— Да, сегодня было отправлено два небольших отряда. Но далеко они не заходили. Всё-таки лес — не самое безопасное место, да и поздновато выдвинулись, — заметила девушка, продолжая тянуть за собой парня. — Отряды уже вернулись, и они сейчас как раз отчитываются перед вождём. Мой отец там был, — необычайно разговорившаяся Астрид продолжала вываливать новости на Иккинга. — Слава великому Одину, он вернулся живым! Как и остальные. А всё из-за тебя! — неприязненно закончила она.

Иккинг резко остановился, вырывая руку. Девушка повернулась к нему, упирая руки в бока и недовольно глядя на него.

— Знаешь, Астрид, — неожиданно уверенно произнёс Иккинг, — я сам в состоянии найти свой дом. Спасибо за заботу. Хотя совершенно очевидно, что волновалась ты не обо мне!

— А с чего мне переживать за тебя? Из-за того, что ты единственный сын и наследник вождя? Так это ещё не повод. Ты мне не друг, не брат. Мой отец рисковал жизнью, гуляя по чащобе, разыскивая тебя. Вся деревня вместо того, чтобы радоваться наступлению лета, прочёсывает окрестности. А ты возвращаешься, как ни в чём ни бывало, и, видимо, ещё ожидаешь какой-то радости по этому поводу?

Астрид замолчала, выдохнувшись. Иккинг молча смотрел на неё, чувствуя разрастающееся негодование на её слова. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, упрямо поджав губы, не желая признавать свою вину или правоту другого. В конце концов, Иккинг сдался первым, он тяжело вздохнул и молча пошёл мимо девушки в сторону своего дома.

— Эй, куда это ты? — Астрид поспешила вслед за ним.

— Домой, Астрид, домой.

— Я с тобой! А то ещё заблудишься по дороге, — девушка шла немного позади не сводя взгляда с фигуры юноши.

«И где, Хель его побери, он пропадал?» — размышляла она дорогой. Она в темноте не разглядела ни его подпалённой одежды, ни дыр на ней, ни ссадин на открытых участках кожи. Для неё Иккинг был таким же, как и всегда. Безответственным чудиком, который может делать всё, что ему пожелается, прикрываясь статусом сына вождя.

В доме Стоика Обширного было непривычно многолюдно. Перед вождём отчитывались руководители отрядов, которые прочёсывали лес в поисках Иккинга. Тучные мужчины, тихо переговаривавшиеся, пока хозяин дома сидел за столом и решал, что делать дальше, даже не сразу обратили внимание на тонкую фигуру юноши, появившуюся в дверном проёме. Астрид привлекла всеобщее внимание, громко обратившись к Стоику:

— Вождь, я нашла его!

Головы собравшихся быстро обернулись на голос, и викинги увидели в дверях Иккинга и Астрид, которая теперь вышла впереди него, демонстрируя таким образом, что именно она, и никто другой, причастна к тому, что наследник снова дома.

— Иккинг!.. Иккинг!

На лице Стоика отразилось облегчение. У него с души упал камень. Он не хотел думать, что бы с ним было, если бы сына не нашли, или нашли, но с ним случилось что-нибудь плохое. Отец вскочил, с грохотом роняя стул и не обращая на этого ровным счётом никакого внимания. Он подбежал к своему мальчику и сжал его в могучих объятиях.

— О, хвала богам! Ты жив! Но где?.. Как?.. Что с тобой случилось?

Стоик отстранился, по-прежнему держа сына за худые плечи своими ручищами. Иккинг смотрел на своего отца, он и рад был его видеть, и стыдился того, что заставил его так волноваться. Голова, всё ещё не избавившаяся от боли, никак не могла придумать подходящее оправдание, объяснение, которое услышит не только отец, но и остальные викинги.

Иккинг сглотнул и нервно глянул на присутствующих. Почти все они недовольно качали головами, явно осуждая паренька за легкомысленность. Сейчас, когда они видели его живым и невредимым (мелкие ссадины и царапины — в счёт у суровых воинов не шли), он не вызывал у них ничего, кроме досады за испорченный Сумарсдаг.

— Пап, эм… а мы можем поговорить наедине? — шёпотом спросил Иккинг, склоняясь к отцу.

— Что? — Стоик не сразу понял смысл вопроса, но потом сообразил и нетерпеливо замахал на своих соратников руками. — Так, друзья, спасибо за помощь! Но больше она не нужна. Все могут идти, — когда никто не шелохнулся, вождь свёл брови к переносице. — А ну, марш все отсюда!

