— Они ведь не убивают нас… не трогают детей. Всё, что им нужно, это провиант.

— Так… И ты думаешь, что племя, оставшееся без припасов, прямо-таки обречено на счастливую зиму?

— Н-нет, я понимаю, что пережить зиму без достаточного провианта сложно… — Иккинг поднял взгляд на отца. И даже почти не удивился суровому выражению его лица: так и есть, папа злится.

— Знаешь, Иккинг, — медленно начал Стоик, — тебе пора прекращать летать в облаках. Я многое не рассказывал и не показывал тебе. Но быть вождём — это в том числе и принимать сложные решения. Это в том числе думать о благе всего племени. Знаешь ли ты, скольких мы похоронили в прошлые зимы, тех, кто не пережил их, потому что запасы мяса стремительно подошли к концу? Посмотри на драконов и посмотри на нас. Они огромные ящеры, которые могут убить яка одним ударом лапы, но они почему-то не ищут яков в лесах и горах, а таскают их у нас. Ленивые отродья Хель!

— Н-но, может… может, их кто-то заставляет, — робко предположил Иккинг.

— На что ты намекаешь?

— Да я не намекаю, я предполагаю только.

— И кто же их заставляет, по-твоему?

— Может, у них есть такой же вожак, как и у людей. Может, это они для него охотятся? А если бы не было этого вожака, то и… ничего бы не было.

Стоик задумался. Всё, что говорил сын, возможно, было разумным. Но вождя уже захлестнул гнев от самой темы разговора, и он туманил мысли, пресекая на корню те, что были слишком новы для него и непонятны.

— Может, это и так, Иккинг, — вздохнул Стоик, беря себя в руки. — Но это не имеет значения. Мы так и не нашли гнезда. И нам приходится бороться с драконами здесь, когда они прилетают. Я не совсем понимаю, чего ты добиваешься?

Иккинг и сам не понимал. Чего он хотел? Рассказать, что знает, где гнездо? Рассказать, что собрал стаю в пару тысяч голов прямо на Олухе и соседних островках? Предложить отцу объединиться с драконами и отправиться в гнездо убивать Королеву? Как-то это всё сейчас нелепо выглядело. Юноша устало потёр виски.

— Да ничего… Сам не знаю, — плечи парня поникли. — Просто подумал, что, может, вместе мы что-нибудь придумаем?

— Непременно придумаем! — лицо Стоика просияло. Он обнял сына, пряча его лохматую голову на своей могучей груди. — Ты так вырос, сын! Вместе мы обязательно найдем решение, как спасти наш народ.

«Непременно, отец…»

***

Так было принято решение напасть на гнездо, не вовлекая людей. Наверно, это даже проще. Сколько времени ушло бы у Иккинга на убеждение племени, что драконы с ними заодно? Сколько понадобилось бы времени, чтобы убедить и драконов, что люди помогут? У Иккинга не было ни физических, ни душевных сил заниматься этим. Оставалось одно — напасть на Королеву и победить её.

Вспоминая монстра, Иккинг не мог не содрогаться: тот был ужасен. Но решение было принято, и отступать юноша не собирался.

Драконья армия выступила на рассвете в Сумарсдаг, первый день лета, когда всё племя готовилось к празднику. Племя радовалось наступлению тёплого времени года. Радовалось тому, что ещё одна холодная и суровая зима позади. Радовалось, что эта зима была пережита проще и легче, чем многие другие.

Иккинг ещё затемно выбрался из дома, прихватив с собой свой кожаный доспех, меч и новый щит, изготовленный специально к этому дню. Едва юноша достиг кромки леса, его встретил Эльдюр, почти незаметный среди свежей зелени. Дракон опустил голову, позволяя Иккингу сесть на его шею. В овраге его уже ждали сотни драконов, а остальные присоединились к стае, когда Беззубик с Иккингом на своей спине взмыл в небо и проревел свой зов.

Сама битва с Королевой была для юноши сплошным хаосом, наполненным вспышками и струями огня, взрывами, разрушением острова, воплями раненых драконов, предсмертными хрипами и реками крови.

Очень быстро Иккинг понял, что бить по самой Королеве абсолютно бесполезно, она была совершенно не подвержена огневой мощи драконов снаружи. Оставался только один способ — взорвать её изнутри. План был ужасен, смертельно опасен, и Беззубик сопротивлялся. Но Иккинг был полон решимости сделать то, ради чего они здесь, даже ценой собственной жизни. Это его долг перед племенем людей и драконов.

