Как всех волнуют наши отношения в «Зеркальном». Ну, прям, других тем нет… Мы, правда, не упускаем случая дать повод, это верно…
- Тёть Лен, - предпочитаю не ходить вокруг да около, - а Катя Асторная, она вообще как? Где?
Буянова не теряет задора.
- Катька-то ваша? – она поводит бровью. – А что, соскучился?
- Конечно, - киваю. – Такое дело, не виделись столько лет.
Она снова бросает на меня хитрый взгляд и, сжав руками мои плечи, разворачивает в сторону выхода из раздевалок.
- Ну смотри, раз такое дело, - усмехается она.
Смотрю. И вижу. И снова, как когда-то…
Стройные ножки. Точеная фигурка. Изящная головка на длинной, красивой шее. Светлые волосы закручены в два кокетливых хвостика. Серые глаза загораются огнем, а пухлые губки складываются в очаровательную улыбку. И она танцующей походкой идет ко мне…
- Катюшка, привет… - только и успеваю произнести я.
Она подходит, кладет свои руки мне на плечи, тянет меня к себе и, прижав, целует.
- Привет, привет, привет… - шепчет она, и меня как током пронзает воспоминание, такое далекое, и такое приятное.
- Ух ты… - говорю я, глядя ей в глаза. – Прям соскучилась-соскучилась.
Катька смотрит на меня улыбаясь и приоткрыв ротик.
- Соскучилась…
- Ну вот не знай я тебя до этого, Асторная, подумал бы, что влюбилась в меня с первого взгляда…
Она смеется одними глазами, поводя бровью.
- Екатеринбург, - кивая, говорит она. - Помнишь…
- Конечно. Ведь это наша с тобой традиция, разбежаться, не сказав ни слова, а потом встретиться, как будто искали друг друга всю жизнь.
Она улыбается, смотрит задумчиво, словно хочет что-то сказать. Но потом просто проводит ладонью по моей груди, смахивая пылинку.
- Найди меня… завтра после прокатов, - говорит она тихо. – Обещаю, до завтра… не исчезнуть.
Я поправляю ее забавные хвостики и, как бы невзначай, провожу пальцами по ее шее.
- Найду, - киваю.
Она снова прижимается ко мне, подставляя щечку для поцелуя.
- Ты все еще мой самый любимый… - еле слышно произносит она, прежде чем решительно от меня отойти, скинуть чехлы с лезвий и, ни на кого больше не глядя, выехать на лед.
Елена Германовна провожает ее напряженным взглядом. А потом хмуро смотрит на меня.
- Я очень долго ее вытаскивала из болота, Сереженька, - произносит она жестко, - чтобы ты сейчас мне все испортил…
Я дергаюсь, словно меня стеганули розгой.
- О чем вы, тетя Лена?.. Я же ни словом…
- Давай ты не будешь ее мне отвлекать от работы, - перебивает меня она. – Мне хватило истерик, когда она расставалась с Семеном. Дай девочке просто спокойно войти в сезон. А там…
Не показываю вида, что понятия не имел о том, что Катька рассталась с Авером… Это важно! Это чертовски интересно…
Изо всех сил держу постную мину.
- Скажите только слово, - пожимаю плечами, - и я больше к ней не подойду и не заговорю…
Она усмехается и гладит меня по спине.
- Я же не стерва, - улыбается она. – А вы ребятки взрослые… Понимаешь меня?
- Понимаю…
- Ну вот и договорились.
Она легонько подталкивает меня к калитке.
- Иди, давай, работай, - напутствует меня она. – Покажи им всем…
Показывать предстоит многим, и массу всего. Поэтому не трачу больше время, а еду катать разминку и дальше то, что моё трио мудрецов соблаговолит мне указать.
Зато я все-таки ее нашел… Это важно.
Понять бы теперь, на сколько…
- Злиться не будешь?
Аня хмурится и отстраняется.
- Что ты там уже снова натворил, - обреченно вздыхает она.
Я долго думал, говорить или нет, но в конце концов, решил, что так будет лучше и честнее.
- Я с Катькой встретился…
Анечка фыркает и толкает меня в грудь ладошкой.
- Господи, и всего-то?
- Ну… - мнусь я.
- Гну, - подбадривает меня она.
- Хочу завтра с ней… поболтать.
Анька строит ехидную мину.
- С ней поболтать, - уточняет она, - или в ней поболтать?
- А ну тебя…
Она заливается хохотом, откинувшись на подушку. Я обреченно закатываю глаза.