Вся толпа разом засуетилась, зашевелилась и поспешила протиснуться в двери. Последней ушла Астрид. Она стояла в стороне, пропуская широкоплечих воинов, включая собственного отца. Взгляд её голубых глаз был серьёзен и подозрителен. Она буравила им спину Иккинга, явно недовольная тем, что её оставили без ответов на вопросы. Юноша встретился с ней взглядом, он знал, что она ещё спросит с него за отсутствие. Но пока она лишь попрощалась с вождём и вышла. Светлая коса мотнулась из стороны в сторону, как и кожаная юбка. Дверь за ней закрылась несколько громче, чем того следовало ожидать.

Стоик этого не заметил, он смотрел на сына, внимательно разглядывая его ссадины и синяки, порванную одежду. Юноша, повернулся к отцу и неловко попытался привести себя в порядок, словно обычное стряхивание грязи с рукавов туники могло помочь.

— Так что с тобой произошло? Я места себе не находил!

Стоик, смущаясь своей взволнованности, принялся суетиться возле очага. Мальчику наверняка не помешает горячая похлёбка и чай. «А может, надо позвать Готти?» — пронеслось в голове мужчины, но он решил пока отложить это дело. Сначала надо выяснить, что же случилось, и почему Иккинга нигде не могли найти почти три дня.

— Я… — Иккинг снова потёр виски пальцами. «Боги, что же сказать? Что сказать?»

— Что это? — Стоик вдруг заметил прожжённую дыру на подоле рубахи сына. — На тебя напал дракон?

— Что? Нет… — начал было Иккинг, но потом решил, что это лучшее оправдание, которое он может придумать. — То есть да. Точно. На меня напал дракон.

— Но где, Один Всемогущий, ты его нашёл? На Олухе нет драконов. Ну, кроме тех, что в клетках…

Иккинг усмехнулся про себя: «Ох, папа, знал бы ты, сколько их живёт на Олухе…»

— На побережье. Не знаю, откуда он взялся. Заблудший какой-то. Я надеялся уйти незамеченным, но… — Иккинг беспомощно развёл руками.

— Да-да, понимаю. Какой вид? Громмель, небось? — спросил Стоик, ставя на стол перед сыном плошку с похлёбкой из баранины.

— Угу, — невнятно пробормотал юноша, делая вид, что он очень занят едой. Он очень устал и не ел несколько дней, но аппетита у него не было совершенно. Иккинг машинально опускал ложку в посудину и подносил её ко рту. Он ел, но не чувствовал даже вкуса. Юноша мечтал лишь поскорее оказаться в своей кровати и уснуть. И желательно проснуться в том дне, когда всё в его жизни было несколько проще. Хотя как жить без Беззубика и забияки-Эльдюра, он уже не знал.

— Но почему тебя так долго не было? Потерял сознание? Наверняка да. Головой ушибся? — Стоик, усевшись напротив сына, задавал вопросы и сам же на них отвечал, вглядываясь в черты лица Иккинга.

Юноша что-то бессвязно бормотал, молясь только об одном, чтобы отец не воспринял произошедшее слишком уж близко к сердцу и не объявил всем драконам кровную вражду. Он боялся, что Стоик отправится разыскивать этого якобы напавшего на его сына дракона и ненароком набредёт на ту часть острова, где расселилась стая Иккинга. «Пора увести их отсюда», — решительно подумал парень.

В конце концов, Стоик потихоньку успокоился и снова напустил на себя важный вид, а то раскудахтался, как наседка. Его сын — будущий вождь, должен же он уметь постоять за себя. Живой ведь вернулся? Живой. И даже без серьёзных ранений. Потихоньку Стоик приходил в своё обычное состояние, и лишь иногда сердце ёкало, когда непрошеная мысль о возможной гибели сына мелькала в сознании. Мужчина встряхивал головой, отгораживаясь от страшных видений.

Иккинг отказался от чая, пожелал отцу спокойной ночи и пошёл к себе. Едва его голова коснулась жёсткой подушки, как он почувствовал, что засыпает. Уже улетая в царство снов, юноша ещё раз твёрдо решил, что наутро обязательно отправит всех драконов прочь с Олуха. Точнее, почти всех. «И почему они, кстати, вообще ещё здесь? Раньше они спасались от Королевы, но теперь её нет…»