Хорошо ребятам, их нет во дворце. Эр Рокэ, кажется, обещал дать денег? Хотя, он всё равно не собирается тратиться в столице. Его кровных вполне должно хватить на тёплые шали, сухофрукты и бисер, чтобы отправить сёстрам в Надор. И друзьям что-нибудь прикупить не помешало бы.

Ричард улыбнулся своим мыслям. Сейчас жизнь была невероятно прекрасна, особенно когда он шёл за надёжным плечом эра Рокэ. Вот уж у кого под крылом точно не надо беспокоиться.

========== Глава Седьмая. Кто есть кто ==========

«Непросто меня растопить, расколоть —

Я камень, холодный и твёрдый базальт.

Всего лишь слегка поцарапана плоть,

И в стороны яркие искры летят.» © Flëur

Эстебан всегда гордился тем, кем он был. Маркиз Сабве, наследник герцогов Колиньяр, фавориты королевской четы — достаточно, чтобы возгордиться. Помимо своей фамилии, Эстебан также гордился своими личными навыками. Фехтование, описательные, логические науки и прикладные — всё это далось ему в результате огромных трудов. У Эстебана был кумир — герцог Рокэ Алва, Первый маршал Талига, человек, не потерпевший ни одного поражения.

Эстебан вступал в братство Святого Фабиана с высоко поднятой головой. Он не понимал традицию, при которой у унаров забирали их родовые имена. Им с самого детства в головы вбивали геральдику аристократических родов, заставляли учить не только собственное родовое древо, но и других, а теперь предлагали сыграть в игру «Мы друг друга не узнаем». Эстебан считал, что это было по меньшей мере глупо. Но он был верным короне и Талигу, так что лишь смеялся над этим правилом, но не пытался его оспорить. Пусть так. У него найдутся другие, более важные дела.

Среди унаров его привлёк один. Серые, смеющийся глаза, тёмно-русые волосы — юноша явно старался подавить улыбку, с интересом рассматривая будущих товарищей. Кто бы это мог быть? Эстебан принялся перебирать в голове списки тех, кто должен был оказаться в Лаик вместе с ним, стараясь понять, кем является незнакомец. Может быть, получится понять по имени?

«Унар Ричард». Ха. Это какая-то кошачья шутка? Ричард, кошки его раздери, Окделл — этот весёлый, открытый юноша. Почему он не выглядит, как сын предателя? Почему не ненавидит «поганых навозников»? Где присущая «Людям Чести» спесь и пустое высокомерие, где пренебрежение окружающими? Эстебан был готов подозревать, что Ричард — не Окделл. Может быть, кто-то другой, просто назвавшийся так.

Но поведение капитана показывало: этот унар — Окделл. Эстебан никогда не ожидал, что Окделл будет… таким. Весёлым, открытым, лёгким — будто он тут Повелитель Ветра, а не герцог Алва. Эстебан никогда не думал, что ему будет приятно общаться… с Окделлом. Общаться, жить, учить его — но вот они мы. Окделл смотрел на мир любопытными глазами ярко-серого, почти стального цвета, смотрел и улыбался. Широко. Открыто. Эстебан не думал даже, что Окделл будет на самом деле таким.

Эстебан не думал, что может бояться за Окделла. Когда тот упал, задыхаясь… Эстебан никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Он ничего не мог сделать, ничем не мог помочь. Он не мог понять, что случилось с Ричардом, не мог понять, что происходит. Крик мэтра Шабли привёл его в чувство. Но он всё ещё не мог ничего сделать, кроме как подтащить Ричарда к окну, затем беспомощно наблюдая, как ментор растирает Ричарду грудь, как говорит «Дышите, Ричард, я знаю, вы можете». Можно ли забыть, как дышать?

Эстебан извинился перед Ричардом. Потому что чувствовал, что это надо сделать. Чувствовал себя виноватым. Виноватым, что пошёл у капитана на поводу, что перевёл внимание на себя. Снова. Все эти слова сейчас звучали бы, как жалкое оправдание. Эстебан ненавидел оправдываться. Но ещё больше он ненавидел чувствовать себя не правым.

— За что? — удивлённо спросил Ричард. Он правда не понимал. Он шутил в ситуации, когда четверть часа назад чуть не умер. Когда четверть часа назад не мог дышать.

А потом Ричард посмотрел ему в глаза. Посмотрел тяжёлым, каменным взглядом. У Эстебана перехватило дыхание. Больше он не видел перед собой «Повелителя Ветра». Он был Повелителем Скал, настоящим Окделлом. Он был камнем — холодным и твёрдым. Незыблемым. Повелителем своей стихии, что смеялся и веселился лишь по собственной прихоти. Потому что его так воспитали. Он мог бы ненавидеть их всех, мог бы убить, жестоко и безжалостно, но он жил среди них, улыбался вместе с ними и был. Незримо, неуловимо.

