Наконец, объявляют нашу разминку и мы, по очереди, гуськом, выкатываемся на лед через калитку. Замыкаю строй. Иду последним. Прохожу под любопытными, внимательными взглядами всех собравшихся на выходе. Перед самой калиткой сдергиваю чехлы с лезвий и отдаю их дяде Ване, который ближе всех ко мне. Нинель уже заняла место у бортика, положив справа и слева от себя, на расстоянии вытянутой руки, чехлы, только что полученные ею от Андрея. Тонкий намек, что место занято и кто бы ни пытался – рядом становиться не нужно.
Ставлю правую ногу на лед, двумя руками отталкиваюсь от бортика и еду раскатываться следом за остальными пятью. У нас традиционно, шесть минут, вроде как по минуте чтобы на каждого можно было посмотреть. Ну и представляют нас по очереди.
Еду спокойно, по кругу. Перетяжки, беговые. Не мешаю тем, кто стартует раньше. Вообще, быть последним в разминке мне не нравится. Только разогрелся - и снова простаиваешь, ждешь пока выступят все остальные. Лучше уж сразу, настроился и в бой. Но, как есть.
Представляют Женьку. Трибуны оживляются, бодро аплодируют. Помнят его лихой прокат на командном этапе. Женька закладывает вираж и эффектно выполняет тройной аксель, чисто приземлив и красиво выехав из элемента. Очередной взрыв рукоплесканий. Проезжая мимо меня, он едва не задевает меня бедром – я успеваю отклониться. Ничего страшного, все нормально. Я бы удивился, если бы он чего-то такого не выкинул. Наши старые счеты…
Исполняю вращения и пропускаю представление Джузеппе. Поглядываю на Андрея.
Герман спокоен как скала. При звуках своего имени, разнесшихся по ледовому дворцу, не меняется в лице, даже тени улыбки не показывает, решительно, как партизан на амбразуру, заходит на прыжок и приземляет гладкий и чистый тройной флип. Ну, посмотрим, посмотрим. Глупо не отдавать себе отчет в том, что потенциал у него колоссальный. И Нинель сделает из него звезду, несомненно, если он не начнет лениться. Опасаюсь ли я его в данный конкретный момент? Не более, чем кого-либо еще из нашей разминки. Хотя, нет, Семенов и Буратино очевидно мне не конкуренты. Но остальные – вполне себе да…
Тони Чанг с белозубой улыбкой от уха до уха не утруждается прыжковым элементом и крутит каскад вращений со сменой ноги. Каждый раз на международных турнирах он доставляет мне неприятности, то выстреливая неожиданным набором элементов, то показывая более дорогой каскад прыжков, то просто катаясь веселее, что добавляет ему второй оценки. Пока выиграть ему у меня не получалось – как правило страдал то бедняга Щедрик, то совсем уж ни за что попадавший под раздачу Юзик. Но у Тони в характере присутствовала такая очень важная в нашем деле черта, как упертость. И я не исключаю, что когда-нибудь он своего наконец-то добьется. Но не в этот раз…
Любимец публики Юдзи Сакоморо исполняет каскад тулупов под аплодисменты поклонников и одобрительные кивки тренеров. Юзик хороший. Наш человек. Единственный, кому я готов проиграть с удовольствием. Не сейчас, естественно. Когда-нибудь, в будущем. Обскачет меня на каком-нибудь чемпионате мира или Гран-при – и я радостно пожму ему руку, без всякой задней мысли. Честное слово. Только не сегодня. Не надо. Не мешай мне…
Рев трибун и гром оваций почти заглушают произнесенное диктором мое имя. И тут уже никуда не денешься. Набираю скорость, бросаю взгляд назад, чтобы наверняка никого не задеть, меняю ногу исполняю каскад тройных лутц-риттбергер. Может и слишком для разминки, но, во-первых, положение обязывает, а во-вторых, я уже чувствую бурлящий во мне адреналин приближающегося соревнования, мне уже хочется начать выдавать, выпускать накопившуюся энергию. «Плюс-старт», условно – третья оценка… Посылаю вопящему залу воздушные поцелуи, улыбаюсь, машу руками. Все-таки, никого так не встречают из мужчин-одиночников. Нужно ценить.