И у него получилось. Королева пала. От неё осталось лишь кровавое месиво на выжженной земле. Это было последнее, что проникло в сознание юноши, который проваливался в черноту беспамятства.

========== Глава 4. Пробуждение ==========

— Ну, как он? — большая круглая голова просунулась в пещерку, где по-прежнему без сознания лежал Иккинг.

Беззубик, тоже дремавший, приподнял голову и открыл зелёные глаза. Он какое-то время молча смотрел на Старейшину, словно соображая, где он и что происходит. Потом перевёл взгляд на тело юноши, прислушался к ровному дыханию и биению сердца. «Живой», — с облегчением подумал Беззубик и повернулся снова к старейшине.

— Всё так же, — печально прорычал дракон.

Старейшина уже собиралась удалиться, но Фурия быстро вскочила и несвойственными ей резкими движениями приблизилась к ней.

— Сигрун… Он точно будет жить? — глаза смотрели с мольбой. Сердце за черной чешуёй билось неровно. Оно то сжималось в комок, то вдруг вспархивало птицей и делало несколько сильных ударов.

Старейшина давно не видела одного из своих главных вожаков в таком подавленном состоянии. Пожалуй, когда он только оказался в Гнезде Королевы. Только тогда. Он был совсем ещё юным птенцом, таким молодым, что Сигрун боялась, как бы Госпожа не захотела им полакомиться, сочтя за детёныша. Шторморез готовился бороться за Фурию, но, к счастью, этого делать не пришлось. Иначе они бы оба погибли. Ведь тогда драконы ещё не были готовы жить свободно. Работа Сигрун была очень долгой, и в те времена она только начиналась. Опытной, но новой для остальной стаи, драконихе, ещё только предстояло доказать свои способности как Жрицы и Старейшины.

Сигрун перевела взгляд на мальчика, лежавшего перед ней. Иногда она задавалась вопросом: правдивы ли её видения? Неужели именно он тот, кто им нужен? Такой маленький, тоненький, совсем ребёнок. А человеческие дети по сравнению с драконьими были совсем беззащитными созданиями. Уж Сигрун это точно знала. За сотни прожитых лет она видела их немало. И везде она искала юношу из своих видений. Она так хотела его найти, что даже подключила своего брата, хотя тот не одобрял её деятельности как Жрицы. Он считал, что ей намного лучше было бы, как и ему, идти по пути воинов. Но Сигрун с рождения знала своё предназначение. Её видения всегда были правдивы, она ни разу не ошиблась.

И однажды её старания были вознаграждены. Её брат прилетел с известием, что нашёл мальчика, подходящего под описание.

— Только тебе придётся подождать, — усмехнулся брат.

— Сколько?

— Около двухсот лун.

Большие оранжевые глаза Сигрун стали ещё больше, и брат не смог сдержать тихого смеха.

— Ничего, — произнесла она, овладев собой. — Я ждала тысячи лун, могу подождать и пару сотен. Как тебе удалось его разыскать?

— Я наткнулся на стаю драконов. Они все были разных видов. Громмели, Змеевики, Чудовища. Мне стало любопытно, обычно виды стараются держаться своих, а тут такая разношёрстная компания… Я полетел за ними. Эти драконы добрались до небольшого скалистого острова далеко на Севере. Я видел людей, которые отбивались от наших собратьев. Всё, как и всегда, когда борются люди и драконы: много огня, дыма, крики.

Но вдруг… среди всего этого хаоса я увидел женщину… Высокую, с волосами цветом, как твои крылья, и огромными голубыми глазами. Она зачем-то отгоняла своих соплеменников от драконов и что-то кричала. Я услышал кряхтение из дома неподалёку и решил, что это, должно быть дитя той самой женщины. Я не удержался и заглянул внутрь. И там… в колыбельке… крошечный, меньше даже драконьего яйца, лежал младенец. Он не испугался, когда увидел меня, не заплакал, а наоборот — протянул ко мне свои ручонки.

Сигрун слушала, положив голову на бок. В её глазах светились искорки понимания. А её брат, Штормур*, смотрел куда-то мимо своей сестры, и его глаза вдруг наполнились невообразимой нежностью.