Наваждение исчезло так же быстро, как возникло. Миг — и вот уже перед Эстебаном открытый наивный мальчишка, словно и не юноша даже. Словно ему не шестнадцать ещё. И снова стало легко и приятно. Но Эстебан не забыл это ощущение — неуловимой мощи, что давит на плечи и прижимает к земле.

На дне Святого Фабиана его вызвал граф Килеан-ур-Ломбах. Человек Чести, конечно, но — комендант Олларии. Годится. Последними внизу остались четверо: Карл, Анатоль, Луиджи и Ричард. Последний выглядел до странного спокойно и собранно, хотя ещё вчера Ричард вернулся каким-то… ошалевшим. Что могло измениться за одну ночь?

— Ричард Окделл. — Эстебан вздрогнул. Красивый, ленивый баритон. — Я, Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Талига, принимаю вашу службу.

Не прошу и выбираю. А принимаю. Будто бы Окделл не откажется. В глубине души Эстебан, может, и хотел бы, чтобы Ричард отказался. Но такой наивный дурак, как Ричард, не проживёт в столице. Его либо ограбят, либо убьют, либо ещё что похуже. А под крылом Ворона… под крылом Ворона не страшен ни Создатель, ни сам Повелитель Кошек. Хотя бы потому, что последний герцогу Алва благоволит.

Эстебан увидел, как на лице Ричарда вспыхнула яркая улыбка. Да, подумал Эстебан, Ричарду покровительство Алвы точно в шестнадцать сотен раз нужнее, чем ему. Даже если Ричарду он всё же немного завидовал.

Ричард исчез в особняке Ворона на четыре дня. Эстебан беспокоился, но предпочитал держать свою тревогу при себе. Они даже не друзья, просто «однокорытники», одно это не даёт ему никакого права стучаться в особняк Алва. В следующий раз они увиделись лишь во дворце на приёме в честь дня рождения королевы. Катарина Ариго, Нежный Гиацинт Олларии, привлекла его внимание, но ненадолго. Больше его привлёк Окделл. Непривычно было видеть за плечом герцога Алвы оруженосца, следующего за ним молчаливой тенью, но ещё непривычнее было видеть лёгкую улыбку на губах у Ричарда, которую он больше не пытался прятать. Улыбку. На губах. У Окделла. Ворон определённо хорошо на него влияет.

Эстебан не ожидал увидеть Ричарда в «Острой шпоре». Никак не ожидал, что Ричард так ему обрадуется. Не ожидал, что представит ему своего кузена Реджинальда и приятелей кузена. Не ожидал, что Ричард предложит пойти в «Солнце Кагеты», потому что «Наль рассказывал, что там делают отменное мясо. Никогда там не был, надо попробовать». Не ожидал, что будет есть с Окделлом мясо, пить вино (Ричарду больше понравилось белое) и рассказывать друг другу анекдоты. Не ожидал, что будет тащить захмелевшего Ричарда на плече, что кузен Ричарда, действительно принадлежащий к Людям Чести, признается, что считает, что «Дикону у Ворона под крылом намного лучше, чтобы не говорила тётушка Мирабелла». Не ожидал столкнуться лицом к лицу с самим герцогом Алва.

— Я смотрю, юноша, у вас очень хорошие друзья, раз уж вы готовы пить с ними до потери ориентации в пространстве.

— Монсеньор, — Ричард улыбнулся, пьяно и весело. — Я выиграл девять таллов в «Острой шпоре», а потом встретил замечательную компанию в лице маркиза Сабве и его приятелей, — Ричарда повело, так что Эстебан еле его удержал. Сам он тоже был далёк от примера трезвости, так что захихикал вместе с Ричардом. — Это обязательно надо было отпраздновать.

— Я вижу, — Алва усмехнулся. — Что мне попался какой-то чересчур странный Окделл.

— И-и ничего не странный! — Эстебан сам не ожидал от себя такой смелости. Всё же количество выпитого действительно было намного больше возможной нормы. — Вполне даже ничего!

— Для Окделлов странный, а так вполне ничего, абсолютно верно, маркиз Сабве, — Ворон взлетел в седло. Рядом Ричард что-то пытался пробормотать, улыбаясь, как идиот. — Надеюсь, ваши приятели помогут вам дойти до дома вашего господина. О друге можете не беспокоиться — я велю слугам донести своего оруженосца до его комнаты.