— Правила простые: смотреть, но ничего не делать, — продолжила говорить Изельда. — Нани этот мир покинуть должен, нечего тут задерживаться — самим тесно.

— А как мы можем вмешаться-то? — не поняла Агни.

— Как угодно, — недовольно скривившись, пояснила старая ведьма. — Молча стоите и смотрите, что бы там эта девка не вякала в мой или ваш адрес. Надо будет, сама с ней поговорю.

— Тут что-то здоровое под кроватью, — удивлённо воскликнул Ликон, закончивший обводить круг вокруг них с Агнессой.

— Щит это его, — объяснила Изельда.

— Кого? — не понял дикий маг.

— Что, много вариантов? Не отвлекайся, тебе ещё руны чыртить, — махнула на него рукой старая ведьма. — Нани, кого ж ещё.

Преисполненная любопытством, Агни подошла и, стараясь не греметь, словно кому-то было до этого какое-то дело, достала из-под кровати большой, круглый металлический щит. Как и многие вещи вокруг, он был покрыт толстенным слоем пыли, но, что удивительно, в остальном выглядел как новенький: ни следа ржавчины.

— Он воевал? — пытаясь убрать пыль, мешавшую разглядывать узор на поверхности, удивилась Агни.

— Хорошо ж вы соседней знаете, — едко ответила Изельда и, вздохнув, кивнула, — да, воевал. Только не за барина, а за злато. Наёмником то бишь был. У него ещё арбалет должен где-та валяться, да сгнил поди…

— Хм, сколько себя помню, он всегда старым был, — рассказал откуда-то с пола продолжавший рисовать Ликон. — Так и не скажешь, что он эту железяку поднять мог.

— Мог, да ещё как. С головой он может никогда не дружил, а вот силищей выделялся. Да только пить любил — потому и списали в итоге, когда даже в мишень перестал попадать. Зелёный змий его спас от смерти в бою, но убил иначе.

Агнессе удалось наконец избавиться от пыли. Под ней оказался весьма неожиданный рисунок: выбитый на поверхности металла портрет. Но чей именно, понять ей не удалось.

— Кто это? — покрутив некоторое время щит, спросила ведьма.

— Вот ученицу себе нашла — меня узнать не может! — цокнула языком Изельда и сварливо добавила: — я это. Нани, правда, вряд ли об этом догадывался, когда попросил кузнеца нанести на щит изображение Великой Матери. Наверное, надеялся, что принесу ему… — она грустно усмехнулась, — удачу. Не повезло.

Теперь-то сходство с иконами из Бизантия стало если не очевидным, то хотя бы заметным.

— Как так вышло, что в вас верит столько народу? — поинтересовался Ликон. — Там, в Бизантии…

От упоминания древнего города Изельда скривилась.

— Шо, думаешь, добрыми делами прославиться нельзя? Мне вот удалось… ты закончил?

— Ага, вроде похоже.

— Похоже… Ты главное другие руны по такому же принцыпу не рысуй, а то будет одна нога здесь, другая там, а больше ничаго и нету.

Разговор затих, и комната погрузилась в странное, мрачное ожидание. Каждый думал о чём-то своём, поэтому, когда Нани замолк, это заметили не сразу.

— Вот и всё, — констатировала Изельда, даже не вставая. — Нет человека, остался только прах.

— Зрители, как это мило, — раздался новый голос.

Карен появилась внезапно, без каких-либо спецэффектов. Словно уже некоторое время тут находилась. Выглядела она чужеродно и неявственно. Дело было в том, что у неё не только не было тени, но и свет от огня свечей будто намеренно её избегал, боясь коснуться.

Кажется, Ликон собирался что-то ляпнуть в ответ, забыв про предупреждение, но Агни вовремя его остановила. Карен, судя по мелькнувшей улыбке, это явно позабавило, впрочем больше она на них внимания не обращала, повернулась к кровати и сказала:

— Вставай, Нани, пришёл твой час отправиться в последний путь.

Что удивительно — он действительно встал. Агнесса много разных призраков видела за жизнь, но этот не был похож ни на одного из них, куда больше напоминал слабую, как от тусклой свечи, тень. Теперь было понятно, зачем в помещении столько света — иначе ничего не было бы видно.

— Я… я умер? — раздался голос Нани, но очень приглушённый, как будто говоривший находился не на расстоянии вытянутой руки, а за стеной.

