Иккинга удивила реакция дракона. Беззубик всегда был самим спокойствием и уравновешенностью, в отличие от того же Эльдюра. Сейчас юноша впервые видел своего друга в таком состоянии.
— Беззубик, что не так?
— Ты не понимаешь, это опасно!
— Насколько опасно? Сигрун сказала, что процесс болезненный…
— Болезненный? Болезненный?! — Беззубик едва сдерживался, чтобы не накинуться на Старейшину. Шторморезы Сири и Алвис неодобрительно посмотрели на Фурию. Сигрун оставалась спокойна и как будто даже равнодушна. — Почему ты не скажешь ему правду? Боишься, что он передумает?
— Какую правду? Я не передумаю! За это можешь не волноваться, — возразил Иккинг.
— Ты так говоришь, потому что не знаешь, как это будет! Сигрун, ты обещала… — Фурия была в отчаянии. Иккинг никогда не видел Беззубика таким, глаза дракона были огромными и в них плескался страх.
— О, ну началось… — вздохнул Эльдюр, прикрывая глаза крылом.
— Сигрун, о чём говорит Беззубик?
— Ритуал обращения, как я уже сказала, болезненный, — при этом Старейшина бросила строгий взгляд на Беззубика. — Он может закончиться печально.
— Да почему же ты не скажешь прямо? — негодовал Беззубик. — Ты можешь погибнуть! — выкрикнул он, обращаясь уже к Иккингу.
Юноша бросил недоверчивый взгляд на Старейшину, на двух других, стоявших позади неё, потом на Беззубика и Эльдюра. Он понял, он видел, что Фурия говорит правду. Но пути назад больше нет.
Комментарий к Глава 9. Решение
Всю мужскую половину моих читателей поздравляю с наступающим праздником! 🛡
========== Глава 10. Обстоятельства ==========
Иккинг застыл на месте. Его глаза метались от одного дракона к другому. Старейшины молча и с некоторым любопытством смотрели на него. Для них он был всего лишь мальчишка, пока даже не Король, а кто-то, на кого возложили много надежд. Эльдюр делал вид, как обычно в подобных случаях, что его тут нет и он вовсе ни при чем, и все же Иккинг поймал его взгляд всего на секунду. Что там? Неужто беспокойство? Сигрун сидела, застыв, как изваяние, она с осуждением и снисходительностью смотрела Беззубика. А тот… тот был сама эмоция. Страх, волнение, ужас, недоверие, сомнение, боязнь…
— В… каком смысле «погибнуть»? — Иккинг успокаивающе протянул руку Беззубику, и дракон чуть ли не рухнул возле ног брата, глядя на него преданными глазами. — Сигрун, разве ты не говорила о каком-то предназначении, о Пророчестве? Вы же верите во все эти вещи. Значит… значит, это ложь? Или нет?
— Разумеется, нет. Ты Король. И это дело решенное. Просто драконам… видишь ли, им непривычно, что во главе стаи будет человек. Они предпочли бы видеть своего вождя несколько иным.
— А если я не хочу становится драконом?
— Я так не думаю, — спокойно ответил дракон. — Я думаю, что тебе плохо в твоем племени. Я думаю, что тебе намного лучше среди драконов. Я думаю, что в глубине души ты знаешь, где твое место. Я думаю, что стать драконом для тебя большое счастье. Иметь крылья, быть свободным… Разве это не то, о чем ты мечтаешь?
Иккинг не мог не признать, что Сигрун права.
— И все же… что будет если я не захочу становиться драконом?
— Я не в праве принуждать тебя, Иккинг. Я и так потратила много времени. Если таков твой выбор, то мы уйдем.
— И Беззубик с Эльдюром?
— Стая не может остаться без вожака. Так что Беззубик уйдет с нами, потому что драконам нужен Король.
— Но ведь он не может летать один!
— Ему и не надо. Если он будет Королем, то ни в чем не будет иметь отказа, — Сигрун устало вздохнула, подходя ближе к юноше. — Ты колеблешься, я вижу. И я понимаю, поверь. Тебе тяжело рвать связи с твоим племенем. Но ты должен идти туда, куда тебя зовет сердце. Ты подумай еще, Иккинг. Я вернусь на исходе луны, и мы или заберем тебя с собой, или навсегда покинем Олух.
