неким голландцем Бенедиктом Небелем. Предполагая учредить компанию для торговли рыбой в прибалтийских и северных странах, Небель указывал, что в Лопской земле при реке Коле ловится большое количество рыбы, но жители тех мест лишены возможности за неимением больших судов эту рыбу сбывать и бывают принуждены возить рыбу только в Архангельск на своих малых лодках с большими трудностями; к ним же на Колу заходят в год всего один-два корабля, а в иной год и ни одного не заходит. Между тем кольский рыбный промысел мог бы расшириться, если бы колянам обеспечить сбыт улова. Он и просил сдать ему с товарищем на откуп рыбную торговлю с Лопской стороной на 15 лет под условием платежа в Москве казенных пошлин[164].

Головин выехал из Амстердама 17 марта после полудня[165] до Роттердама на двух малых яхтах. В Роттердаме его ожидала высланная за ним королевская яхта.

Из Портсмута царь выехал 25 марта после обеда при салюте из 51 пушки. Отъехав от города мили с три, он взял иной путь, чем при приезде, и направился через городки Альтон (Alton) и Фарн-гам (Farnham), расположенный при замке, построенном в XII в. В Фарнгаме он ночевал и на следующий день, 26 марта, двинулся отсюда в первом часу пополудни. Следующим местом остановки был Виндзор, городок в 20 километрах от Лондона на правом берегу Темзы, известный своим красивым королевским замком, получившим начало еще при Вильгельме Завоевателе, затем перестроенным и особенно украшенным при Карле II, с террасой в 570 метров длины, с которой открывается красивый вид на Темзу и ее берега. Замок окружен парком. На так называемом Нижнем дворе (Lower Ward) замка находятся две капеллы: Св. Георгия, получившая начало в 1474 г., и Св. Альберта, построенная при Генрихе VII; из них в первой происходит посвящение в кавалеры ордена Подвязки. Замок привлек к себе внимание Петра, и красота его, видимо, произвела впечатление, как можно судить по записи «Юрнала»: «приехали в город Винзер, а в нем королевский двор зело изряден, и были в дву костелах, в которых в кавалеры ставят. И, быв с два часа, поехали». Из Виндзора он отправился в другую находящуюся вблизи Лондона королевскую резиденцию – Гамптон-Корт (Hampton-Cort), любимое местопребывание короля Вильгельма III: «и приехали в деревню Амтон-Корн… и ночевали, а тут королевский двор, что строила королева». Замок в Гам-птон-Корте, сооруженный при Генрихе VIII и Елизавете, расширенный и перестроенный в стиле итальянского Возрождения при Вильгельме III архитектором Реном, также, кажется, понравился Петру, посвятившему его осмотру часть дня 27 марта: «марта в 27 день, после обеда были в том доме и смотрели: зело изряден. И, быв с три часа, поехали». Миновав городок Кингстон (Kingston) на Темзе, царь перед вечером 27 марта вернулся в Дептфорд: «проехали город Кимстол; перед вечером приехали в Детфорт»[166].