- Я просто полежу с вами рядышком… - шепчет она в ответ на мой ошалевший взгляд, пристраиваясь под моей рукой и прижимаясь всем телом. - Только сегодня… И только один разочек… А ты не смей ничего делать… Только чуть-чуть погладь меня… Согрей…
И я всеми своими клеточками ощущаю, как она дрожит, толи от холода, толи от возбуждения…
Малая не отвяжется… Аня была права… Мы не прогнали ее сразу… И балеринка добилась своего, пристроившись к нам третьей.
В этом сезоне организаторы контрольных прокатов решили не рассусоливать и не растягивать процесс надолго. Два дня у нас на все. Для всех четырех наших дисциплин. В первый день, сегодня, мы катаем свои короткие программы, а завтра – произвольные. По времени тоже все достаточно плотненько. В полдень начинают танцоры, в полвторого – девочки, еще через два часа выступают парники и в шесть вечера наш выход. То есть времени до вечера у меня как бы много… Но это только так кажется.
С удовольствием бы поспал подольше. Но в семь утра срабатывают будильники на всех наших телефонах.
Просыпаюсь. Открываю глаза. И первой же мыслью понимаю, что попал…
Потому что проспал всю ночь в неудобной позе, и у меня затекла спина.
А еще, потому что справа ко мне прижимается, согревая своим телом, обнаженная и растрепанная Анечка. А слева… А слева нет никого. Бросаю взгляд на соседнюю кровать и вижу едва прикрытую одеялом круглую попу, обтянутую пижамными штанами с веселеньким рисунком, и две аккуратно заплетенные косички, змейками вьющиеся из утопающей в подушке кукольной головки.
Чувствую по ее дыханию, что Аня не спит. Осторожно поглаживаю ее по спине.
- Доброе утро…
Она поднимает голову и тянется ко мне с поцелуем.
- Привет…
Она сладкая. И пахнет весенними цветами…
- Мы попались, - шепчет она с улыбкой. – Как нашкодившие дети…
Ну… Да. И какой их этого можно сделать вывод?
- Значит можно больше не стесняться…
Я легонько тяну ее в свою сторону и, подхватив правой рукой за бедро, устраиваю верхом на себе.
- Ты что?.. – делает большие глаза Анечка. – А вдруг… Валька… Не спит…
- Наплевать… - прижимаю ее к себе.
Она замирает, закусив губку и вцепившись коготками в мое плечо.
- Осторожнее… - едва слышно лепечет она. – О-ох… Да… Вот так…
Как скажешь, фея…
Выползая из ванной, обессиленные, счастливые, мокрые после душа и почти одетые, застаем балеринку проснувшейся, слегка припухшей и сонно расплетающей свои ночные косички.
В ответ на мое «Доброе утро» она, не поднимая глаз, зевает и подставляет щечку.
- Как спалось, Валюш, - интересуюсь я, целуя ее и щекоча ей ушко и шейку.
Она морщится, потягиваясь, и отмахивается от меня рукой.
- Уй-и, отстань… - и добавляет, без тени смущения. - С тобой когда тискалась, то тепло было и хорошо. А потом ты заснул, и Анечка меня выгнала…
Поднимаю глаза, и встречаю ехидный Анин взгляд, а ты, мол, чего ожидал?
- Сегодня снова к тебе греться приду, - нахально ставит нас перед фактом малая, как бы даже не сомневаясь, что следующую ночь я снова буду спать в их номере.
- Валька, - хмурится на нее Аня, - не наглей.
- Или к тебе… - балеринка смотрит на нее чистым, незамутненным взглядом детской непосредственности. – Хочешь? Как в тот раз…
Все-таки актриса из Анечки не очень. Или это я ее уже так хорошо знаю?.. Как бы там ни было, когда эти две заразы синхронно упираются в меня своими невинными глазками, мне хватает едва заметной дрожи в уголках ее губ, чтобы понять цену этому спектаклю.
- Ведьмы… - произношу я ласково.
Анечка смеется, откинув голову, а Валька смотрит на меня своим сводящим с ума взглядом.
- Нет, - она поводит пальчиком из стороны в сторону. – Скажи то, что первое подумал…
- Допросишься, Валечка, - хихикает Аня. – Он же скажет…
- Хочу… - не сводит с меня глаз Валька, медленно опуская ладошку себе между ног. – Скажи…
Меня не приходится просить трижды.