Пару минут катаемся в свое удовольствие, ждем. Вот-вот должна прозвучать команда уходить со льда. Женя уже стоит у бортика, внимая последним наставлениям Профессора. Вот так бы подъехать к нему сзади и пнуть под коленки… И заработать порицание, или даже штраф… Не вариант. Ладно, будет еще время…
- Skaters please leave the ice! – раскатисто несется надо льдом.
На этот раз, в калитку я заскакиваю первым…
Я никогда не смотрю на соревнованиях, как катают мои соперники. Хотя и в раздевалке, и в разминочном зале, и даже в коридорах, как правило висят огромные мониторы, на которых без звука идет прямая трансляция того, что происходит в этот момент на льду – все равно. Мне это не нужно и не интересно. Я знаю многих спортсменов, которые, напротив, напряженно всматриваются в прокаты выступающих перед ними, подсчитывают баллы и таким образом как-то себя настраивают на старт. Не мой вариант. Нинель с раннего детства учила меня, что спортивный старт – это соревнование прежде всего с самим собой, со своими слабостями, комплексами, с собственной ленью, если хотите. И не имеет значения, как выступают соперники – ты работаешь не для них, и даже не для судей. Только для себя. Выдавай максимум возможного, и пускай другие смотрят на твой результат и сравнивают. В конце концов, от того, что ты посмотришь на прокат соперника и узнаешь его баллы в твоем теле не прибавится мышц, не убавится лишнего веса и не добавится прыгучести. Ну и чисто эмоционально, нужно быть в тонусе. Не расстраиваться от слишком удачного выступления соперника, и, что еще страшнее, не расслабляться при виде его неудачи. Потому что часто моральный настрой оказывается не просто важнее физической формы, а и прямо на нее воздействует, коварно дезориентируя тебя в самый ответственный момент.
Поэтому, пока остальные пятеро не завершили свои короткие программы, я, чтобы не остыть, бегаю, прыгаю, скручиваюсь, и приседаю на прорезиненном полу просторного холла, расположенного под главными трибунами, периодически уворачиваясь от проносящихся мимо коллег, тренеров и журналистов. Последних, особо настырных, иногда приходится вежливо посылать на хутор к бабочкам, потому что не все, к сожалению, понимают, когда уместно приставать со своими вопросами, а когда нет.
Муракова замечаю раньше, чем он меня, и понимаю, что пора. Значит Юзик вышел на старт, и у меня три минуты чтобы окончательно настроиться. Подхожу к дяде Ване.
- Не остыл? – по-деловому интересуется он.
Отрицательно качаю головой.
- Все хорошо…
- Ну и хорошо, - кивает он.
Оглядывая меня с ног до головы, Мураков одергивает рукава моей рубашки, смахивает одному ему заметную пылинку и теребит пуговицу на груди.
Опускаю голову и попадаюсь как ребенок…
Дядя Ваня легонько щелкает меня по носу и довольно крякает.
- На удачу, сынок, - произносит он.
Усмехаюсь. Все нормально. Сброс излишнего напряжения. Это тоже нужно…
- Я пошел…
Прохожу по пустому коридору и, с последними тактами музыки, под которую катает Юзик, подхожу к бортику.
Артур – внимательный взгляд, вопросительный кивок. Отвечаю также, взглядом, что все нормально.
Нинель. Стоит около калитки. Разглядывает меня, как сувенир на базаре.
- Самочувствие в норме? – спокойно спрашивает она.
- Да, все хорошо, - я, наклонившись, отстегиваю чехлы и отдаю ей.
- Ну давай…
Она проводит ладонью по моему плечу. Вижу, как Юзик, откланявшись и отулыбавшись, заходит в калитку для откатавшихся, и выезжаю на лед. Не забываю достать из кармана маленькие наушники и вставить их в уши. Наушники хорошие, прилегают очень плотно, практически не пропуская звуков. Снова-таки, было дело, один внимательный журналист заметил, что я всегда так делаю и поинтересовался, какую музыку я слушаю перед выступлением, или, может быть, получаю какие-нибудь последние указания от тренеров. Ответ оказался прост до банальности и не содержал ничего сенсационного. На самом деле ничего я не слушаю в этот момент. Вообще. Наушники мне нужны как раз чтобы не слышать оценок моего соперника, которые объявляет диктор на весь стадион, вот и все. И когда, наконец я вижу, как Юдзи со своими тренерами поднимается уходить из кис-энд-край, я вынимаю наушники, подкатываюсь к бортику и кладу их в протянутую руку Нинель.
