— Астрид, а ты что думаешь? — спросил Рыбьеног.
— Я… я даже не знаю. Всё это как-то запутанно. Что говорит вождь? Плевака?
— Они решили, что ворота сломала Фурия, — ответил Рыбьеног. — На решётках остались следы её выстрела. Почерк характерный, ни один дракон больше не имеет такого пламени.
— А… — Астрид замялась, подбирая слова, — а по поводу Иккинга что? Близнецы мне пытались что-то сказать, но я ничего не поняла из их тарабарщины, — она молилась, чтобы её глаза сейчас не выдали тайны, чтобы никто не заметил, как ей сейчас плохо. «Надо немного потерпеть, — сказала она самой себе, — а потом я смогу побыть одна».
— Кое-кто из деревни считает, что Иккинг — заклинатель драконов, — Рыбьеног заговорил быстро и шёпотом, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что их кто-то услышит. — И есть люди, которые поддерживают эту мысль. Довольно много народу, если честно…
— И я тоже, — вставил Сморкала. — Парень не тот, за кого себя выдаёт.
— Умолкни, Йоргенсон! — Астрид угрожающе занесла кулак.
— Молчу-молчу, если ты не хочешь видеть очевидного… — он выставил руки в защитном жесте и сделал пару шагов назад, просто на всякий случай.
— Так вот, — продолжил Рыбьеног, — кое-кто высказал мысль, что Фурия прилетела на выручку своему собрату. А помог им Иккинг. Вопрос только в том, зачем ему это. А ещё — почему они не освободили других драконов. У тех словно помутнение рассудка, они галдят наперебой, не замолкая.
— Да, слышу, — отозвалась Астрид.
— Вождь, конечно, не согласен. Он считает, что Иккинга драконы или убили, или забрали с собой. Думаю, если бы он не был в таком бешенстве на те слухи, которые ходят по деревне, он был бы сейчас в глубоком унынии, — продолжал Рыбьеног. Он помолчал немного, а потом очень неуверенно спросил: — Астрид, вы ведь были… эм… близки с Иккингом… В том смысле, что вы были друзьями, — затараторил парень, боясь обидеть самую воинственную из всех девчонок на Архипелаге. — Т-ты не знаешь, что случилось?
Астрид была слишком утомлена, чтобы как-то реагировать на намёки об их с Иккингом отношениях. Она молча покачала головой. Какое-то время ребята наблюдали за хаосом творящимся вокруг. Стоик и Плевака были в самом центре, раздавая распоряжения. Кто-то бегал по поручениям вождя. Другие пытались угомонить драконов, но те и правда, как с цепи сорвались — они не умолкали ни на минуту, рычали, шипели и бились о прутья решёток.
Астрид уже было собиралась уйти и даже попрощалась с ребятами, как её вдруг заметил Стоик. Он прервал свой разговор с Плевакой на полуслове и поспешил к Хофферсон.
— Астрид!
— Здравствуйте, вождь.
— Астрид, где Иккинг?
Девушка испуганно отступила. Вопрос прозвучал так настойчиво и требовательно, словно Стоик мог знать о её причастности к побегу его сына.
— Я… не знаю, — растерянно и тихо ответила Астрид. — Правда, вождь. Мы с ним виделись последний раз вчера на Арене, когда привели Эль… в смысле Ужасное Чудовище.
Девушка вознесла молитву, чтобы никто не заметил, как она едва не назвала дракона по его имени, пусть его никто здесь и не знал. Но Стоик не обратил внимания на её запинку.
— О Тор! Что же это? Где он опять? — Стоик отвернулся от ребят. — Сынок…
Сердце Астрид сжалось. До неё только сейчас начало доходить, какие последствия решение Иккинга будет иметь для всего племени. Только сейчас она начала осознавать по-настоящему, что они больше не увидятся. Что бы там Иккинг себе не выдумывал, она лучше будет считать, что он потерян для неё, как и для других, навсегда. Сейчас, глядя на поникшие плечи вождя, который не знал, что случилось с его единственным обожаемым сыном, Астрид жалела только о том, что Иккинг посвятил её в тайну, которую ей придётся хранить.
Она потихоньку улизнула с Арены. Едва оказавшись за воротами, она бросилась бежать, чувствуя, что больше не может держать всё в себе. Астрид снова оказалась в лесу. Ноги сами несли её к оврагу. Ей всё казалось, что когда она окажется там, её будет ждать Иккинг. Он будет играть с Беззубиком и Эльдюром. А когда она спустится к ним, то они все четверо взмоют в воздух, к синим небесам и белым облакам. Там, высоко, они будут свободны ото всех тревог, обязательств и возложенных ожиданий. И весь мир будет открыт им.
