- Все помнишь, все знаешь, все умеешь?.. – произносит Нинель, держа мои ладони в своих и глядя мне прямо в глаза.
- Все-все-все, - улыбаюсь.
- Ты у меня самый лучший, да?
- Конечно…
«On the ice representing…»
Поворачиваюсь лицом к арене и чувствую, как ее руки сжимают мои плечи.
«Sergey Lanskoy!»
- Сделай их, - громко говорит она у меня за спиной и легонько толкает в спину, между лопаток.
А то! Зачем еще я тогда здесь?
И под аплодисменты, рев и свист я еду на стартовую позицию.
Катать «Песнь земли».
И побеждать…
- Мо-ло-дец! Мо-ло-дец! Се-ре-жа!
Это с трибун мне несется. Даже сквозь шквальный рев и совсем уже невообразимые звуки, слышу, как скандируют мое имя зрители. Приятно. И заслуженно. Потому что свою короткую в этом сезоне я еще так здорово не откатывал. Мне так кажется…
Проезжаю круг по арене, всем машу, всех целую, всем улыбаюсь. Заезжаю в калитку, где на меня, как на взмыленную лошадь, заботливый Мураков тут же накидывает спортивную куртку.
- Красавец, Сережка, красавец, - говорит он, радостно хлопая меня по плечам.
- Спасибо…
- Сейчас еще посмотрим, что они там нам поставят, - Нинель, как всегда, далека от сантиментов и излишней восторженности. – Идем…
В закутке кис-энд-край толпа прыгающих и веселящихся наших. Вся команда почти. Три мои красотки, естественно, тоже здесь, в первых рядах. Перед тем как усесться на диван, обнимаю девчонок и собираю урожай поцелуев.
- У Германа девяносто девять семьдесят два, - открывает мне все карты Нинель, пока мы ждем оценок, - у Сакоморо девяносто семь и пять…
Честно говоря, таких высоких результатов от соперников я не ожидал. Поэтому слегка ошарашен.
- Ну, Юзика я точно обошел, - осторожно киваю я.
- Сейчас посмотрим, - пожимает плечами Нинель. – В любом случае это пока только…
«Scores please…»
Одновременно поворачиваем головы в сторону экрана.
Что-то как-то тревожно мне стало. Вдруг. Никогда раньше такого не было. И вот опять…
«For his short program Sergey Lanskoy earns…»
Удар сердца… Пауза… Удар… Пауза…
«… one hundred and twenty one points making his season best score and finally ranked the first place»
Удар…
И чувствую, как благодатное тепло разливается по всему телу, как отпускает сведенные нервной судорогой мышцы, как развеивается туман в мыслях…
Есть! Сделано!
Хочется подпрыгнуть до потолка.
Хочется расцеловать Нинель.
Хочется… С удивлением и восторгом понимаю, что да… Прямо сейчас… При чем, всех троих…
Но я позволяю себе только сдержанную улыбку. В ответ на все проявления радости, на все поцелуи и обнимашки, дружеские похлопывания и рукопожатия. Потому что мне этого мало. И только когда я ловлю на себе неприкрытый восхищенный и гордый взгляд ее бездонных карих глаз и вижу слегка приподнятые вверх уголки губ, я выскальзываю из дружеских объятий, подхожу к ней и, опустившись на одно колено, целую её тонкие, холеные руки.
- Эс квелапери шентвисаа деда (Это все для тебя, мама (груз.), - произношу я, глядя на нее снизу вверх, и зная, что поймет меня только она.
Щеки Нинель заливаются румянцем, она сжимает мою ладонь, заставляя подняться.
- Мальчишка… Какой же ты все еще мальчишка… - произносит она, уже не сдерживая радостной улыбки…
На выходе обязательный допинг-контроль – подписываю кучу бумажек и, под надзором врача… Короче, не хочу я вспоминать подробности этой процедуры. Захотите – в интернете почитаете. Потом без вариантов в душ – я весь потный – переодеться, и что-нибудь съесть. Желательно, жаренного слона. На худой конец, подойдет и йогурт с крекерами.
Походу, узнаю, как откатали остальные.