С этими словами Сигрун кивнула своим знакомым, и он улетели, оставив Иккинга и двух его драконов посреди оврага. Эльдюр, старательно делавший вид, что его все это не касается, вдруг встрепенулся и поспешил к парню. Беззубик заглядывал в глаза другу.
— Ты ведь не передумаешь? Не бросишь нас? — спросило Чудовище. Иккинг был этим удивлен, настолько дракон обычно вел себя независимо и своенравно.
— Нет, — парень покачал головой, гладя шершавую чешую Эльдюра. — Куда же я без вас теперь?
— Вот здорово! Представляешь, как мы будем парить в облаках? Как ты будешь командовать всеми драконами гнезда? А мы с Беззубым будем твоими помощниками, и все будут нас уважать и бояться. Что такое человеческий вождь в сравнении с Королем драконов?
Иккинг улыбался, слушая вдруг оживившееся Чудовище, и старался избегать встревоженного взгляда Беззубика. «Всё будет хорошо. Ведь Пророчество не может лгать», — решил он.
***
До исхода луны оставалось десять дней. Десять дней, чтобы окончательно и бесповоротно убедиться в правильности решения. Десять дней, чтобы попрощаться с теми, кто дорог. Десять дней, чтобы унять тревогу за предстоящее превращение.
Иккинг снова и снова задавался одним и тем же вопросом: есть ли у него шанс изменить все, показав людям добрых драконов, а не злых? И снова он вспоминал разговор с отцом накануне битвы с Королевой. Снова вспоминал убийство несчастного Громмеля на Арене у Берсерков. Снова вспоминал красивое, но такое жестокое лицо Хедер. Он пытался представить, как он будет жить, если Беззубика больше не будет в его жизни. Если он больше никогда не увидит Эльдюра. Этого наглого воображалу, наделенного чутким сердцем за непробиваемой броней. И страх навсегда потерять их был намного сильнее страха никогда больше не вернуться на Олух.
В глубине души Иккинг верил, что, даже став Королем драконов, он сможет навещать родной остров, сможет видеться с отцом, Плевакой, наблюдать за ребятами. Сможет быть с Астрид. Эти мысли он хранил при себе, никому не говорил о своих тайных мечтаниях. Он надеялся, что у него будет лазейка. В конце концов, он же станет Королем, а значит, будет волен и приказать! Кто посмеет указывать ему, навещать ли свою первую семью или нет? Да никто. Смутное воспоминание о неком Гуде, предводителе всех гнезд драконов, Иккинг благополучно задвинул так далеко, чтобы никогда об этом не думать.
Иккинг в последние свои дни старался больше времени проводить в компании людей. Он реже навещал своих драконов в овраге, решив, что те никуда не денутся, а потом они и вовсе будут вместе вечность. А вот люди, которые занимали его сердце, возможно, потеряют его навсегда.
Поэтому Иккинг исправно посещал занятия в школе. Он с радостью присоединялся к Плеваке в кузнице и к отцу за обеденным столом. Стоик был несколько удивлен неловкому вниманию сына, но потом решил, что его мальчик наконец-то простил его за тот случай на Острове Берсерков.
Чем ближе был назначенный день, тем больше Иккинг хотел объясниться с Астрид. Он пару раз предпринимал попытки поговорить с ней, но она уворачивалась, то отговаривалась делами, то просто ускользала. Наконец, за два дня до срока Иккингу удалось подловить ее на Арене одну. Она тренировалась. Злость, с которой она метала учебные топоры в мишени, заставила парня немного поежиться. Он осторожно подошел к ней со спины и позвал.
— Астрид.
Она вздрогнула, даже больше дернулась, и замерла. Рука, сжимавшая топор, повисла. Вся ее фигура как будто сникла и стала еще меньше.
— Астрид, — повторил Иккинг. Он чувствовал, как к горлу подступает ком, который мешает ему говорить.
— Чего тебе? Решил снизойти до простых смертных? — девушка обернулась через плечо. В ее тоне не было ничего хорошего.
— Н-нет, я хотел поговорить с тобой.
— Мне казалось, что ты всё сказал и решил, — она отвернулась, и со всей силы метнула топор в мишень, так что та покачнулась. Лезвие с таким звуком рубануло дерево, что у Иккинга едва не заложило уши. Хотя скорее это просто от волнения он стал воспринимать все яснее и чётче.
— Астрид, выслушай! Прошу, — юноша потянулся рукой, но замер в нерешительности.