Но когда Астрид прибежала к оврагу, её там ждали лишь вековые сосны и ели, небольшой пруд и тишина. Она спустилась по узкой тропке вниз, осматривая знакомое место. Возможно, посторонний человек здесь ничего не заметил бы странного или необычного. Но для Астрид всё это место было полно воспоминаний.
Она медленно шла вдоль берега. Вот здесь Беззубик обронил несколько чешуек, они до сих пор лежат чёрными пятнами на серых камнях. Вот место, идеально ровное и вытоптанное, — тут любил спать Эльдюр. Здесь камни сильно опалены — Чудовище выпустило на них мощнейшую струю огня, соревнуясь с чернокрылым другом в силе дыхания. А вон дерево, где Фурия иногда спала, свесившись вниз головой.
Астрид присела и подобрала пару чешуек чёрного и изумрудного цвета. Подержала их в руках, играя пальцами. Зелёный. Этот цвет стал совершенно особенным для Астрид. Он всегда ассоциировался у неё с лесом, где деревья покрыты мхом, с лугами, на которых паслись овцы и яки. А теперь это был цвет глаз человека, которого она больше никогда не увидит. Астрид упала на камни и дала волю своим чувствам. Они копились так долго и давно, что взрыв был неминуем. Она плакала, она кричала, она швыряла камни в воду и рубила топором несуществующих врагов. Увидь её кто, сочли бы, что она сошла с ума. Возможно, тогда так и было.
Как пережить потерю друга? Как смириться с тем, что другом стал тот, кого вообще никогда не представлял в этой роли? Как назвать чувства к другу, если не хочешь его терять, но при этом бесишься из-за того, что он говорит? Как жить без того, кто открыл тебе новый мир? Что делать теперь викингу, который не хочет убивать драконов? Тоже сбежать? Может, просто уйти из школы, без объяснения причины? Или вообще попросить родителей выдать замуж на какой-нибудь отдаленный остров, лишь бы подальше, лишь бы всё забыть?
Как много вопросов, и ни на один из них Астрид не знала ответа.
Но когда она уходила из оврага, она поклялась, что больше никогда и никого не подпустит к себе близко. Чтобы больше никогда не испытывать такой боли.
***
Когда Иккинг улетел с Олуха, оставив там своё сердце, он не сразу вернулся к Эльдюру. Они с Беззубиком летали несколько часов, пока парень не мог уже держаться в седле от усталости, руки не приросли к луке седла, а ноги не затекли и не онемели, что он едва мог ими пошевелить, приземлившись.
Эльдюр поднял голову, услышав ещё издали шум крыльев друга. Он с любопытством смотрел на всадника, который молча спустился с седла. Иккинг взял одеяло, которым укрывал Астрид этой ночью, он нашёл уютное место между корнями деревьев и, свернувшись в нём клубком, провалился в глубокий и тяжёлый сон, который не принёс ему никакого покоя.
— Думаешь, он сможет? — спросил Эльдюр Беззубика.
— Дай ему время. Разве ты забыл, что рассказывала о нём Сигрун? Один из самых великих Королей драконов за всю нашу историю. Он будет приближённым Гуда. Он — наше будущее.
— Да-да, я всё это помню. Но эта девчонка… Он явно ради неё отдал бы душу этой… как её… о, вспомнил — Хель! — дракон закивал головой, очень довольный, что вспомнил имя одной из богинь, которым поклонялись викинги.
— Скажи мне, Эльдюр, разве тебе никогда не хотелось семью? — что-то в урчании Беззубика насторожило Чудовище, оно подозрительно сузило глаза.
— Я слишком молод, чтобы зависнуть навсегда в одном гнезде и приглядывать за неразумными детишками. Нет, уволь. Мне хорошо вот так. Я — правая рука Короля. Ну хорошо, левая, левая, — исправился дракон, получив хвостом по носу от Беззубика. — Во всяком случае, я тот, кто будет творить Историю, а не наблюдать со стороны, как какие-нибудь Громмели. Семья… для этого у меня не один десяток лет впереди, даже сотня, если захочу, — Чудовище помолчало, рассматривая Беззубика, тот как-то приуныл. — Эй, ты чего? Неужели встретил зазнобу? Быть не может — ты же последний из… — Эльдюр осёкся.