Женька Семенов откровенно слил. Чуть не упал с четверного сальхофа, что-то там намудрил в каскаде – у него стоял лутц-тулуп, а он зачем-то начал цеплять туда риттбергер. В результате что-то получилось, но очень коряво и гои вышли невысокие. Короче, шестое место после короткой. Ну, такое себе. Особенно после его блестящего проката на командном турнире. Зато из-за этого на пятое место, сам не помня себя от радости, прорвался итальянец Буратино, достигнув никем не ожидавшихся от него высот. Тони Чанг прокатился почти вровень с Юзиком, отстав от него на несколько сотых. А вот кто реально удивил, так это Андрей, обошедший Юзика почти на три балла. Реальная заявка на успех. И меня напугал до полусмерти… Хорошо, что я не знал его результата до своего выступления, точно бы разнервничался…
До телефона мне удается добраться только спустя три четверти часа, пока со всеми переобнимался и наговорился. Поздравления – спасибо – на потом. Интересно мне только одно сообщение. Если оно вообще есть…
Есть.
По времени, смотрю – за полчаса до начала соревнований. Успел, паршивец…
Андрей немногословен. Мы и правда очень разные. Я бы не преминул ввернуть какую-нибудь остроту. А тут все четко, по-деловому.
«Как договаривались. 1-Ланской, 2-Сакоморо, 3-Герман, 4-Чанг, 5-Семенов»
Двоих Андрюха таки угадал. Меня и Чанга. Ну, молодец. Себя недооценил только. Сам виноват. Я же ему говорил, на себя ставить сложнее всего. Получается у нас что? Из пяти два попал, три мимо…
«Как договаривались, - пишу ему, - с тебя сто долларов».
Может на будущее будет ему наука, как в серьезные игры со взрослыми играть. Права была Танька, я очень редко проигрываю…
Засовываю телефон обратно в рюкзак и мельком оглядываю себя в зеркале. Сойдет. Усталый, конечно, помятый со впалыми щеками и темными кругами под глазами, но меня будут рады видеть и таким. Обязательно наделают кучу фотографий и видео, которые потом разлетятся по спортивным сайтам и различным частным блогам. Да ради бога, мне не жалко. Это Нинель требует от нас на тренировках всегда присутствовать в идеальном внешнем виде, чтобы все чистенькое, с иголочки, ничего нигде не висело и не болталось, глаза горели, плечи выпрямлены, а для девчонок еще и с прическами и макияжем. Но тренировка у нас когда? Правильно, вечером. Так что сейчас можно и сгорбившись, и в мешковатой куртке, и в стертых кроссовках. Главное, до гостиницы доползти.
И завалиться хоть часок поспать…
- Так, Ланской, я не поняла, - Нинель оглядывает меня с ног до головы критическим взглядом, - это у тебя головокружение от успехов, или ты досрочно закончил соревнования?
Утреннюю ласковость и обаяние с нее как ветром сдуло, и она снова суровая, сосредоточенная и колючая. И я сполна это ощущаю на себе, получая в хвост и в гриву за ошибки на раскатке.
- Что это там за повороты медвежьи такие? – чихвостит меня она. - Мешок с цементом возишь на себе, что ли? Спину выпрямил, колени согнул и пошел, а не наоборот… Вращения черти-какие, ну в самом деле, сговорились вы что ли… Нашли время, когда расслабляться. Всех касается, вас, красавицы, тоже…
Анька, Танька и Валька с кислыми минами мнутся рядом у бортика, ожидая каждая свою порцию добрых слов. Но Нинель еще не закончила со мной.
- Дальше пошли, - она щелкает на клавиатуре компьютера. - Что это были за подергивания на выездах, я не поняла? Руки где должны быть? Или тебе, как маленькому, нужно аршин в рукава запихнуть? Будешь пугалом кататься… Безобразие, короче говоря. Если ты мне сейчас такую же произвольную покажешь, то что мне с тобой прикажешь делать?
Нинель раздраженно поводит плечами.
- Соберись, пожалуйста, и сделай свою работу как следует. Мне не интересно за тобой сопли подтирать и штаны тебе поддергивать. Ясно или нет?
Разворачиваюсь и спокойно отъезжаю от бортика. Ясно, чего уж… Куда уж яснее. Я сам все понимаю, где ошибся, где налажал… Сейчас будем исправлять. Задница, вот только от профилактической клизмы отойдет…
- Герман, я тебя вообще не узнаю, - переключается на новую жертву Нинель. – За старое взялся? Молодость вспомнил? Я тебе сколько раз говорить должна, чтобы ты лед руками не трогал, он не для этого здесь. Может еще и палки лыжные возьмешь, чтобы не падать?..
