— Дракона — в клетку! И все по домам! От кого ещё раз услышу о колдовстве — самолично отправлю вплавь от Олуха подальше.

Эльдюр снова забился в цепях, его жёлтые глаза умоляли Иккинга сделать что-нибудь. Юноша изо всех сил старался не подбежать к нему, не начать успокаивать и всё объяснять. Он повернулся к Астрид.

— Что это было? — шепнул он.

— Мы спасём его.

***

На улице стемнело. Иккинг и Стоик молча сидели за обеденным столом. У парня не было аппетита, поэтому он возил ложкой в тарелке с бараньей похлёбкой, подперев щёку рукой. Стоик, прихлёбывая ужин, поглядывал на сына. Наконец, тягостное молчание стало просто невыносимо.

— Ну хватит! Выкладывай, в чём дело? — потребовал отец.

— Ни в чём, — отозвался Иккинга. — Просто не голоден.

Стоик снова задумался. Неужели правы были его соплеменники, которые посчитали сына колдуном и заклинателем драконов? Нет, этого не может быть! Просто не может и всё. А почему нет? Потому что! Стоик не хотел верить в это. И что с того, что он не хотел убивать дракона у Берсерков? Просто он добрый. А тренировки на Арене… эта девочка из рода Хофферсонов права: зрителям не видно всего. В конце концов, Стоик пришёл к единственно верному мнению: люди ошиблись, его сын никакой не колдун. А то, что расстроен, так это понятно: его же только что обвинили Тор знает в чём.

— Сын, не надо так. Подумаешь, какой-то глупец не следит за языком. Я понимаю, что ты растерялся. Но забудь ты уже! Завтра никто в деревне и не вспомнит об этом.

— Угу, — буркнул Иккинг в ответ, по-прежнему возя ложкой по дну тарелки.

Стоик, решив для себя, что мальчик просто очень впечатлительный и боится потерять лицо перед девушкой и друзьями, окончательно успокоился. В прекрасном расположении духа он закончил ужин, налил в исполинских размеров кружку отвар из трав, подумав, что можно попозже зайти к Плеваке на пару глоточков эля.

— Пап, — позвал Иккинг.

— Что, сын?

— Что вы сделаете с драконом?

Стоик тяжело вздохнул: опять он за своё.

— Не думай об этом. У нас уже есть одно Чудовище для Посвящения. Теперь будет два. Может, мы посвятим в викинги не только тебя, но и твою подружку? — Стоик подмигнул сыну, усмехаясь в усы собственной шутке.

— Она мне не подружка, — возразил Иккинг. — Не ты ли нашёл мне невесту с соседнего острова?

— Ну-ну, не стоит так переживать, — беспечно ответил Стоик. — Дагур наверняка найдёт ей нового жениха, если я попрошу. Мы вроде бы пришли к соглашению по этому вопросу.

Иккинг не ответил.

— Ладно, сын, я схожу пройдусь.

— Конечно. А я буду тут. Дома. Никуда не уйду.

Стоик потрепал волосы сына и ушёл к другу. Иккинг выждал некоторое время, прибираясь на кухне. Потом поднялся к себе и в небольшую сумку сложил несколько своих вещей, которые ему могут понадобиться, листы для записей и карандаш. Без этого он не мыслил свою жизнь. В целом, всё остальное было готово уже давно и припрятано в овраге.

Иккинг положил на свою кровать мешок с одеждой и накрыл одеялом. Если отец зайдет его проведать, то не заметит отсутствия по крайней мере до утра. Юноша в последний раз посмотрел на свою комнату. Сюда он больше не вернётся.

На опушке леса он помедлил, и вскоре к нему присоединилась Астрид. Они направились к оврагу.

— Астрид, спасибо тебе.

— Не надо. Я зла на тебя. Но не могу позволить им убить Эльдюра.

— Всё равно я благодарен. И я понимаю, что ты сердишься, но…

— Сержусь?! — взвизгнула Астрид, спугнув лесных жителей. — Сержусь? Да я в бешенстве, Иккинг! Ты принял такое странное решение, ни с кем не обсудив, не поговорив. Просто взял и… решил! Ты совершенно не думаешь о людях, которым дорог. Что будет с твоим отцом? Что будет с Плевакой? Он же тебя с пелёнок растил наравне со Стоиком. Что будет с драконами на Арене? Ты хоть помнишь, что у нас выпускной экзамен через три месяца? Ты хоть о ком-нибудь подумал, кроме себя?

