Артур держит ее забранные капроновыми перчатками руки в своих ладонях и что-то проникновенно говорит. Аня кивает, глядя себе под ноги. Нинель рядом, но не вмешивается. Посматривает по сторонам, периодически бросая взгляд в нашу сторону. Следит, чтобы качественно болели.
Объявляют Анин выход, и она решительно нарезает круг по арене, разминая руки и постукивая себя кулачками по ляжкам.
Смотрю. Переживаю. Держу кулаки за фею мою…
И вот вам сразу и разница между буйством эмоций с эпатажем, и холодным расчетом. Рыжая все старается взять с наскока, нахрапом. И получается у нее черти что. А Аня – как усидчивый муравей, носит-носит, складывает травинку к травинке, и в результате…
В своей короткой программе она практически безукоризненно выполняет двойной аксель и все те же тройной флип и каскад тройной лутц — тройной тулуп, нигде ни разу не поскользнувшись и не покачнувшись. Молодец. А сколько было слез, ушибов, ободранных коленок и ладоней, пока упрямый лутц ей таки не покорился. Все помню. Все видел. Лично ссадины ее перекисью промывал и заклеивал пластырем. Так что справедливо чувствую в ее успехе и свой маленький вклад.
Пока Аня с Артуром ждут оценок, на лед выкатывается Валька, вся такая солнечная и воздушная. Была у меня мысль спуститься и пожелать ей удачи, но, подумав дважды, я решил этого не делать. Чтобы ее не сбивать с настроя, и чтобы другие не обижались. Смотрю на Андрея. Сидит замерев, пожирает балеринку глазами. Ромео доморощенный…
У Анечки восемьдесят и два. У Каори Семьдесят девять восемьдесят четыре. Разрыв меньше балла. Но главное - в нашу пользу. Все идет по плану…
Валентину у бортика наставляет на путь истинный лично Нинель. Так уж получается, что техничную попрыгунью Таньку больше опекает дядя Ваня, артистичную и утонченную Анечку – Артур, а универсального бойца, безупречную и всемогущую Валю, алмаз негранёный, Нинель не доверяет никому кроме себя. На самом деле все, конечно же, не так однозначно, и все тренеры вкладывается в каждого из нас на полную катушку. Но иногда, под определенным углом если посмотреть, можно заметить некоторые, скажем так, особенности отношения. Ну, такое. Есть и есть. Главное, что всех все устраивает.
Валька слушает Нинель в пол-уха. Перебирает ножками от возбуждения, крутит кукольной головкой по сторонам. И конечно же, поднимает глаза в нашу сторону. Понимаю, что это мне. Потому что снова этот взгляд, манящий, возбуждающий, от которого не оторваться…
Посылаю ей воздушный поцелуй одними губами, чтобы никто кроме нее не заметил. И Валечкино очаровательное личико тут же заливается краской и сияет радостной улыбкой.
Нинель возмущенно одергивает ее и хмуро поворачивается в нашу сторону. Поздно. Я уже откинулся на спинку сидения и повернул голову к Женьке, подставив под ее уничтожающий взгляд Андрея. Плата за любовь, сынок. Учись, пока я жив…
Representing Russian Federation…
Балеринку разворачивают лицом к арене и, легонько шлепнув по спине, отправляют в бой. Давай, малая, покажи им…
И Валя показывает.
Показывает она, кроме всего прочего, почти идеальный тройной аксель с небольшим степ-аутом, но это не страшно, потом, ожидаемо, тройной флип, а также каскад лутц-тулуп три-три. Все тот же контент. Только компоненты сложнее. И в целом как-то лучше… И баллов у нее, не смотря на ошибку, почти на два больше чем у Анечки, аж восемьдесят два и шестнадцать сотых. Я даже не поверил сначала в такие цифры. Но нет, все верно. На сколько Анино катание было безупречным, на столько оно совершенно у Вали. Тут даже как-то и говорить не о чем.
Толкаю Семенова локтем в бок.
- Вопросы есть?
Женька усмехается и качает головой.
- Чем вас там в вашем «Зеркальном» колют и облучают, что вы такие все активные?..
- А что, хочешь к нам? - подзуживаю его я. – Могу поспособствовать. Только тебе не понравится. Нас регулярно бьют, не кормят и заставляют петь патриотические песни. Дважды в день. Хором.
- Оно и видно, - флегматично кивает Женька.
Заканчиваются соревнования. Зрители, кто по одному, кто группками, тянутся к выходу, под потолком звучит ненавязчивая музыка, а на лед, гудя, вылезает заливочная машина по форме напоминающая огромную жабу. Парни изъявляют желание присоединиться ко всем нашим, но у меня свой план.
- Я догоню, - говорю я.
И дождавшись, когда они уйдут, достаю телефон.
На мое ночное сообщение есть ответ. Не тот, которого я ожидал, но как минимум заинтересованность проявлена.
«Ты уверен?»
Мой корреспондент лаконичен до безобразия. И я ему не уступаю.
«Абсолютно.»
Что ж… Я сделал все, что мог. Теперь остается только ждать и надеяться, что все пройдет так, как нужно. Пусть даже мне за это и придется поплатиться…
Она подкрадывается сзади и закрывает ладошками мои глаза. Я ее не вижу, но обмануть меня сложно – аромат ее рук и учащенное дыхание не оставляют сомнений.
- Балериночка, ты была прекрасна, - произношу я, пряча телефон в карман.
Валя хихикает, обнимает меня сзади и прижимается щечкой к моей щеке.
- Тебе понравилось?
- Конечно… Ты же не забыла? Я смотрю только на тебя.
Валя несколько раз вздыхает, словно на что-то решаясь.
- Когда ты смотришь на меня… - она запинается, стесняясь продолжить.
- Когда я смотрю на тебя? – подбадриваю ее я.
- Когда ты… так… смотришь… на меня… - она понижает голос до шепота, - мне кажется, что я… танцую голая. И мне это так… нравится…
Я поворачиваюсь к ней, но она прячет лицо в ладонях, исподтишка поглядывая на меня сквозь пальчики.
Что ответить – не знаю. Просто теряюсь в эмоциях. Гоню от себя все то, чего не должно и не может быть… Но не получается.
Отнимаю ее руки от лица, и тону в бездонном недетском взгляде.
- Только не говори Анечке, а то она меня отругает и убьет, - испуганно шепчет Валя.
И словно порывом ветра с меня сдувает пелену колдовства. Момент потерян. Я снова в реальности. А передо мной милый, восхищенный ребенок. Которого позволительно лишь любить и защищать. Но это все было так близко…
- Идем к ребятам, - я беру ее за руку и поднимаюсь. – А то меня, без всяких слов, убьет твой Андрюша.
Валя грустнеет, и опускает голову.
- Он маленький и глупый, - вздыхает она. – Мне с ним скучно…
- А со мной, значит, весело? – усмехаюсь я.
- Конечно, - снова расцветает Валя. – Ты столько всего знаешь, все время интересное что-то рассказываешь… А он только молчит и пялится… на мои…
Она смешно морщится, от чего мне делается весело.
- Открою тебе секрет, - тоном заговорщика шепчу я, - я тоже пялюсь…
Валька снова бросает на меня свой колдовской взгляд. И отвечает совсем не так, как я ожидаю.
- Тебе можно. Ты уже все видел. И сказал тогда такие слова приятные, что мне так… так хорошо стало… И совсем не стыдно. А он… Так смотрит, словно оценивает… Как будто воображает себе, какая я… там… И молчит…
Она раздраженно передергивает плечами и отворачивается.
Эх, Герман-Герман… Дурачок… Не по зубам себе орешек выбрал…
Молча спускаемся по лестнице и останавливаемся перед дверью.
Сжимаю Валину ладошку, влеку ее к себе, обнимаю и глажу по волосам.
- Никто не знает, как повернется жизнь, Валюш, - медленно произношу я. – Но в одном я уверен абсолютно точно. Если тебе что-то не нравится, что-то раздражает, бесит и заставляет нервничать – избавляйся от этого. Не позволяй приносить себя в жертву чужим прихотям. Потому что ты у себя одна. И пожалеть тебя больше некому…
Она смотрит на меня долгим, глубоким взглядом, и я вдруг совершенно явственно вижу, что она все понимает. На много больше, чем мне кажется…
- Ты ведь не станешь меня жалеть, правда? – тихо произносит она.
- Ты в этом не нуждаешься… - усмехаюсь. – К тому же… мне всегда будут мешать… мои воспоминания…
Валя смеется, откинув голову, потом снова крепко прижимается и прячет лицо у меня на груди.
- Наши воспоминания, - я чувствую, что она улыбается. – Наши…
