- Я понимаю, что тебе хочется, - говорит Леша. – И у тебя даже получается. Иногда. Но посмотри на свою Таньку. Она планомерно и настойчиво прет к этой своей цели уже не первый сезон. Готовится, откладывает в копилку, и в нужный момент просто подсоберет все, что накопила и сделает. Гарантированно сделает. А у тебя, ты извини конечно, это просто хайп и безграничный твой талант. Может вывезет. Даже наверняка. А если нет?
Я глубоко вздыхаю. И молчу. Потому что сказать нечего.
- Обидно будет, - добивает меня Жигудин, - если после всего того, что в тебя вложено, после всех потраченных сил ты тупо сольешься… А так и будет. Если у тебя снова не получится. Скажешь я неправ?
Крыть нечем. Он прав…
Упрямо молчу, с тоской разглядывая угол стола. Но Леша не был бы тем, кто он есть, если бы не умел читать по глазам.
- Ладно, Валет, - усмехается он, выбираясь из своего кресла. - Пойду я спать. И тебе того же желаю. Отдохни, глупости из головы выкинь, и завтра, бодрый и веселый приезжай за своим золотом. Мне тебя комментировать, так что не напорти мне там, понял?
Он легонько толкает меня кулаком в плечо и, насвистывая, уходит, в ореоле парфюма и чувства собственного величия. Что ж… Имеет право. Свое олимпийское золото он уже завоевал.
Собираюсь уходить, и чувствую, как вибрирует мой телефон. Смотрю на экран.
«Прости, ходила с бабушкой посмотреть, как там лошади. Тебе от нее привет.»
Катя… Катюня… Котик мой далекий. Скажи, что мне делать…
«Я скучаю, - пишу ей. – Сыграй со мной в игру. Скажи мне да или нет.»
Она прочитывает, но отвечает не сразу.
«Так не честно! Я не знаю, о чем ты…»
«Просто «да» или «нет». Ничего сложного.»
Я вижу, как появляется сообщение «Котик пишет…» И выключаю телефон. Чувствую вибрацию – Катя ответила. Но это уже не имеет значения. Я только что принял решение. И оно мое. Не важно, кто и что об этом думает. Все это мы будем обсуждать и анализировать уже завтра, после старта.
Решительно поднимаюсь и, собрав свои вещи, иду в сторону выхода. Через холл, на лифт, в номер и спать.
Потому что проспать завтрашний день я не имею права…
- Mr. Herman on the ice, mr. Lanskoy to be ready.
Снова, как всегда, вздрагиваю при звуке моей фамилии, произнесенной с иностранным акцентом. Наверное, это со мной уже навсегда. Никогда не привыкну…
Стою в коридоре, перед выходом на арену – упругий, резиновый пол, светлые стены, фоновый свет. Через каждые десять метров огромные плазменные экраны под потолком, демонстрирующие прямую трансляцию того, что происходит на льду. Не смотрю. Не интересно…
Поправляю костюм. На мне трико, повторяющее костюм Фредди Меркюри – желтый пиджак, светлые спортивные брюки – на бежевых ботинках коньков аккуратно и старательно приклеены черные полоски, должные придать им вид кроссовок фирмы «Адидас», в которых он часто выступал… Я не застал этого артиста, он умер задолго до моего рождения, но его музыка меня всегда вдохновляет. Не зря я второй сезон подряд прошу ставить мне программу на песню Куин…
Несколько раз подпрыгиваю, делаю десяток наклонов и приседаний. Так, без всякой цели. Чтобы кровь не застаивалась. В конце концов все тренировки и разминки я сегодня уже отработал на максимум.
Понимаю, что пора. Естественно, меня позовут, пригласят и никоим образом не позволят опоздать на старт. Но мои внутренние часы работают безошибочно. Ставлю ногу на ступеньку… И выхожу к бортику ровно в тот самый момент, когда Андрей заканчивает свой прокат.
Она стоит одна. Опустив голову и глядя себе под ноги. Вокруг нее пустота и тишина. Словно вакуумный пузырь, и она в нем, как сферический конь…
Мураков с Артуром, естественно, побежали встречать Андрея к другим воротам, откуда всех откатавших водят в кис-энд-край за оценками и поздравлениями. Поэтому нам никто не может помешать…
Протягиваю ей свои чехлы и, как бы невзначай, касаюсь ее руки. Ее кожа холодная как лед…
Ловлю взгляд ее прекрасных глаз и задерживаюсь в них на лишнее мгновение.