— Такое иногда случается. Не часто. Примерно раз в жизни, но бывают и исключения, — Агни поймала на себе выразительный взгляд Карен.

— Ты смерть?

— Нет, просто проводник на ту, — она особенно выделила это слово, — сторону.

— Валькирия значит?

Карен поскрежетала зубами, но всё же согласилась:

— Можно сказать и так.

— Ха, не врали легенды, стало быть! — усмехнулся, подбоченившись, Нани. — И куда ты собираешься меня отвести, валькирия?

— Туда, где ты найдёшь вечный покой.

— Край битв и пиров?

— Может быть, — Карен протянула ему руку, как бы приглашая с собой.

Именно в этот момент голос подала Изельда:

— Гладко стелет, да только бессовестно врёт. Нет там ничего. Ни битв, ни пиров, пустота одна. Вневременное забвение.

Нани её не услышал, что-то там тихо лепеча сам себе про то, что ему рано уходить, а вот Карен, судя по злости на лице, всё прекрасно слышала.

— Ты-то откуда знаешь, старуха, что там, с другой стороны! — возмутилась она. — Тебе не дано там оказаться!

— Да, это так, — кивнула Изельда. — Что там, за дверью, к которой ты всех водишь — я не знаю. Но что-то не видно очередей, спешащих в твой рай. Напротив: каждый от мало до велика мечтает продлить свой срок.

Слушая этот спор, Агни словила себя на мысли, что он происходит явно не в первый раз.

—И ты им потакаешь в этой наивной глупости, — возразила Карен. — Хотя каждому отведён свой срок. Ни больше, ни меньше. Таков закон бытия!

— Кто этот закон установил, ты что ли?

— Бытие!

Полностью утратив всякий интерес к призраку Нани, который завис, не двигаясь, Карен подошла ближе к Изельде, буквально нависнув над ней.

— Думаешь, способна что-то изменить?! Сколько бы девочек ты не спасла из ледяной воды, умрёт всё равно больше!

— Нет, — тихо, но категорично не согласилась старая ведьма. — Умрёт на одну девочку меньше.

— Пшик!

— Может и пшик. Моих сил недостаточно, чтобы спасти всех. Наверное, я слабая… но ты-то сильная, гордая, самоуверенная. И как, много жизней спасла?

— Моя цель — не спасать жизни, на краткий миг отодвигая неизбежное. Ты знаешь цену такого спасения, знаешь, что делаешь людей несчастными, но всё равно выбираешь это, — Карен скривилась, будто съела лимон. — Почему бы не дать им вечный покой, чем он хуже?

— Тем, что это не жизнь, — упрямо ответила Изельда.

Вернувшись обратно к Нани, куда более требовательно и нетерпеливо, нежели прежде, «валькирия» сказала:

— Идём. Пиры ждут.

Призрак определённо удивился такой перемене настроения, но её руки всё же, хоть и сомневаясь, но коснулся. В тот же миг они вдвоём исчезли.

Изельда, покачав головой, извлекла откуда-то из-под пледа свою трубку и принялась её раскуривать.

— И так каждый раз, — с грустью заметила она.

— Что было бы, если мы вмешались? — поинтересовался переполняемый вопросами Ликон. — Она с нами что-то, ну, сделала? Забрала с собой?

— Кто? Эта «валькирия»? — фыркнула дымом старая ведьма. — Нет. Пока ты живой, ничего она тебе делать не станет. Дело в Нани — это он мог усомниться, не поверить в сказочку о пирах. Здесь бы остался.

Прежде чем продолжить, Изельда выпустила большое облако дыма.

— Только в этой развалине, — она кивнула на кровать, — места ему уже нет.

— Так вот как появляются призраки! — догадалась Агни.

— Не все, но чаще всего — да. Карен не может уводить с собой насильно.

— А если тело в порядке? — влез Ликон. — Не как у… Нани.

— Оживёт, — коротко ответила старая ведьма.

— Так было с той девочкой, про которую говорила Карен? — удивившись, уточнила Агнесса. — Что за девочка, кстати?

— Ооой, — протянула Изельда. — Дурная…

— Что? — мгновенно взвинтилась Агни. — Это про Руннир, да? Ну, простите, что…

Её, прикоснувшись к руке, тем самым успокаивая, прервал Ликон: