Защита дворфийки выдержала первую атаку тройки элементалей, не позволив добить их мгновенно, но было понятно, что долго этот щит не продержится. Пламя и Вода намеревались закончить начатое, а вот Ветер рассудил иначе:

— Стойте, стойте! — остановил он их. — У меня есть идея получше!

— Твои идеи… — гневно начала Пламя.

— Освободили нас всех из тюрем, — закончил за неё Етевр. — Так что удели мне минутку своего времени и послушай. Посмотрите, как эти ничтожества сражаются друг за друга, с каким рвением и отчаянием защищают близких…

— Мне нет дела до того, как они сражаются, я хочу их убить! Сжечь!

— Подумай сама: даже самый горячий твой огонь не причинит им столько боли, как наблюдение за тем, как убивают их друзей, а они ничего не могут сделать. Мы всегда успеем их добить, а вот помучить — нет.

— Я согласна! — вмешалась Вода. — ПУСКАЙ СТРАДАЮТ!

— Плевать, — отмахнулась от них Пламя и указала на Ликона, — но этот тогда — мой!

— Будь по-твоему, — принял такую сделку Ветер.

Напоследок он решил немного поиздеваться. Приняв видимую для глаза форму, элементаль склонился над щитом Рин и трижды в него постучал.

— Убери свою магию и умри, — предложил Етевр после, — или трясись, как мышь, наблюдая за смертью друзей в ожидании своей очереди.

— Ни за что! — решительно отказалась дворфийка.

— Скверный выбор, — покачал головой элементаль. — В первую очередь для тебя и твоей подруги, пацан, — он и остальные, включая вернувшегося из леса Творца, разом повернулись в сторону Ликона.

— Ты их не тронешь, если хочешь, конечно, существовать, — вдруг с вызовом сказала Рин.

— Что ты имеешь в виду? — мрачно поинтересовалась Пламя.

— То, что сюда уже спешит помощь! Лучшие маги скоро будут здесь — после этого вы снова окажетесь в своих тюрьмах!

Это был чистый блеф. Дворфийка действительно ещё накануне написала целую охапку писем всем, кому знала, с просьбами о помощи. Ни одного ответа так и не пришло. Но элементали-то этого не знали, и такая угроза сработала просто великолепно. Все четвёрка, разом прекратив препирательства и споры, сосредоточилась на последнем магическом щите, окружившем лишь Ликона, Агни и камень Каркелла.

Дикий маг, которому такое внимание, разумеется, не очень понравилось, вздрогнул. Теперь всё зависело от того, сколько времени он сможет выиграть для Агни и сумеет ли та им воспользоваться. Посмотрев, как бы прощаясь, на ведьму, он шепнул сам себе:

— Надеюсь, у тебя всё получится.

Последняя линия обороны была самой маленькой и потому простой. Это компенсировалось тем, что защищать её предстояло одному лишь Ликону, чьи способности были слишком непредсказуемы и непостоянны, для того, чтобы применить их где-то ещё. Никто этого заранее не проговаривал и вообще не обсуждал, но все прекрасно понимали, что к этому моменту, кроме дикого мага и ведьмы, вероятно, в живых уже никого не останется.

Вдобавок к этому Ликон знал ещё одну вещь. Эта мысль свалилась на него тяжким грузом в момент, когда уничтожили средний купол и часть атак повелителей стихий начала достигать последнего рубежа обороны. Его способностей не хватит для того, чтобы сдерживать элементалей хоть сколько-нибудь долго. Рин или Форли могли подпитывать магический щит заклинаниями, усиливая и восстанавливая, а вот Ликон — нет, как бы он ни старался и сколько раз ни повторял странные слова. Способности дикого мага попросту не реагировали на них.

Решение ему подсказал не ум, а сердце. Простое донельзя: не дожидаясь, пока элементали разрушат щит, уменьшить его, сжать до размеров достаточных, чтобы защитить лишь одну Агни. Это сделает его непробиваемым, но для Ликона обернётся верной смертью.

Самым сложным в этом, как ни странно, была не сама операция, а решиться на это. Но дикий маг разом отсёк все сомнения, тихо пробормотав:

— Хочешь быть с ней? Любишь её? Так будь готов разделить с ней как счастье, так и несчастье.

Невзирая на то, что прямо в него летел сгусток огня, который выпустила Пламя, Ликон уменьшил щит, опасаясь в последние секунды не боли или смерти, а того, что он мог замешкаться или нечаянно ошибиться, сделав щит меньше, чем требовалось. Короткий взгляд на ведьму, которая теперь была окружена словно мыльным пузырём, за мгновение до конца убедил дикого мага, что в этот раз он сделал всё правильно с первого раза. Затем ему стало очень жарко и больно.

Пока остальные повелители стихий пытались безуспешно пробить магический щит, окружавший ведьму, Пламя склонилась над корчившемся в предсмертных муках боли Ликоном.

— Я хотела подарить тебе быструю смерть, — с горечью в голосе призналась элементаль. — Ты заслужил такую милость, когда спас моего феникса. Неужели это всё того стоило? Вся эта боль и прочее…

Она выпрямилась и подняла руку, намереваясь добить дикого мага. Именно в этот момент, отвлекая её, откуда-то сверху раздался высокий отчаянный вопль:

— А ну отошла от самого тупого болвана в этой деревушке!

Крику вторил птичий писк. На Пламя сверху обрушилась Хродгейр, тащившая на себе Зарю. Феникс отчаянно махал ещё неоперившимися крыльями, скорее мешая фее, нежели действительно помогая.

Элементаль, не ожидавшая такого, опешила на пару мгновений, давая возможность жар-птице занять место на груди дикого мага. Глядя на свою создательницу, Заря вытянул шею и угрожающе зашипел, показывая тем самым, что будет защищать Ликона во что бы то ни стало.

Фея же тем временем не испытывала иллюзий насчет своих шансов в этой битве, сделала вираж и укрылась под щитом Рин.

— Как ты смеешь защищать ЕГО! — в ярости прокричала Пламя. — Неблагодарное создание!

В ответ феникс визгливо пискнул, похоже не испытывая ни капельки страха. Рука элементаля поднялась, дрогнула и опустилась. Не в силах причинить вред своему творению, она решила выместить злость на других:

— Вы скоро там? Сколько можно возиться?! — обратилась Пламя к другим повелителям стихий.

— Нет, щит держится, — гневно ответил Ветер. — Этот полудурок с ним что-то сделал! Почему он ещё жив?!

Элементаль намеревался закончить то, на что не решилась его «сестра», но та преградила ему путь.

— Тебя это не касается.

— Ум, плохое время для ссор, — булькнул, понимая к чему всё идёт, Творец. — Надо спешить…

— Я согласна! Надо идти внутрь, там разделаемся с ней! — поддержала его Вода.

— Они того и добиваются! У них есть какой-то план или… — начал противиться такому решению Ветер.

— Ты с нами или останешься здесь? — прервала его попытки переубедить остальных Пламя.

— Это ловушка!

— Ты так боишься какой-то тощей девчонки?

— Это ЕЁ ученица — раз, они к этому и вели — два! Три…

— Ничто и никто не способен причинить нам вред в нашем измерении, — закончила за него Пламя. — Даже она.

Не вступая больше в споры, элементали один за другим направились к камню Каркелла. Первым его коснулся Творец, чьё тело мгновенно потеряло всякую форму, обратившись кучей глины. Следом шла Вода, так же мгновенно ставшая бесформенной, и Пламя, чьё сотканное из огня тело вспыхнуло на секунду, а затем погасло. Последним на поляне оставался Етевр, выбора у которого не оставалось.

— Вам всем конец, глупые букашки, — буркнул он, прежде чем последовал за остальными. — Думаете, она вас спасёт? Там она никто! Пыль на фоне гор! Мы сотрём её, словно никакой Агнессы никогда и не было! А затем вернёмся… лучше бы вам к этому времени умереть от ран, хе-хе.

Когда поляна окончательно опустела, Хродгейр, немного выждав на всякий случай, покинула укрытие, направившись к продолжающему корчиться от боли Ликону. Хотя опасность уже миновала, Заря остался сидеть на нем, но теперь с иной целью: пытаясь исцелить с помощью своих слёз. Однако помогало это мало, подлетев ближе и осмотрев ожоги, фея сделала неутешительные выводы:

— Всё плохо. Я не понимаю, как он ещё жив — в него… м-м-м, вплавилась одежда!