«Как ты, мой хороший?»
- Так, ну что, готов?
«Мне очень страшно, мамочка… Мне так тебя не хватает… Забери меня отсюда… Поехали домой!..»
- Конечно.
Она оглядывает меня с ног до головы. Протягивает мне коробочку с наушниками.
- Может быть хочешь?.. – начинает она.
Отрицательно качаю головой. Мне это не нужно. Все равно, выше собственной головы я не прыгну. А все, что умею – сделаю и так.
Вставляю эйрподы в уши, ставлю ногу на лед и энергично выкатываюсь вдоль бортика.
Решение катать программу с четырьмя квадами я принял вчера вечером. О чем и написал Нинель, получив в ответ лаконичное «ок». Все-таки синица в руке… Если все пройдет гладко и по плану, то мне должно хватить баллов обойти Андрея. Если только он не придумает что-то экстраординарное. Но в этом случае меня предупредят. Обязательно предупредят…
Нарезаю круги беговыми. Кручу тройки. Имитирую заход на прыжок. Жду…
Мог ли Герман подложить мне какую-нибудь свинью? Сам прыгнуть пять квадов? Исключено! Он к такому не готов, и на такой риск сознательно никогда не пойдет. Четыре? Четыре – может. Я видел, как он откатывал версию произвольной с четырьмя прыжками в четыре оборота. Но ни разу у него не получалось чисто – всегда с ошибками. В принципе, по очкам я всегда могу понять, как он проехал, достаточно просто поднять голову и посмотреть на табло…
Смотрю вниз, на лед. Еду параллельно бортику.
Нет. Это не мой вариант. Так будет только хуже. Если мне стоит о чем-то волноваться, Нинель мне скажет. Я же не ребенок, чтобы самодеятельностью на льду заниматься…
Наконец, Андрей и Мураков с Артуром поднимаются с дивана и гуськом покидают кис-энд-край. Все. Настало мое время…
Подкатываюсь к ожидающей меня Нинель, вынимаю наушники и протягиваю ей. Она спокойна. По ее лицу невозможно прочитать ее эмоции. Но я знаю, что она уже просчитала все возможные сценарии и на девяносто процентов знает, чем все должно закончится.
- У нас все по плану, мам? – не удерживаюсь от вопроса я.
Она молча кладет мне руки на плечи и поворачивает меня лицом к арене.
Рев трибун перекрывает все прочие звуки. Но я слышу только, как бьется мое сердце…
Это был мой лучший прокат за все время. Объективно. Так я не катался еще никогда. И вряд ли когда-либо еще смогу. Тут вам и годы тренировок, и безупречная спортивная форма, и пресловутый «старт-плюс»… Идеально сошедшиеся в нужном месте и в нужное время факторы. Идеальные условия для победы…
Первые такты музыки, и я сразу же начинаю раскатку. Времени мало. Элементов много. Размышлять и что-то менять – поздно.
Empty spaces what are we living for…
Все как учили. Как тренировали. Ничего нового. Просто катаю…
Behind the curtain in the pantomime…
Заход по дуге, разворот, смена ноги… «Прыгай, как на дупель. Замахивайся ногой, как на триксель»… Я все помню, Максим Леонидович… Так и делаю…
Does anybody want to take it anymore?..
Замах, толчок, группировка… Миг тишины и скрип стали о лед… Руки в стороны, спина прямая, носок дотянут. И вот он есть! Мой олимпийский тройной аксель. К которому не придерешься, и черт меня подери, если он не на максимальные гои… И ожидаемая реакция трибун, которые орут и визжат в экстазе от увиденного.
The show must go on!..
Не расслабляясь, сразу же захожу на каскад. Сложный. Коварный. Но хороший, дорогой и красивый. Мне он нравится. И я много сил и времени положил на то, чтобы он нравился не только мне…
Inside my heart is breaking…
Разгон, заход… Вдох… Левую ногу перебрасываю через правую, становлюсь на внешнее ребро, приседаю и, забросив руки вправо, раскручиваю тело, одновременно упираясь правым зубцом. Вылетаю вверх, кручусь в четверном лутце, приземляюсь…
My makeup may be flaking…
И тут же снова переброс ноги, на этот раз не касаясь льда. Толчок… Вращение… Тройной риттбергер… Приземление, выезд… Ойлер – перепрыжка на левую ногу…