Слова Астрид болью отдавались в сердце парня. Они были так точны, что могли бы посеять зерно сомнения. Но Иккинг, сын вождя племени, был довольно упрямым человеком. Он ни за что не поменял бы сейчас своего решения.

— Мне жаль, — только и сказал он. Дальше они шли молча.

В овраге метался Беззубик. Мало того, что Иккинг в последние дни редко их навещал, так ещё и Эльдюр пропал.

— Иккинг! Что случилось? Я потерял Эльдюра! Почему тебя так давно не было? — Фурия забрасывала парня вопросами, не давая и слова вставить.

— Эльдюра нашли в лесу и поймали.

— Нет!

— Не волнуйся, мы его спасём. Давай, братец, пора собираться. Мы покидаем Олух.

— Но Сигрун…

— Я знаю, что она прилетит только послезавтра. Но у нас так сложились обстоятельства. Мы не можем больше здесь оставаться. Когда мы вытащим Эльдюра из клетки, надо будет бежать. Иначе мой отец перевернет вверх дном весь остров и найдёт вас. Так что, меньше вопросов, больше дела.

Иккинг достал корзину со своими скромными пожитками и закрепил её под седлом. Он наспех проверил крепление протеза и, удовлетворившись осмотром, вскочил в седло. Астрид забралась следом. Раньше ей нравилось прятаться за спиной Иккинга от ветра, обнимать его за пояс. Но сейчас, когда она понимала, что этот раз один из последних, она не могла не чувствовать разочарования и горечи. Она обхватила торс парня и прижалась лбом к кожаному жилету, который он надевал для полётов, вдыхая полной грудью знакомый до последнего оттенка запах. Иккинг слегка повернул голову к девушке. Он не видел её лица, лишь макушку. Но ему и не надо было видеть, чтобы понимать: она грустит.

— Давай, братец. Пора выручить твоего непутёвого друга.

Беззубик взмыл в небо. Бесшумной тенью он пронёсся над лесом к окраине деревни. Держась тени, добрался до Арены, возле которой приземлился, прячась во тьме ночи.

— Так. Это была простая часть. Теперь — самое сложное.

Астрид обошла вокруг Арены, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из викингов. Всё было тихо. Да и кому тут быть уже в ночи? Охраны здесь никогда не держали. Ни к чему. Викинги были абсолютно уверены в прочности своих клеток и стен. Раздавались лишь шорохи ночи да драконов, томившихся в клетках. Астрид вернулась к Иккингу и Беззубику.

— Чисто.

— Хорошо. Беззубик, давай, — Иккинг показал на толстый засов и огромный замок, запиравший ворота Арена.

Фурия пальнула. Плазма плавила металл, вырвала несколько прутьев из решётки. Ворота открылись. Иккинг и Астрид, а следом за ними и Беззубик скользнули на Арену. Драконы, запертые в своих камерах за металлическими решётками, разбуженные шумом выстрела, взбудораженные запахами и предчувствием чего-то неясного, порыкивали, принюхивались, приглядывались.

Вдруг раздался рёв, и одна из камер полыхнула огнём.

Беззубик обогнал Иккинга и Астрид, подбегая к клетке, где сидел его друг.

— Тише! Тише ты! — зашипела Фурия. — Всю округу перепугаешь.

— Дружище! Никогда я не был так рад тебя видеть! — радостно, но уже значительно тише рыкнуло Чудовище.

Другие драконы всполошились не на шутку. Они толпились у решёток в свои камеры-клетки, сверкая жёлтыми глазами. Змеевица топорщила шипы на макушке. Красное Чудовище, пыталось зубами разгрызть металл, рискуя переломать свои клыки. Громмель дружелюбно размахивал хвостом-булавой. Из клетки с Пристеголовом то и дело слышалось потрескивание. «Кто это?», «Они пришли нас спасти?», «Ох, свобода, братец! Какое сладкое слово», «Нет, они за новеньким», «Повезло ему».

— Беззубик! — Иккинг позвал друга. — Вытаскивай Эльдюра. Скорее. Драконы так расшумелись, что как бы кто не пришёл.

Астрид побежала ко входу на Арену, чтобы предупредить, если вдруг покажется кто-то из жителей деревни.

Беззубик парой точных выстрелов по решётке в камеру Чудовища, разорвал её в клочья, и оттуда выскочил радостный Эльдюр, ластясь к ногам Иккинга.

— Я тоже рад тебя видеть! Ты цел?

— Да, благодаря тебе, — мурлыкало Чудовище.