- Терпи, Ланской, - она запускает свою ладошку мне под волосы и довольно болезненно сжимает в районе шеи. – Не я от тебя по мужикам скакала, а ты от меня по девкам. Каждую тебе припоминать буду…
У меня на лбу выступает отвратительная испарина. Разговор переходит в неприятную плоскость. Еще и потому, что Анька права… Ну и, само собой, мне больно. Фея знает, как доставить боль…
- Я же уже извинился, - бормочу я. – Прости. Мне жаль. Что мне еще сделать?
Она убирает руку и вытягивается под одеялом.
- Попросить прощения и получить его – не всегда одно и тоже, - произносит она тихо. - Ты правда, до сих пор так и не понял, почему я не хочу жить с тобой вместе?
Я молчу. Все я давно понял…
- Сидеть и ждать тебя в одиночестве, не зная где ты и с кем… Думаешь ты обо мне или о ком-то еще… Постоянно ожидать от тебя очередного подвоха или сюрприза… Зачем мне это, Серенький?
- Но ведь сейчас ты со мной… - хватаюсь за соломинку я.
- Потому что я люблю тебя, глупый, - Аня поводит обнаженными плечиками и смотрит на меня колючим синим взглядом. – Люблю. Мне хорошо. Я наслаждаюсь… Почему нет?.. Но…
- Всегда есть но…
- Я не позволю тебе больше доставить мне боль, - сухо говорит она. – Никогда. Малейшее сомнение… Тень сомнения… Намек. На то, что снова повториться… - она качает головой, не договорив. – И я уйду навсегда. Раньше я боялась, что не смогу без тебя жить. Спасибо, ты очень доходчиво объяснил мне, что я ошибалась. Теперь этого страха нет. Дальше – все в твоих руках.
Я чувствую противный озноб, пробегающий вдоль моего позвоночника. Осознание простоты и очевидности того, что она говорит, реально пугает. Потому что она права. Она сможет жить без меня. А вот я без нее – уже нет…
Смотрю на Анечку. Очаровательную. Всю такую любимую и родную…
И милосердие все же стучится в ее сердце…
- Если меня чаще целовать, то я становлюсь менее злой, - хитро улыбается она, протягивая ко мне руки.
Тону в ней, как в облаке. Ищу небо в ее глазах…
Оставив на мне следы своих коготков и острых зубок, Анечка, отдышавшись, смотрит на меня из-под полуприкрытых век.
- Ну вот как на тебя злиться после этого… - с улыбкой качает головой она.
Я отбираю у нее одеяло, в которое она снова пытается завернуться и ласково глажу ее обнаженное тело.
- Хочу смотреть… - шепчу я. – Люблю на тебя смотреть… Покажи…
Она тихо смеется, изображает смущение, покусывая пальчик. Но, повинуясь моим рукам, слегка раздвигает ножки.
- Не налюбовался?.. Смотри… Нравится?
- Еще как нравится…
Провожу рукой по ее бедру и ласково трогаю ее, трепещущую, сочащуюся нашей общей влагой, сладкую щелочку…
- Сейчас малая прискачет, - томно мурлычит Аннушка, останавливая мою ладонь. – И захочет к нам…
- Обойдется…
- Не уверена… - Анечка загадочно улыбается. – А вдруг мне тоже будет интересно… На вас посмотреть…
- Да ну тебя…
Я сжимаю ладонь у нее между ножек, одновременно наклоняясь к ней и целуя шею и грудь.
- Тебе правда пора, - шепчет Аннушка, вздрагивая. – Валька может явиться вот-вот, застанет нас… О-ох… В таком-то виде…
Я чувствую, как волны желания снова накатывают на меня.
- Еще разочек…
- Ты точно решил сорвать мне сезон… - улыбается она, расслабляя тело и обнимая меня за плечи. – И за волосы затащить меня в совместную жизнь…
- Если нет другого способа, то да, - соглашаюсь я…
Анечка закрывает глаза и прикусывает нижнюю губку.
- Тогда обними меня сильней… - требует она…
Валька является, когда уже совсем стемнело. Утомившись, и на какой-то момент потеряв бдительность, Анечка заснула в моих объятьях, положив голову мне на плечо. И я, боясь пошевелиться, чтобы ее не разбудить, так и лежу, наслаждаясь покоем и вдыхая ее аромат.
Прошелестев входной дверью и прокравшись на цыпочках в комнату, Валька на мгновение застывает, вытаращившись на нас, но, встретив мой взгляд, понимающе улыбается и кивает. Стараясь не шуршать, она сбрасывает с себя куртку, свитер и джинсы, остается в футболке и в трусиках, забегает в ванную и едва слышно журчит там водой, Вернувшись, уже в пижаме, она с кошачьей грацией проскальзывает ко мне под одеяло.