- Сучки драные… Стервы бесстыжие…
Валька на мгновение закрывает глаза, замирает на вздохе и тут же с хохотом валится на свою кровать.
- Если бы парни только знали, - весело говорит она, - что завести меня можно не комплиментами и подарками, а просто вот такими вот словечками… - Она зыркает на меня из-под полуопущенных век. - Там еще есть, как минимум два слова… Но ты мне их не говори, потому что придется тебе меня ублажать прямо здесь и сейчас, а Анечка мне этого не простит…
Я не то чтобы удивлен… Скорее, мне просто интересно, как это я так проглядел, упустил тот момент, когда скромная и тихая Валечка стала такой раскованной и страстной.
- Не узнаю тебя, Валька, - говорю ей. – Где та невинная девочка, которую я знал столько лет?..
Они переглядываются с Аней, и Валя едва заметно кивает.
- А ведь мы с Танькой тебе еще в Корее говорили, что она, - Аня кивает на балеринку, - ой как не проста… А ты не верил… Убеждал нас, что она еще ребенок…
Валька удивленно вскидывает брови.
- Что, правда? Так и говорил?
- Было, Серенький? – вместо ответа спрашивает Аня.
Растерянно киваю головой. Валька улыбается и, вытянув руку, касается моего плеча и груди.
- Мне хотелось тебе нравиться именно такой, - произносит она. – Еще тогда, когда ты помог мне вернуться к Вахавне… Мне казалось… Что… Только не обижайся… Что Таньку ты бросишь сам, а Анечке ты надоешь. И милая, восторженная девочка будет как раз очень кстати, чтобы тебя утешить… Хотя, честно скажу… Тогда в Париже сдержаться и не переиграть мне было довольно сложно…
Я невольно вспоминаю то, что было в Париже… При чем, не только наш с Валей мимолетный флирт. Но и все остальное…
- Коварный план, - усмехаюсь я. – Но что-то пошло не так.
Валя пожимает плечами.
- Лав из… - произносит она. – Я год смотрела, как вы друг друга обожаете. Ругаетесь, разбегаетесь, отношения выясняете… И все равно… обожаете. В какой-то момент попробовала влезть, но вместо того, чтобы в меня влюбиться, ты начал шарахаться из стороны в сторону, чувство вины у тебя развилось… Еще и олимпиада эта проклятая… Ну я и решила, зачем тебя мучить… Попросила маму тебя на путь истинный наставить, чтобы самой из образа не выходить… Ты бы себя видел тогда, когда она ночью возле нашего дома тебя обрабатывала…
- А ты подглядывала, - качаю головой я.
- Конечно. И подслушивала. И весь вечер гадала, решишься ты или нет. Но… Молодец, джентльмен. Слово сдержал…
Смотрю на Анечку, которая молча, с улыбкой слушает наш разговор.
- Ты все это знала? – спрашиваю у нее.
- Да, - кивает она. – Когда… ты меня бросил… И когда ушла Танька… Мы с Валей остались друг у друга одни. И начали… разговаривать…
- И оказалось, что поговорить есть о чем, - вставляет Валя. – Верно?
- Да, - улыбается Аня. – И поговорить, и поплакать… и поцеловаться…
Валя смотрит на меня неожиданно злым и холодным взглядом.
- Я полгода ее в чувство приводила, - веско говорит она. - И возненавидела тебя сильнее, чем до этого любила… Я вообще не знаю, Анька, как ты его простила?..
Аня смотрит на меня и беспомощно разводит руками.
- Лав из…
- Ну вот, - Валька смягчается. – Я же говорю, обожаете… Ты, конечно, Ланской, обещал меня любить, ну да ладно, что было, то прошло… Зато… - ее взгляд снова зажигается огнем, - классно я тебя потроллила с этим вот «смотри на меня как тогда». Мне так нравилось…
Она с довольным видом потирает ладошки.
Анечка смотрит на нас с улыбкой, явно не в первый раз слыша эту историю.
- И ведь смотрел же, - Валька тычет в меня пальчиком. – И как смотрел… Я думала массажную лежанку взглядом пожжет. Уже готова была для него из трусиков выпрыгнуть и сверху сесть… Хорошо, что вовремя заметила, что нас фотографируют…
Я подпрыгиваю на месте как ужаленный.
- Что?.. Что ты сказала?
Валя непонимающе смотрит на меня.
- Ты чего дергаешься?
- Подожди, - говорю, - ты сказала, что увидела, как нас с тобой фотографировали? Там, в Париже? В массажном кабинете?
