Ну а Катерина… Что о ней скажешь? Попросить меня найти ее после контрольного проката, в очередной раз признаться на ушко в любви и… Без оглашения причины сняться с произвольной программы и сразу же после собственной короткой исчезнуть с горизонта, не удосужившись хотя бы написать два слова – в этом была вся Катя. И на нее можно обижаться сколько угодно. А можно и махнуть рукой. Потому что при следующей встрече она будет вести себя как ни в чем не бывало. И ты либо принимаешь это, либо идешь на все четыре стороны. На сколько я понимаю, Семен Мирославович такие правила игры не воспринял… Чтобы не терять время попусту, я откладываю общение с Катькой на потом.
Сегодня балеринка Валечка задумчивая и молчаливая. Рассеянно подставляет мне щечку для поцелуя и как-то неопределенно пожимает плечами на мое вполне конкретное «Как дела?»
- Да… так…
Смотрю на нее с удивлением и даже с некоторой тревогой.
- Валюш, все нормально?
Она хмурится и встряхивает головой, словно сбрасывая ненужные мысли.
- Не знаю, - говорит она, поднимая на меня глаза. – Наверное да…
- Так «наверное» или «да»? – не позволяю ей снова уйти в себя я.
Валька наконец улыбается и, знакомым жестом, обхватывает мою руку и прижимается щекой к плечу.
- Малого помнишь?.. – спрашивает она. – Ну, с которым познакомил нас в Питере…
- Э-э-э… - напрягаю память я. – Марат… Кажется… Как там его… Из ЦСКА…
- Кондрашов.
- Ну да… И что?
Валька глубоко вздыхает. И ничего не говорит. Вот значит как…
- Ну что же, - весело говорю я, - с новым Германом тебя. Опять доглазасталась…
Валька снова вздыхает.
- Ага…
Я продолжаю откровенно забавляться.
- И что же, - вкрадчиво интересуюсь, - звонит? Пишет? Сердечки рисует, да?
- А вот и нет, - качает головой Валька. – Он меня, представляешь, на футбол пригласил… Вчера…
- Серьезно? Вчера это… Спартак – Локомотив? Правда, что ли?
- Ну да, что я сочинять стану?..
Мы устраиваемся на мате в хореографическом зале и, пока не начался урок, Валентина делится со мной своими переживаниями.
- Сначала заманил как бы погулять, а потом, здрасте-приехали, мы с тобой на матч идем… Накануне ж, главное спрашивал, люблю ли футбол, интересуюсь ли…
- И ты сказала, что интересуешься?
- Ну… Да… Надо же было разговор как-то поддержать.
Я ощущаю где-то в глубине души легкий укол ревности. Едва заметный. Но он есть…
- Логично… Буду теперь тебя футболисткой называть… - пытаюсь за юмором скрыть свое смятение я. - Или болельщицей… Балеринка уже как-то не котируется…
- А ну тебя, - надувается Валька. – Вообще не буду ничего тебе рассказывать…
- Шучу. Я ж любя, - строю ей глазки. – Ты ж меня знаешь… Ну и?..
- Ну ладно. Пошли мы, значит, на стадион… Он меня с друзьями своими познакомил, представляешь? Одноклассниками. Они как меня узнали, так я думала матч сорвут, так орали… Только на руках не унесли… А этот, так сразу им важно и заявил, это, говорит, Валечка, моя девушка… Я аж обалдела от такой наглости…
- М-да, - усмехаюсь, - это тебе не Герман с его ути-пути, рассусоливаниями…
- Ты понимаешь, - кивает Валька. – И осмелел же такой, и обнимает, и руку не отпускает… А со мной же так и надо, за рога и в стойло…
Она качает головой, явно удивляясь самой себе.
- Ой? – с улыбкой интересуюсь я.
- Нет конечно, - фыркает она, строя мне рожицу. – Первым у меня будешь только ты… Но поцеловать себя дала… Один разочек… Ну ладно, два… И на прощание еще…
Притягиваю ее к себе за плечи и крепко обнимаю.
- Моя ты сердцеедка, - целую ее в макушку. - Мы тут об лед бьемся, не на жизнь, а насмерть, а девочка, понимаешь, созрела…
Валька смотрит на меня с хитрым прищуром.
- Марат, кстати, явно где-то практику проходил, - заявляет она. – Целоваться умеет… Хоть и младше меня на год, но… С ним не скучно, да и язык у него хорошо подвешен… Чем-то вы с ним похожи…
Я легонько щелкаю ее по носику.
- Только не вздумай ему об этом сказать, - наставительно говорю я. – Подобные сравнения до добра не доводят…
- Ничего-ничего, пускай поревнует, - коварно сверкает глазами Валька.
- Не в ревности дело… - качаю головой. – Одна моя… знакомая, очень хорошая и умная…
- И красивая? – тут же уточняет Валька.
- Божественно, - честно признаюсь я. – Так вот, она мне как-то сказала, что вот так вот сравнивать человека с кем-то, с кем ты был близок, или который тебе был небезразличен, это сильно обижает. Лучше так не делать…
Она внимательно меня рассматривает, улыбаясь и игриво поводя кончиком язычка по губам.
- Этой твоей… знакомой, - тихо произносит она, - и вовсе бы не стоило нервничать по поводу сравнения с Танькой. Она сама во сто крат красивее…
Я опускаю голову, не выдерживая ее пытливого взгляда.
- Ваш этот «Инстаграм» нужно приравнять к иноагентам и запретить нафиг, - ворчу я.
Валя не обращает внимания на мои слова.
- Ты, Сереж, - неожиданно серьезно говорит она, - просто следи за тем, чтобы ваши с ней… взгляды не поменялись местами. Пока она смотрит на тебя с обожанием и восхищением, а ты снисходительно позволяешь себя любить – в этом нет ничего плохого. На тебя многие так смотрят… Но если вдруг… Ты понимаешь? Если, не дай бог… Второй раз Анечку вытащить не получится, она либо руки на себя наложит, либо в дурку заедет. И только ты в этом виноват будешь… Ясно тебе?
Я поднимаю глаза и встречаюсь с ее острым и совершенно неласковым взглядом, на дне которого отражаются недвусмысленно обещанные мне адские муки. И вместо того, чтобы отмахнуться, отшутиться или поставить на место зарвавшуюся малолетку, я просто киваю без тени улыбки.
- Второго раза не будет, - говорю ей. - Обещаю.
Валентина смотрит на меня внимательно, а потом снова ныряет мне под руку, пристраивая свою кукольную головку у меня на груди.
- Анечка, правда, как-то сказала, - заговорщицки шепчет она, - что если уж и готова в последний раз тебя с кем-то разделить, то только со мной…
- Валька, имей совесть!
Она нахально хихикает, и взгляд ее снова подернут блудливой поволокой, сводящей с ума всех, кому выпадает счастье оказаться под его лучами.
- Лови момент, Сережечка, - томно поводит плечиками она, - пока Кондрашов тебя не обскакал. Со мной можно. Я своя… А вот чужих мы тут не любим…
И, изящно изогнувшись, Валька сладко целует меня в губы.
И вот как всегда… На самом интересном месте в самый что ни наесть момент в зал, сопровождаемый галдящей толпой малолеток, заходит, весь из себя сияющий Леша Железняк, заставая меня, разумеется, в весьма недвусмысленном положении…
Короче говоря, под Элтона Джона и его «Йелоу брик роуд» мы с Артуром накрутили произвольную, выйдя, так или иначе, на компромисс и с Нинель, и с собственной совестью. Теперь мне со всем этим взлетать. И не свалится бы… Контрольные прокаты показали, что народ в этом сезоне решил расслабляться, и героический штурм множественных четверных прыжков отложен как минимум на год. Это правильно. Травмироваться сейчас – это гарантированно слететь с формы. А нагонять упущенное в олимпийский сезон ох как сложно. Уж я-то знаю…
Первые аккорды и я начинаю программу с крюков-выкрюков, вперемешку с беговыми. Мой первый элемент – сложный и малоприятный каскад тройной аксель – тройной риттбергер. Здесь, как никогда, все решает скорость. Иными словами, чем быстрее я уйду во второй прыжок после приземления акселя, тем качественней все получится. Остается самая малость – чисто все исполнить.
Триксель я выполняю по девчачьи, с руками вверх. При в общем-то несильном толчке, это дает мне лишние миллиметра-два высоты, помогающие мне докрутить прыжок без потери скорости, чтобы потом хватило на риттбергер. Я долго смотрел, как этот каскад выполняет Танька. А потом так и эдак крутил его у Брайана, в том числе с Васькой Калининым. В конце концов, я понял оптимальную для себя конструкцию данного элемента и, попробовав, убедился в правильности такого подхода. Ну и соответственно… Заход по дуге, разворот с переходом на левую ногу, упор, замах, толчок… Не закрываю глаза, ловя калейдоскоп огней… Приземление… И вместо привычного выезда сразу же замах левой ногой и руками… Отталкиваюсь правым лезвием и, сгруппировавшись и прижав руки к груди, кручусь в вихре поднятой ледяной пыли. Прилетаю на правую ногу и выгибаюсь в ласточку, расправив руки и вытянув левый носок. Выезд… Сделано. На самом деле, стандартная комбинация базовых элементов, которые по отдельности не вызывают у меня каких-то сомнений. Но, я уже говорил вам, каскады с акселем всегда коварны и непредсказуемы. Этот я делаю без срывов и ошибок процентов на семьдесят пять. Достаточно, чтобы оставлять его в программе. Но допиливать нужно. Без вариантов.
